Крепостной (СИ) - Злотников Роман Валерьевич

На «презентации» проекта императорской семье бывший трубочист по большей части помалкивал. Большую часть информации изложил Тревитик, как и ответил на большинство вопросов. Которых было немало. Практически все присутствующие, которых было под два десятка, потому что помимо императорской семьи тут присутствовали ещё и члены свиты, за прошедшие две недели уже успели, как минимум, раз прокатится на «увеселительной железной дороге». Так что более-менее представляли, о чём идёт речь… Ему пришлось вмешаться только когда Аракчеев, так же присутствовавший в зале, поинтересовался можно ли использовать «сие творение» для перевозки войск и есть ли какие-то прикидки по вместимости и грузоподъёмности.

— Вот в этот вагон, если оборудовать его нарами, влезает сорок человек, а если сделать примитивные стойла с кормушками — то восемь лошадей с запасом фуража, — указал он на рисунок товарного вагона, после чего перелистнул лист. — А грузоподъёмности вот этой платформы хватит на 12-фунтовую пушку с передком. Ну, или две 6-фунтовых. Планируемый к производству паровоз должен быть способен за один раз утянуть до полутора десятков таких вагонов и платформ со средней скоростью в двадцать-двадцать пять вёрст в час. За половину суток при наличии нескольких паровозов до Гатчины возможно протянуть четыре подобных эшелона.

Аракчеев замер, наморщив лоб, а потом с удивлением произнёс:

— Так это что, можно будет при необходимости за день перебросить до Гатчины гвардейский полк с артиллерией? Ли-ихо…

На эту реплику оживился император Александр, уставившийся на старательно вычерченную схему будущей дороги с куда большим интересом, чем ранее.

Потом началось обсуждение бюджета, и прикидки Тревитика с Даниилом сразу же показали всю свою несостоятельность. Потому что цена выкупа земель оказалась заметно больше, чем они посчитали. Так что всё повисло на волоске. Но тут Данька вытащил акварели… и под давлением присутствовавших в зале женщин — решение о строительстве дороги было принято.

После чего началась работа над детальной проработкой проекта, вследствие чего он начал регулярно появляться в Петербурге у Тревитика, и никаких вопросов при этом к нему более не возникало. Впрочем, возможно, дело было ещё и в том, что все были заняты подготовкой свадьбы самой младшей из сестёр — Анны с наследником короля Нидерландов, который прибыл в Петербург в январе 1816. Так что всему императорскому семейству со всеми присными было не до него. Ну, кроме Мишки. Но и он так же был задействован в свадебных торжествах.

В апреле Данька нашёл ещё одного химика в свою лабораторию. Ну как в лабораторию… Алексей Гаврилович Волков был адъюнктом по химии Петербургской академии наук. Правда, уже в отставке. И поэтом. Вот такие здесь были химики… Так что Даниилу о нём рассказал Саша Пушкин.

Поначалу Волков категорически отказался присоединяться и в чём-то участвовать — отговаривался возрастом, слабым здоровьем, но когда посмотрел всё те же акварели и послушал воодушевляющую речь бывшего трубочиста, нехотя согласился приехать и посмотреть какие у них там затруднения. Ненадолго. Один раз. А приехав, походил по посёлку, поприсутствовал на занятиях в железнодорожном училище, зашёл не только в химическую, но и в гальваническую мастерскую, после чего согласился-таки «посотрудничать». В лаборатории он появлялся не чаще раза в неделю, но при этом даваемые им советы и выдвигаемые идеи оказались весьма ценными. Так что уплачиваемые деньги он отрабатывал в полном объёме. Всё-таки Клаусу пока явно не хватало не только образования, но и опыта. Он был ещё в начале пути.

Так что к возвращению Николая, которого и Данька, и Михаил ждали с большим нетерпением, вопросы с химией, в пул которых входила и пропитка шпал, и смазочные материалы, и пропитка для брезента, были либо решены, либо находились в процессе решения.

