Игорь Негатин - Экспедитор
– Никогда бы не подумал, что простое путешествие может обернуться такой кровью.
– Оно останется в вашей памяти, мсье.
– Жаль, что про это нельзя написать. Придется ограничиться лишь путевыми заметками касательно наших географических и антропологических открытий. Признаться… – Может, и показалось, но Жюль выглядел слегка смущенным. – Я пишу приключенческие романы и полагал, что из этой поездки получится хорошая история.
– Никто не заставляет писать правду. Придайте этому путешествию некий романтический ореол, добавьте чуточку реальных приключений, и роман готов.
– Вы так полагаете? – Он замолчал и задумался. – Кстати, на западном побережье я столкнулся с двумя подростками, которые прибыли из Европы в Америку, чтобы найти пропавшего отца, который соблазнился поисками золота. Знаете, как это бывает, – Жюль щелкнул пальцами, – мужчина отправился искать богатство и пропал. Как вам начало для романа? – Господин Верн все-таки заставил себя улыбнуться.
– Да, такие случаи сплошь и рядом.
– Я удивлен не этим обстоятельством, а силой духа этих бедняжек. Искать своего отца, среди этого ужаса… – Он указал на улицу, где лежали тела убитых горожан. – Они прибыли из Глазго. Даже представить страшно, какие лишения испытали, добираясь до этих земель.
– Как его звали? – спросил я и закашлялся, чтобы скрыть смущение.
– Отца этих подростков? – уточнил Жюль Верн. – Гарри Грант.
– Хорошее имя для персонажа.
– Вы так считаете?
– Более чем уверен… Звучное.
Нет, для меня сегодня слишком много новых лиц и новостей. Надо отдохнуть и привести себя в чувство. Даже про разговор с Даценко забыл. Я извинился и отправился подыскать спокойное местечко, чтобы немного вздремнуть. Только Жюля Верна мне в этом мире не хватало. Для полного счастья.
46
– Итак, господа… Не пора ли подвести некоторые итоги этого… происшествия? – начал разговор сотник Даценко.
Казак обвел собравшихся взглядом и тяжело вздохнул. Понимаю, вчерашний день, как ни старайся, легким не назовешь. До сих пор перед глазами стоит местный паренек, которого я убил. Он выскочил на меня из-за угла, держа в руках абордажный тесак, за что и поплатился своей молодой жизнью. Выпущенная пуля попала ему в горло, и он истек кровью. Добить я не мог – был занят раненым казаком. Пока бинтовал рану, паренек валялся неподалеку и хрипел, пуская кровавые пузыри. Казалось бы – почему запомнился именно он? Это ведь не первый убитый мною человек. Далеко не первый. Один из многих, отправленных на тот свет. Признаться, я перестал их считать еще на первой войне. Вести такой счет немилосердно и глупо. Только душу терзать, да и это, скажу я вам, совершенно не нужно. Лишнее это. Лишнее… Придет мой срок – отвечу. За каждого.
Эта беседа, больше похожая на военный совет, проходила в одной из комнат постоялого двора. Здесь каким-то чудом уцелел большой круглый стол и десяток разномастных стульев. На некогда выбеленных стенах темнели пулевые выщерблины, пахло сгоревшим порохом и еще чем-то едким, чертовски противным, с тошнотворным запахом падали. Словно кто-то поджег ворох старой ватной одежды.
Хозяин, каким-то чудом выживший в этой перестрелке, подал нам скромный ужин, пару кувшинов вина и тотчас скрылся, продолжая вздыхать по поводу разгрома, учиненного гостями. Профессор – добрая душа – предлагал выплатить ему какое-нибудь вознаграждение за причиненный ущерб, но Александр Даценко кратко и емко – как умеют говорить только казаки – объяснил ученому степень его заблуждений и перспективы хозяина, буде он попробует настаивать на выплате ущерба. При этом сотник так недвусмысленно кивал на веревку и дерево, росшее на середине двора, что возникшие разногласия между гостями и хозяином рассеялись, как туман над Амазонкой.
Мне на этом совете высказаться никто не предлагал, что, собственно говоря, и понятно. Хорошо хоть послушать пригласили. Дрался наравне со всеми? Так все дрались. Рисковал? Все рисковали.
Новиков, Микульскис, Даценко, один из волкодавов Курдогло, имени которого я так и не узнал, Иван Александрович Бергман и его спутник – Михаил Михайлович Ярин. Ну и я, разумеется, скромно пристроившийся в уголочке. Снаружи слышались разговоры казаков и сотрудников профессора. Они собирались хоронить убитых.
