Владимир Поселягин - Командир
— Распрягайте ее, вторую телегу прицепите к этому битюгу. Уж он-то выдержит, если что — бойцы помогут. Раненых грузить именно туда, а на отдельную телегу взрывчатку и трофеи.
— Есть, — козырнул старшина и убежал выполнять приказ.
— Собираем трофеи и уходим! Лейтенант, трупы утащить в лес, место боя замаскировать. Ясно?
— Да, товарищ капитан, ясно.
— Выполнять, — заложив руки за спину, приказал я и направился к появившимся из-за поворота разведчикам.
— Железная дорога впереди, товарищ капитан, — сразу же доложился один из них, заметив мой нетерпеливый жест.
— Заметили кого?
— Никого не было, товарищ капитан, мы не видели. Пусто на дороге.
Развернувшись, я подошел к стоящему около одной из телег в окружении жующих что-то бойцов лейтенанту Райкину, откусывающему кусок от бутерброда, сооруженного из захваченных продуктов. Мой желудок сразу же голодно забурчал. Подумав, я объявил получасовой отдых на обед.
После обеда приказал выдвигаться к обнаруженной железке, оставив за старшего лейтенанта Райкина, а сам в сопровождении разведчиков направился к дороге.
— Раненых везут, — вслух сказал один из лежащих рядом бойцов. Я молча кивнул, продолжая наблюдать за движением.
С перестуком колес поезд удалился, оставив медленно рассеивающееся облако дыма. Я быстро осмотрел оба направления и махнул рукой. Трое бойцов, пригибаясь, побежали к железке, я отставал от них ненамного, но насыпи мы достигли вместе.
Отдышавшись от бега, мы стали взбираться наверх.
«Эх, жаль не успели изучить примерное расписание. Как бы не вляпаться!»
Однако, вопреки моим опасениям, мы все успели и сейчас отходили, быстро разматывая катушку с проводом, боец позади его старательно маскировал.
Плюхнувшись рядом с Райкиным, я достал подрывную машинку и, зачистив концы, подсоединил один из них, после чего стал терпеливо ждать подходящего поезда.
— Товарищ капитан, слышен гудок, — вывел меня из дремоты голос наблюдающего за дорогой бойца. Рядом со мной шевелились, просыпаясь, остальные бойцы. Мельком глянув на наручные часы, я понял, что проспал около часа. С момента закладки заряда прошло около трех часов.
Взяв в руки подрывную машинку, накрутил второй провод и приготовился, наблюдая за движением.
— С фронта идет, товарищ капитан. Наверное, там опять раненые, — сказал наблюдающий в бинокль Райкин. Однако через некоторое время я понял, что он ошибся.
Мимо нас шел товарняк с грузовыми платформами, на которых стояла подбитая техника. Несмотря на такое радостное зрелище, никаких воплей и других проявлений радости, кроме дружеских тычков, не было, все помнили мой приказ о соблюдении полной маскировки.
— Лейтенант, ты видел, на второй и третьей платформе техника была закрыта брезентом?
— Да, товарищ капитан, правда так, мельком!
— Я тоже, но мне показалось, что везли наши танки. «Тридцатьчетверки», если я не ошибаюсь. Запиши это на всякий случай, мало ли что.
Отсоединив провод, я снова завалился спать, приказав дозорному сразу меня будить, как что-нибудь услышит.
— Хорошо, товарищ капитан, — ответил рябой боец лет двадцати пяти.
— Товарищ капитан, идет. Товарищ капитан, поезд идет в сторону фронта, — пытался пробиться в мое сознание голос бойца. Наконец я смог понять, что мне говорят, и, длинно зевнув, приготовился.
Вдали показался дым, вскоре стал виден и эшелон.
— Похоже, наш клиент, — сказал я, разглядывая в бинокль то, что было видно на платформах.
— Вроде какая-то артиллерийская часть, товарищ капитан, — отозвался Райкин, наблюдая за поездом.
— Будем рвать его. Наверняка в тех теплушках боеприпасы, так что рвем. Другого более жирного клиента ждать не будем. Всем приготовиться! — громко скомандовал я и приготовил машинку. Бойцы продолжали жадно наблюдать, даже не пытаясь укрыться.
— Товарищ капитан, он почти наехал, — азартно прошептал лейтенант.
С прищуром наблюдая за составом, я, подождав, пока заложенная взрывчатка окажется под паровозом, крутанул ручку, инициируя заряд.
От взрыва меня подбросило на полметра и откинуло в сторону. Зажав ладонями уши, я открывал и закрывал рот. Оглушен был изрядно. Насколько я успел понять плавающим сознанием, остальные делали то же самое. В это время сверху посыпался всякий железный мусор, создавая реальную опасность для жизни. Прижавшись к стволу дерева, я ждал, когда обломки поезда перестанут падать на нас сверху.
