Хелен Гилтроу - Расстояние
Не глупи. Уже слишком поздно. Ситуация развивается помимо моей воли. Если я хочу в какой-то степени ее контролировать, мне нужен Эллис.
– Я выяснила, что он лгал обо всем, что касается Кэтрин Галлахер.
– В каком смысле?
– У меня есть копия ее истории болезни.
– Она что-то ему сказала? И он скрыл это?
– Эллис, история болезни поддельная. Это мнение профессионала. Грейвс все выдумал. Кэтрин никогда не была его пациенткой. Где доказательства, что она посещала сеансы? Нашла врача самостоятельно, оплачивала наличными. Грейвс не выписал ей ни одного рецепта. Существуют только его записи, и я их изучила. Все они написаны им в один день. Держу пари, за все пятнадцать месяцев они ни разу не встречались в его кабинете. Администратор не узнала Кэтрин Галлахер по фотографии.
– И вы отправились к нему с этой информацией?
– Я позвонила ему вчера и сказала, что знаю о его лжи. Условилась о встрече. Мы говорили в пять, а к семи тридцати он был уже мертв.
– Вы позвонили? Звонок можно будет засечь?
– Нет, я говорила по секретной линии. Абонента невозможно определить. – О мобильном Грейвса я пока умолчу, пусть полиция считает, что его не нашли. И о другом звонке тоже не буду сообщать.
– А отпечатки? Надеюсь, вы ничего не оставили экспертам?
– Нет. И машину они тоже не найдут. С вами уже разговаривали?
– Нет, но они не заставят себя долго ждать. Я запрашивал документы по Кэтрин Галлахер, говорил с ее коллегами, встречался с Грейвсом. Они скоро на меня выйдут, станут интересоваться, что мне известно. Я должен выдать им свою версию. Так что же я скажу им, Карла? – Сарказм в голосе Эллиса режет слух.
– Это выглядело как кража со взломом, – отвечаю я. – Грейвс увидел, что кто-то проник в дом, и стал кричать, они перепугались, все побросали, убили его и скрылись. Пусть полиция придерживается этой версии. Ничего им не говорите.
– Ничего? Тогда как имя Грейвса в моем ежедневнике? Учитывая мой интерес к делу Кэтрин Галлахер? Ничего?
– Просто вы решили перепроверить факты, поскольку исчезновение показалось вам подозрительным. Все. Других причин нет.
– Надо убедить полицию, что смерть Грейвса простое совпадение? – Эллис задает вопрос таким тоном, словно не верит, что я прошу именно об этом. – Вы хотите, чтобы я убедил их, что это дело никак не связано с Кэтрин Галлахер?
– Да.
– По какой причине?
– Потому что нам неизвестно, куда это может привести.
– Или боитесь, что всплывет ваш интерес к этому делу?
– Меня им не найти. А если такое произойдет, неприятности будут у нас обоих.
– Да, – произносит Эллис после недолгого молчания. – Но кто потеряет больше? – На этом он отсоединяется.
Глава 14
В ту ночь он не работал: стоило ему спуститься в 17:30 в кабинет, Кэтрин отправила его обратно в комнату. В три часа ночи его разбудили крики снизу, но к тому моменту, как он спустился, все уже закончилось, пациента привязали, а Винни убрал за ним…
Винни так взглянул на Йоханссона, словно тот пришел доставить им еще больше проблем. А Дрил уставился на него ничего не выражающими глазами, скорее всего, его больше интересовала рана на его спине.
– Ты нам не нужен. Отправляйся в постель, – сказала Кейт.
Через полчаса приходит Райли и выкуривает половину сигареты, сидя на кровати Дрила.
– Она тебе рассказала? – спрашивает Йоханссон.
Райли затягивается и сбрасывает пепел на пол.
– Не она. Брайс. Он только об этом и кричит на каждом углу.
– И что говорит?
– Сначала он тебя пометил, потом получит целиком.
Пометил. Он его пометил.
Уже под утро в комнату врывается огромный мужчина с лицом боксера.
– Мистер Кийан желает поговорить, – сообщает он.
Кийан сидит в гостиной в своем обычном кресле, сложив руки на колени.
Он все знает. Разумеется, он обо всем знает.
– У вас случились… разногласия с мистером Брайсом. Не хотите пожаловаться?
– Нет.
– Он уверен, что Райан Джексон, убивший двоих, совсем другой человек. Брайс ходит по Программе с вашей карточкой, вам ведь это известно? Причина в том, что никто не знает вас или вашего имени. У вас нет прошлого в этом мире, полагаете, это устраивает Брайса? Думаете, он пожмет плечами и отступит? Вы его унизили, оскорбили и вдобавок оставили жить. Я делаю все, что могу, мистер Джексон, но даже я не способен сдерживать его вечно. – Кийан наклоняется вперед. – Что будете делать?
Йоханссон молчит.
– Думаете, сможете его игнорировать?