Как и положено, сначала узнали мнение самого молодого и неопытного.
– Нападение на экспедицию не случайно, – сказал Новиков. – Будь здесь Курдогло, он бы согласился с этим утверждением. Причины? – Он покачал головой и развел руками. – Увы, этого не скажу – не знаю. Не уверен, что жители решили поживиться, убив и ограбив наших путешественников. Слишком… – Он немного замялся. – Слишком мелко.
– Пожалуй, Новиков, вы правы, – кивнул Альгирдас Микульскис. – Как бы ни были они падки на дармовщину, но это не похоже на простое ограбление. – Он прищурился и огладил свою щегольскую эспаньолку. – Здесь нечто другое.
– Почему? – подал голос профессор.
– Они слишком яростно дрались, – пояснил дагеротипист. – Так, Иван Александрович, дерутся за очень большой куш, но откуда ему взяться? Ради вещей экспедиции? Смешно. В этом краю есть множество золотых приисков, так что способов разбогатеть предостаточно.
– Вы позволите, господа? – подал голос Ярин.
– Разумеется, Михаил Михайлович, – кивнул Даценко. – Мы вас внимательно слушаем.
– Вчера вечером во время беседы с господином Шатровым, – быстрый взгляд в мою сторону, – профессор Бергман озвучил одну идею… На мой взгляд – довольно здравую.
– Какую же? – удивился ученый.
– «Можно подумать, что наши лошади были нагружены золотом…» – процитировал Ярин.
– Но это же глупо – делать такие предположения! – взвился профессор. – Разумеется, я не ваше предположение имею в виду, а возможные выводы здешних жителей! Весь город мог видеть, что мы едва добрались до Дель Торро, а в наших сумах и баулах ничего не было, кроме скудного запаса провизии и моих коллекций! Они бесценны для науки, но для простых людей совершенно бесполезны! Любой местный житель сразу поймет, что мы сюда прибыли не за богатством, а ради знаний!
– Хм… – хмыкнул Даценко. – Похоже на правду. Я имею в виду предположение Ярина.
– Господа, но это же вздор! – Бергман начинал злиться.
– Профессор, не мне вам рассказывать про здешние нравы… – сказал Микульскис. – Эти господа и родных матерей не пожалеют, если найдется покупатель на их седые головы. Вы ведь сталкивались с индейцами из племени хиваро? Видели их талисманы?
– Вы имеете в виду тсантса? [8 - Особым образом высушенная человеческая голова.] – заинтересовался профессор. Он сразу приободрился, а в глазах мелькнул огонек исследователя. – Конечно! Признаться, я даже приобрел несколько таких голов для Петербургского музея. Это интереснейшие образцы…
– Здешние жители ничем не лучше, – не совсем вежливо перебил Альгирдас, – и головы врагам режут с неменьшим удовольствием. Разве что амулетов из них не делают.
– Временное явление, – усмехнулся Ярин. – Будет спрос – появится и предложение.
– Совершенно верно, – согласился дагеротипист.
– Господа, вы несколько уклонились от темы, – вмешался Даценко. – Не спорю, ваши рассказы очень увлекательны, но давайте ближе к делу.
– Допросить их надо… – предложил Новиков. Он машинально дотронулся до оторванного пулей погона и оскалился. – Допросить и выведать, какая муха их укусила, что едва не весь город взбесился!
– Дельная мысль, – согласился Ярин. – Тогда и настоящую причину выясним.
– Если кто-нибудь из здешних жителей и знал настоящую причину, то он не участвовал в этой бойне, – не выдержал я.
Все посмотрели на меня. Несколько секунд стояла тишина, но я успел перехватить очень красноречивые взгляды, которыми обменялись Микульскис и Ярин. Хм… Интересная здесь компания собралась.
– Что вы предлагаете… господин Шатров? – спросил Михаил Михайлович. Замялся, значит, на «господине». Кто же такой шустрый, что, несмотря на царившую неразбериху, успел просветить профессорского охотника о моей личности? Новиков? Нет, не он. Даценко? Тоже нет. У него перед глазами погибшие станичники как живые стоят. Волкодавы Курдогло? Сомневаюсь. Парни хоть и тихони, но простые оперативники. Они без команды и в драку не полезут. Микульскис, значит… Точно – он. Больше некому. Еще одна темная лошадка на моем горизонте. С Курдогло дружит, а Виолетту Уэйк ненавидит с такой силой, что даже живьем брать не собирается. Кстати, если он рассказал Михаилу о каторжнике Шатрове, то что это за охотник такой? Еще один человек Курдогло? Вполне может быть. Господи, куда я влез?!