В Сусарах Николай появился на третий день после приезда. То есть, даже особенно не отдохнув после возвращения. Облапил Даниила, с порога заявил ему:

— Рельсы будут. Первую партию уже катают. Хотя брака пока много, но обещают наладить дело. Есть там один мастеровой — Ефим Черепанов, он пару лет назад на Нижне-Турьинском заводе листокатальные станы наладил. Так вот он и рельсокатальный сделал. Под твой профиль. Уже к июню обещают сделать тысяч десять пудов рельс, а к концу навигации — не менее сорока.

Даниил задумался. Нарисованный им профиль был под узкоколейный рельс типа Р24, способный с хорошим запасом выдержать нагрузку 5 тонн на ось. В принципе под такую нагрузку хватило бы и Р18, но он не знал уровень качества здешнего металла. Поэтому решил взять Р24. Пятьдесят тысяч пудов рельс это…. Чёрт! Не то, что до Гатчины — даже до Царского села не хватит! Там нужно не меньше шестидесяти пяти тысяч пудов. А до Гатчины вообще почти сто пятьдесят…

— А больше не получится сделать?

Николай задумался.

— М-м-м… ну я могу отписать, чтобы делали второй стан. Но даже если сейчас напишу — запустят они его в лучшем случае в августе.

— Пиши! А то мы эту дорогу четыре года строить будем…

— Нет, нам надо, чтобы к моей свадьбе она уже была готова. А свадьба через год!

— Значит — пиши! Если до конца речной навигации не поставят шестьдесят пять тысяч пудов рельсов — даже до Царского села не дотянем… Ну да ладно, лучше расскажи — как съездил?

Николай вздохнул.

— Знаешь, я тебе не поверил, когда ты сказал, что с точки зрения промышленности у нас в стране пустыня. Ну как же — столько заводов… Пушки льём. Корабли строим. Мосты чугунные в Санкт-Петербурге пачками клепаем. Флот содержим, который уже способен кругосветные экспедиции осуществлять. Демидовы и Строгановы свою продукцию за границу поставляют… Так вот — ты прав. По сравнению с Англией мы действительно пустыня. Нам строить, строить и строить! Всё — деревни, города, шахты, рудники, мосты, каналы, железные дороги…

С Николаем они тогда проговорили почти до утра. И очень плодотворно. Причём, Даниил, неожиданно для себя, совершил одно удивительное открытие. А именно — дела с промышленностью в России оказались не настолько ужасными как ему казалось. Несмотря на все рассказы Николая. Он-то по стране прокатился один раз — ну тогда, когда они с Николаем пропагандировали новую пулю по гарнизонам, и во время того путешествия перед ними стояла совершенно другая задача нежели знакомиться с уровнем промышленного развития… Так что представлял он этот уровень весьма приблизительно. И больше по вынесенным ещё из школы представлениям о вечном и всё углубляющемся отставании царской России от наиболее развитых стран. Так вот, похоже, пока это отставание ещё не слишком углубилось. Оно, несомненно, было. И на фоне англичан Россия выглядела весьма бледно. Но на фоне англичан сейчас не менее бледно смотрятся и французы с немцами. Потому что англичане уже реально стартанули, а вот остальные ещё пока раскачиваются… Но для Даниила подобное настроение Николая означало, что его собственные планы получат ещё большую поддержку со стороны Великого князя. И это было хорошо. Потому что после того как его удалили от Николая, он начал опасаться, что интерес к нему и его делам со стороны Великого князя заметно охладеет. Как говориться: с глаз долой — из сердца вон! Но если Николай воспримет задачу промышленного развития России близко к сердцу, типа как собственную жизненную миссию — всё будет хорошо. Если, конечно, Даниил хорошо покажет себя на этом поприще. А он покажет.

Кроме того, удалось затронуть ещё один важный вопрос.

— Знаешь, строить новые заводы, конечно, нужно, — задумчиво произнёс бывший майор, закончив с обдумыванием рассказанного, — но главного вопроса они не решат.

— Ну да, помню — крестьянская крепость и народное образование… — начал Николай, но Данька его перебил:

— Кто всё произведённое будет покупать?

— В смысле? — удивился пока ещё даже не наследник российского престола. — Да ты знаешь, сколько иностранного я видел? Станки, инструмент, кареты, ткани, аксессуары… да если мы только это сумеем заменить выпущенной нашими заводами и мастерскими продукцией, то это…