Повисает тишина, слышно лишь, как тикают часы.
Взгляд Кийана напряженный, холодный, пристальный.
– У вас проблемы, мистер Джексон. Не хотите узнать какие? Могу рассказать. – Он наклоняет голову набок. – Эмоции – не ожидали, что так будет. Думаете, можете быть прощены за Брайса, но он по-прежнему будет стремиться вас уничтожить. Вы, мистер Рациональность, все и всегда контролируете. Считаете, это и есть сила. Полагаете таким образом выжить в этом месте. Что ж, представьте, что вы ошибаетесь. То, что вы считаете силой, всего лишь слабость. Вы не можете ненавидеть Брайса, а он вас ненавидит. Он мечтает причинить вам адскую боль и будет делать все, чтобы рано или поздно достичь цели. Полагаете, это делает его слабее вас? Вы правда так думаете?
Пора заканчивать.
В воскресенье, впервые после появления в Программе, Йоханссон не вышел на прогулку. Он лежал, прислушиваясь к дыханию спящих, старался не обращать внимания на боль в спине, думать не о ране, а лишь о том, что ждет его в будущем. Он многократно прокручивал в голове всевозможные варианты развития событий, даже таская и привязывая на следующую ночь раненых, вновь переосмысливал ситуацию, стараясь учесть даже самые неожиданные и невероятные повороты.
Ему больше ничего не остается, как выполнить задание.
Посещать склад больше не требуется. Йоханссон уже все разведал, повторять попытку не стоит. Повторение порождает привычки, а этого надо избежать, особенно когда за тобой следят. Сегодня закат принес с собой туман, размывающий все изображения, люди казались словно вылепленными из глины. Идеальный момент, чтобы оторваться от хвоста. Два человека в панике бегают по улицам. Что ж, он ничем не может им помочь.
Итак, он на месте.
Стоит в главном помещении и смотрит на разбитое окно.
Еще раз. Измерь расстояние шагами.
Необходимо все закончить, пока клиника закрыта.
Сначала прийти сюда. Вывести из строя камеры. (Йоханс сон знал, что они следят за ним, поэтому старался не поднимать глаза.) Затем вернуться в лагерь. Кейт будет в клинике, рядом со своими инструментами, или ходить из угла в угол наверху в комнате, пересчитывая, сколько жизней она спасла.
Она должна пойти с ним по собственной инициативе.
Он скажет ей, что кто-то просит ее о помощи, придумает такой случай, чтобы никто другой, кроме нее, не мог помочь. Женщина. Перепуганная женщина из участников Программы, прячущаяся на заброшенном складе, боясь преследователей… Кейт будет собирать вещи, интересоваться деталями: куда ее ранили? Сильное ли кровотечение? Есть ли кто-то рядом? Сможет ли этот человек остановить кровь? Она будет говорить быстро, по-деловому. Она ему доверяет. Ей в голову не придет, что он лжет.
Кейт выйдет из клиники и быстро пойдет рядом с ним. О пустяках она говорить не будет, если вопросов не возникнет, она будет молчать и думать об очередном пациенте, которого должна спасти.
За ними обязательно последует хвост. От него надо оторваться. Предстоит убедить ее, что от хвоста необходимо избавиться.
С этим Йоханссон справится.
Он будет рядом, и это ее успокоит. Они доберутся до места, и он пропустит ее вперед. Внезапно положит руку на плечо: «Подожди».
У нее не возникнет чувства разочарования, предательства, не будет страха и боли. Все закончится быстро. Она ничего даже не поймет.
Затем Йоханссон спрячет тело, чтобы ее никто не нашел.
Через несколько часов придут ремонтники, чтобы починить камеры, но его уже давно здесь не будет.
Он снова и снова перебирает все в голове. Необходимо вместе с ней пережить тревогу, увидеть вспышку предчувствия в уголке глаза. На него давит ощущение, что он не учел какую-то мелочь. Что же это? Что не так? Камеры? Время? История с пациенткой? Кейт может заподозрить, что это ловушка?
От Карлы по-прежнему нет вестей. Ничего о клиенте. Но Филдинг сказал, что они пришли с рекомендациями. Это просто месть. Холодная и хорошо просчитанная.
А что, если тебя здесь кто-то ждет?
Он тоже будет начеку.
Сделай же свою работу. Сделай чисто, быстро и беги отсюда.
Туман становится все плотнее – на расстоянии четырех метров ничего не видно, – Йоханссон всматривается до рези в глазах, воздух кажется зернистым, и в массе этих зернышек перемещаются люди. Головная боль сдавливает голову и затягивается узлом в затылке. Рана на спине становится горячей и даже набухает. Брайс прав, он проигрывает, допускает ошибки. Однако сегодня Брайс не нападет, даже если сможет найти его в тумане. Ему надо, чтобы Джексон еще помучился, покрывался холодным потом, оглядываясь, чтобы помнил каждую секунду ощущения, будто палец проникает в рану на спине…
