Ростислав Марченко - Гадюкинский мост
ОШИБКА. С тягой к героизму, своей или чужой, надо быть осторожнее. Ибо героизм в обязательном порядке есть следствие чьего-то непрофессионализма.
В данном случае исключительно моего, Егорову с экипажем пришлось по собственной инициативе нейтрализовывать ошибку старшего начальника, спасая его же глупую голову. Что собственно подвигом и является. Если бы БМД выгнали в поле во исполнение моего приказа, это было бы просто выполнением своего долга.
А делать мы будем вот что:
– Верба Десять – Топору Десять. Ваня, у нас танки на горизонте. Что там с машинами у вас?
– Топор Десять – Вербе Десятой. Карусели заполнены, ленты к тридцахам снаряжаем.
– Долго еще?
– По половине и трети где-то осталось. В принципе, собранное хоть сейчас можно заряжать.
– Верба, пожалуй, не надо, просто поторопитесь, время у нас пока есть. Фрицам еще организоваться надо, подсрачник мы им неслабый выписали. Ленты на машинах параллельно снаряжаете? На одну перейдите, если слишком рано атака начнется, то одна машина уже с полным бэка будет.
– Понял вас, Топор Десять.
Время у нас действительно было. После того огневого шквала, что я обрушил на немецкие головы, пехоты, поднимающейся в атаку при одном виде танков, быть не должно. Должна быть большая проблема вообще ее поднять, немцы все же не Люди-Х из броневой стали. Собственно Колоссус даже там русский. А за время этой заминки и машинам боеукладки полностью заполнить можно будет. До наступления темноты времени еще немало, одна БМД потеряна – отводить уцелевшие боевые машины на пополнение боеприпасами в дальнейшем может стать непросто.
Танки действительно переходить в атаку с ходу не торопились, свернув направо и спрятавшись за рощей. Подождем, посмотрим, знать, что мы сейчас максимально в сложившейся ситуации для них беззащитны, немцы не могут, а время работает на нас.
* * *Тем не менее, немцев долго ждать тоже не пришлось, давать мне время, пока Петренко закончит перезарядку обеих уцелевших БМД, они не собирались.
Атака началась вполне буднично – с возобновившегося артиллерийского обстрела по высоте 44,8, через две минуты после начала которого в поле появились растягивающиеся на ходу в линию немецкие танки с пехотой на броне.
Вариант, что «голых» танков при моих ручных ПТС можно сильно не бояться, а атакующая осторожными перебежками немецкая пехота даст мне достаточно времени на вывод боевых машин с пункта боепитания, пошел прахом.
– Верба Десять – Топору Десять. Немедленно заканчивай все работы и пулей гони машины к высотам, немцы атакуют.
– Топор Десять – Вербе Десять. Принято, выполняю.
Теперь можно будет подумать, как жить дальше, если недолго – немецкие танки не собирались атаковать на средней скорости три километра в час. Напротив, посадив пехоту на броню, они получили возможность выдать по крайней мере тридцать, судя по скорости сближения.
Не то чтобы они меня переиграли, правильнее я рискнул – и мне не повезло. И не подозревал, что немцы практиковали танковые десанты. Но и у меня есть для них сюрпризы.
– Топор Одиннадцать – Десятому. Инструктаж помнишь? И ни звука, ни движения, пока немцы к реке не спустятся. Вас троих задавить огнём для танков секундное дело, потом тоже не подставляйтесь. Огонь по готовности. Прием.
– Топор Десять – Одиннадцатому. Вас понял, выполняю.
Немецкая батарея, видимо для экономии боеприпасов, перешла к огню очередями с четырехсекундными интервалами, так что возможность отслеживать обстановку, выглядывая из моей полузасыпанной ямы в земле в промежутке между взрывами, у меня присутствовала.
Первый Pz.38(t), подошедший к броду перед спуском в воду, даже не сбросил скорость. Ствол идущей за ним машины смотрел на Бугаева, оставшихся двух – на меня. Замысел боя от немецкого командира был ясен как день – выход в кратчайшие сроки на рубеж реки танкового десанта, атакующего под огневым валом, сброс пехоты на голову не успевшей опомниться пехоты противника и уничтожение его танков, укрывшихся на обратных скатах или в лесу за позицией, огнем с короткой дистанции. Артиллерийский огонь, кстати, как только немцы выйдут на наш берег, должен прекратиться, чтобы атакующих собственными осколками не порубило.
– Бугаев, осторожнее, второй танк на тебя смотрит.
– Вижу его, Десятый. С него семеркой и начну, жизни ведь не даст сука. Первый Кучинский возьмет.
– Понял тебя, выполняй.