Через несколько минут я опасливо вышел на опушку и посмотрел на кратер, появившийся на том месте, где была дорога. Послышался хруст веток, и рядом встал Райкин.
— Ого, как бабахнула, товарищ капитан, от поезда почти ничего не осталось! Во, как мы их! — громко кричал лейтенант, явно оглохнув от взрыва.
С разворота я хлестко дал ему затрещину и заорал:
— Взрывчатки маловато?! Я тебе что говорил, мудаку, что слишком много! А ты что доказывал, специалист доморощенный?
Вместо ответа я услышал от удивленного лейтенанта:
— О, звук вернулся. Вон я даже слышу, как горит тот вагон.
— А-а-а! — махнул я на него рукой и приказал собираться, мы уходили.
— Если бы я знал пропорции заложения взрывчатки, то не получилось бы такого конфуза.
— Если не знаешь, чего было советовать? — ворчал я, шагая рядом с лейтенантом.
— Зато, товарищ капитан, вон как бабахнуло, — оправдывался смущенный Райкин.
— Бабахнуло?! Да этот взрыв в Берлине, наверное, слышно было! На нас сейчас таких собак спустят, что только держись, а у нас раненые!
— Так, товарищ капитан, где взрыв, а где наши, до них же еще двадцать километров топать.
— Все равно опасность есть. Теперь, по крайней мере, я знаю, что закладывать надо меньше семидесяти килограмм и укрываться не на ста пятидесяти метрах, а дальше. Повезло, что у нас никто не пострадал, а то бы еще и раненых тащить. Как ты там говорил, лейтенант? «Кладите больше, товарищ капитан, кашу маслом не испортишь»? Как бы нам это масло боком не вышло.
До нашего обоза с ранеными мы добрались без особых проблем, прячась от ставшей активно летать над нами немецкой авиации.
— Во разлетались. Кажется, кому-то хвост накрутили за поезд, раз столько налетело. А вы как думаете, товарищ капитан? — обратился ко мне Райкин, наблюдая за несколькими самолетами-разведчиками, крутившими в соседних районах воздушные пируэты, в прямой видимости с того места, где мы стояли.
— Похоже, что так, — ответил я рассеянно, продолжая изучать карту.
От одной из телег, укрытых в тени как от жаркого солнца, так и от наблюдательных немецких асов, ко мне направилась Света, жуя высохший хлеб с салом. У раненых только что закончился ужин, и сейчас остатками ужинали здоровые бойцы. Проблема с продовольствием вставала уже остро. То продовольствие, что мы захватили у полицаев вместе с телегами, за последние два дня подошло к концу. Сейчас я как раз об этом думал, и ничего другого, кроме того как разбойничать на дороге, мне не приходило в голову.
«Конечно, можно заходить в деревни, но там как раз ждут окруженцев полицаи и сами немцы, уж я-то теперь знаю!» — размышлял я.
Подошедшая Беляева села рядом на охапку срезанной травы и, поджав ноги, обняла их руками. Поглядев на нее, я повернулся к Райкину и приказал:
— Лейтенант, соберите всех командиров.
— Есть, — козырнул он и побежал к заканчивающим ужин бойцам.
Поглядев на собравшихся командиров, я озвучил свое решение:
— Наша задача — это дойти до своих, но двигаться, прячась по кустам и болотам, я не намерен. МЫ будем бить, вы слышите? Бить немцев! Опыт, пусть и не совсем удачный, хотя некоторые думают по-другому… — я посмотрел на лейтенанта, — у нас есть. Однако у нас обоз, поэтому половина бойцов остается с обозом, остальные будут воевать и бить немцев. Так бить, чтобы у них земля горела под ногами! Но первая задача — это, конечно, продовольствие.
— Товарищ капитан, — обратился ко мне один из сержантов, — а кто останется? Мой вопрос к тому, что оставшиеся обидятся, поскольку им не доверяют в бою.
— А вам, Васютов, не кажется, что защищать своих раненых товарищей и есть их долг на данный момент? — спросил я у сержанта.
— Так-то оно так, но…
— Все будут воевать. Разделимся на две группы, одна в охранении, другая устраивает диверсии, потом меняются. Еще вопросы есть?
— У меня, товарищ капитан, — поднялся старшина Егоров и спросил: — Кто будет командовать второй группой?
— Я буду обеими, не переживай, выдержу.
Еще в течение часа мы разрабатывали наши планы. Постоянным старшим над обозом я подтвердил старшину Егорова.
Когда почти стемнело, нам удачно попалась машина с тремя немцами, спешившая куда-то в одну из частей, и проблемы с продовольствием на ближайшее время меня перестали беспокоить.
