Александр Мазин - Земля предков
Уточнять, что именно велел боярин, я не стал. На кораблике замешкались, и нам хватило, чтобы оказаться на борту.
– Ну, чего велел боярин? – сунулся ко мне бородач в кожаной шапке-ушанке.
– Мы с вами идем, – заявил я. – Ты – рулевой?
– Не-а. Вот он, – бородач мотнул головой в сторону кормы. – Я – холоп боярский. Главный тут. А ты кто?
– А тебе это знать ни к чему, – отрезал я. – Пожрать дай чего-нибудь. Голодные мы! На-ка тебе – за прокорм! – И сунул бородачу серебрушку.
– А далеко ль пойдете с нами? – деловито поинтересовался боярский холоп. – До Ладоги? Так до Ладоги – маловато будет.
– Сочтемся, – пообещал я. – Эй вы, что заснули? Весла в воду!
Командирский голос сработал. Мы отошли от причала. Весла убрали, попутный ветер надул парус. Кормчего, похоже, темнота не смущала. Двигались мы довольно быстро.
Бородач организовал нам перекус. Не шибко щедрый. Каменной твердости лепехи с медовым вкусом и воду из реки.
Вот эти лепехи они потом и жрали до самой Ладоги, когда я объявил им, что судно захвачено викингами.
Впрочем, в Ладоге пришлось их отпустить. Кораблик, как выяснилось, принадлежал не Водимирову боярину, а ладожскому. Своему, типа. А своих грабить как-то неприлично.
Глава 32
Хитрость Водимира
– Ты уверен?
На этот раз «заседание» проходило в узком кругу: только доверенные лица. Из Гостомысловых только сам князь и боярин Бобр. Говорили по-скандинавски. И Гостомысл, и Бобр этим языком владели свободно.
– Говорю, что слышал. И часть того, что слышал, уже подтвердилась.
– Одного не пойму, – пробормотал Бобр. – Почему он вас отпустил?
– Ты сомневаешься в моих словах? – мгновенно ощетинился я.
– Полегче, Волк! – вмешался Трувор. – Это всего лишь вопрос. Верно, боярин?
– Так и есть. Не серчай, вождь. Я понять хочу. Сначала он вас отпустил, потом передумал и отправил погоню.
– Ульф же вам сказал: гридь Водимирова безбронна была по большей части, и лучников не было, – подал реплику Палица. – Мы бы средь них такую жатву собрали! По правую руку от Одина воссели бы!
Прекрасное объяснение. Но я не был в нем уверен. Из-за того, последнего взгляда Водимира. То был не взгляд человека испуганного или обеспокоенного. Уж в этом-то я разбираюсь. Водимир контролировал ситуацию от и до. И я готов поставить марку золотом, что погоня за нами – это не его приказ, а личная инициатива Турбоя. Хотя, с другой стороны, он же не остановил своего воеводу…
– Довольно гадать! – поднял руку Хрёрек. – Что было, то было. Что сейчас будем делать, воины? До праздника – две седьмицы. Ждем Водимира на Солнцеворот или нет?
– Мы через четыре дня выходить собирались, – сказал Трувор. – Многие с зимы с родней не видались. Уже и подарки собрали. Но раз такое дело – можем и остаться.
– Если вы останетесь, Водимир не придет, – Хрёрек покачал головой. – У него глаз и ушей в Ладоге больше, чем лягушек на реке.
– Давно пора проредить… – пробасил Ульфхам Треска.
– Своих людей резать не позволю! – немедленно вскинулся Гостомысл.
– Не надо никого резать! Не вижу смысла! – вставил я.
– Ты, брат, известный добряк! – воскликнул Свартхёвди. – Купца пожалел, а из-за него вас всех чуть не убили!
– Мы знаем многих, кто от Водимира кормится! – гнул свое Треска. – Прижать их да и выведать, что их конунг задумал!
– Я здесь правлю, человек Севера! – гаркнул Гостомысл. – Без моей воли волос с головы ладожанина не упадет!
– А нам шерсть твоих овец и не нужна, – ухмыльнулся Ульфхам. – Только шкура.
– Треска, помолчи! – оборвал его Хрёрек. – Отец! Без твоего разрешения никого не тронут. Обещаю! – успокоил Хрёрек. – Ульф, ты хотел что-то сказать? Говори.
– Я думаю: надо вам уйти, Трувор, – сказал я. – Иначе соглядатаи Водимира донесут, что вы остались, и тогда Водимир вряд ли нападет. Будет ждать другого случая, а это нехорошо. Сейчас-то мы знаем о его намерениях, а потом?
– Не дело ты говоришь, Ульф Свити! – не выдержал Гостомысл. – Без варягов нам от Водимира не отбиться!
Наши помалкивали. Они знали меня и знали, что у меня должно быть что-то в загашнике.