Рядом грохнул очередной взрыв, осыпав меня сбитой осколками и взрывной волной землей с остатков бруствера. Чуть-чуть было не зазевался…
Бугаев из РПГ-7 стрелял очень неплохо, по высоте 41,2 противник огня не вёл, обстановка для замкомвзвода была в принципе близка к полигонной, даже боевой тремор не должен был оказать особого влияния – сержант был с хорошим боевым опытом. Для удачной противотанковой засады сложились все условия – их нужно было просто не упустить. Тем временем вторая немецкая машина не стала стоять на берегу, а тоже полезла в воду, условия упростились еще более.
Замкомвзвода не подвел. Момент, когда я, отсчитывая секунды, выглянул наверх, Саша как раз выбрал для выстрела, и ширкнувшая над речной гладью граната попала двигающемуся вторым «Чеху» куда-то в башню, сбросив в воду взрывом рядом сидящих немцев, как спелые яблоки.
Секундой позже по пехоте на первой машине непрерывной длинной очередью резанули трассеры пулемета рядового Костина. Впечатление было еще более устрашающим – облепленный людьми, как новогодняя ёлка, танк мгновенно опустел. Впечатление было… ну как от кошки, махнувшей хвостом по выстроенным для комнатной битвы солдатикам. Люди падали с брони как куклы. А вот второй номер пулемета Кучинский выстрелом из РПГ-26 по танку умудрился промахнуться.
Сбить возникшее напряжение очередной артиллерийский разрыв, понятно, уже не мог – я разве что вздрогнул и чуть присел на секунду.
– Взвод, танки и пехота противника на рубеже реки! Уничтожить!
Долей секунды позже над бруствером окопа гранатометчиков левее и ниже моего возник Аушев с заряженным РПГ-7Д на плече, после пары секунд прицеливания всадивший таки гранату в везучую немецкую машину, разворачивающую на Костина свою башню, практически одновременно со вторым выстрелом Бугаева по своему танку.
Со стороны рощ и оставшихся двух Pz.38(t), казалось прямо мне в лицо, замелькали красные и зеленые брызги трассирующих пуль.
А дальше за спиной появились спешащие, как на пожар, БМД, пока противник резко усилил артиллерийский огонь, загнав всех на дно окопов. Личное участие в бою для меня закончилось, осталось только руководить заочно.
– Юсупов, Никишин! Танки на рубеже реки! Разделитесь, растяните огонь!
– Вижу их, Десятый.
Я ошибся, разделяться бронегруппе не потребовалось, оба находившихся на противоположном берегу танка БМД сожгли противотанковыми ракетами прямо с дороги – даже не остановившись при этом.
А дальше две боевые машины и присоединившийся к ним бронетранспортер разорвали остатки оставшейся совершенно беззащитной на приречном лугу немецкой пехоты буквально в клочья. Прекращение немецкой батареей артогня по высоте и перенос его по боевым машинам не помог, по докладу мне наводчиков-операторов и личному наблюдению до рощ не добежал никто. Немецким пулеметчикам и артиллеристам, оставшимся в роще и даже попытавшимся пустить в ход одно орудие, перепало между делом, попытка прикрыть отход танкового десанта закончилась, едва начавшись.
Бой был выигран, осталось только посчитать потери и принять меры к нейтрализации очередного возможного немецкого сюрприза.
* * *Егоров остался жив, отделавшись тяжелой контузией, – взрывная волна от взорвавшейся рядом пятисоткилограммовой авиабомбы, что, изрешетив осколками и сорвав гусеницу, вывела из строя боевую машину, «затекла» в открытый люк.
От бомбежки и артобстрела высоты 44,8 в отделении Севастьянова были ранены и контужены три человека из четырех, можно было уверенно считать, что младшему сержанту мы все были обязаны жизнью. Пробомбись по нам еще шесть юнкерсов, можно было смело считать, что немцам осталось бы только добить раненых. Чтобы не мучились.
Аушев и Кучинский свой танк, метров десять не дошедший до нашего берега, все же спалили, подбитый из РПГ-7 38(t) рядовой добил вторым РПГ-26. Он же перестрелял часть экипажа, полезшего из люков горящего танка. Вокруг нее мы взяли пятерых вовремя поднявших руки пленных. Экипажу и десанту сожженной посреди реки Бугаевым машины так не подфартило. Экипажи расстрелянных противотанковыми ракетами танков разделили судьбу пехоты. То, что примерно десяток немцев оказался достаточно хладнокровным, чтобы укрыться за горящими танками, а не припустить к лесу под огнем в спины, никого не спасло. Когда они с наступлением темноты попытались уйти к своим, стоявшая дежурной никишинская БМД расстреляла их в спины, характерно натолкнув меня если не на совершенную мной ошибку, то на вывод точно.