– Варяги уйдут, – повторил я. – Но недалеко. Встанем скрытно на реке повыше Ладоги и будем ждать Водимирово войско. У нас несколько драккаров, и драться на воде мы умеем уж точно получше, чем дружинники Водимира. Встретим их на реке и разобьем. А если кто успеет добраться до берега, тех встретят люди князя Гостомысла. У меня всё.
– Придумано славно, – одобрил Хрёрек. – Но пусть тот, кому есть что сказать, говорит.
– Мой брат должен получить две лишние доли добычи за свою придумку! – немедленно заявил Свартхёвди.
– Пять долей! – поднял цену Хрёрек. – Если добыча будет.
– Если, – пробормотал Ольбард.
Я пожал плечами: на войне планы и их практическая реализация – далеко не одно и то же. Потому надо рассмотреть все возможные варианты.
И мы их рассмотрели. Учли даже возможность того, что часть флотилии Водимира может проскочить мимо нас в Ладогу.
К сожалению, истинный план Водимира в список рассмотренных не вошел.
Дружина Водимира налетела на Ладогу ранним утром.
И Ладога, увы, оказалась беззащитна – не было ни дружины Хрёрека, ни значительной части бойцов Гостомысла.
Мы ждали Водимира на Волхове, а он прошел сушей. Да еще круговой дорогой.
Плохо, когда в стане противника нет твоих соглядатаев, а у него в твоем – есть.
Ладога легла в руки Водимира, как спелый персик.
От всей Хрёрековой дружины – три зеленых, как июньские яблоки, отрока.
Дружина Гостомысла…
Этих осталась примерно половина. Остальные под предводительством Бобра были с нами.
Хорошо хоть Гостомысл со своими успел запереться в крепости. Хорошо, что крепость к осаде всё же подготовили, поскольку вероятность того, что войско Водимира окажется сильнее нашего – допускалась.
Жена Хрёрека, Светозара, вместе с челядью тоже успела укрыться в крепости. А вот семьи большинства ладожан – нет. В целях секретности рядовых граждан никто не предупреждал о возможном налете.
Вот ими-то и занялись люди Водимира, когда стало ясно, что с ходу ладожскую крепость не взять, даже с учетом почти десятикратного превосходства в численности.
К тому же грабить куда привлекательнее, чем лезть на стены без подготовки. Грабить вообще весело. Любимое развлечение победителей. Грабить, насиловать, убивать. И Водимирова гридь веселилась вовсю, невзирая на то, что ладожские – одного с ними языка. Оно и проще, когда язык – общий. Легче выпытывать, где деньги запрятаны.
Разграбили, как потом выяснилось, и мой недостроенный дом. Богатств в нем особых не было – мы ж не дураки: деньги в открытом доступе хранить. Так что дом не столько разграбили, сколько запакостили. Из наших при этом никто не пострадал. Весь мой маленький хирд был со мной.
О том, что случилось в Ладоге, мы узнали от Хрёрекова отрока. Вьюноши, которому не удалось поспеть в крепость до того, как там затворили ворота.
Паренек выжил, потому что ухитрился забраться на крышу терема и пересидеть там до темноты.
И он всё видел.
Как потрошили Ладогу.
Как люди Гостомысла попытались сделать вылазку – и едва не поплатились. Водимир оказался не дурак: оставил поблизости от ворот заслон сотни в три бойцов. В результате вылазки численность защитников крепости сократилась на четверть. Счастье, что ворота удалось отстоять и запереть.
Больше Гостомысл наружу не лез. Наблюдал с башни, как враг изничтожает его столицу, и, надо полагать, скрипел зубами от бессилия.
В переговоры вступить не пытался. Да и не с кем было.
Так прошел день.
Когда стемнело, Хрёреков отрок спрыгнул на оставленную у стены телегу с сеном, перелез через частокол, украл чью-то лошадь и дернул из города. Он успел отмахать три поприща, когда его перехватил варяжский дозор.
Глава 33
Княжий совет
Ночной совет был собран немедленно.
Начали с того, что в захвате Ладоги обвинили меня. Мол, план был мой, моя и ответственность. Старшие дружинники Гостомысла разорались, как чайки на птичьем базаре. Их можно было понять: у многих семьи в Ладоге и что с родней – неизвестно.
Кто-то даже рискнул упрекнуть меня в сговоре с Водимиром. Жаль, не разглядел, кто именно. Уж я бы ему язык укоротил.
Унял крикунов Бобр. Напомнил, что ответственность несет тот, кто принимает решение. То бишь наши князья.
Тема была закрыта, и совещание перешло в конструктивное русло.
И тут меня здорово удивили. Я-то полагал, что мы всей силой немедленно двинем на выручку Гостомыслу. Но этот вариант отстаивали только люди ладожского князя. Притом не все и без особого энтузиазма. Остальные…
Блин! Наверное, я никогда не пойму психологии жителей Средневековья. Совсем недавно тот же Хрёрек поставил интересы жителей Ладоги выше интересов собственного хирдмана, то есть меня. А теперь – пусть грабят и режут на здоровье, так получается?
