Игорь Бусыгин - Игры богов
— Я не твой раб, я не твой друг, но я тебя никогда не предам. Как говорят в Европе, я твой вассал.
Ну, а что Олегу, он же ехидный и вредный, ляпнул:
— Ты слышал о Кипре и о том, что Надир узнал, что я пророк?
— Да, о свет моего меча! — скулы Мухаммада затвердели.
— Меч, меч пророка! — проревел горным камнепадом Олег. Меч, никого не слушая, сам вырвался из ножен и, как ласковый и послушный ребёнок, заполз в ладонь волхва. Меч засиял звёздами Средиземноморья.
— Игорь, зажги семь костров. Быстрее! И чтобы вокруг костров стояли столетние деревья. Мне всё равно, какие. Быстро!
Костры запылали и рвались к звёздам, ввысь, к неизбежному, к будущему.
— Ты, Мухаммад, возглавишь орден. Вернее, два ордена: орден Меча пророка и орден суфиев. Нам, Империи необходимо, чтобы сохранялись религии, но самое главное — ордена. — Олег помолчал. — Ошибки возможны во всех религиях, а ордена, — опять помолчал, продолжил: — Ордена свято блюдут традиции и будут всегда помнить о древних знаниях. Ты и будешь их хранителем. В будущем тебя назовут Великим Хранителем… Гроссмейстером, Великом Магистром. — А про себя ухмыльнулся: «И предателем пророка».
Олег невесело улыбнулся:
— Но это всё в будущем. Терпи, о мусульманский казак!
Всё это слышали только те, кому позволил Вещий.
И — тишина… Её слушали великие пески, молодое море. Асмунд тряхнул головой:
— Вина, Мухаммад! Я не знаю, о чём говорить, но всё равно — вина! Мы всё слышали. Я слишком глуп, чтобы всё понимать, а чтобы хоть что-то понять — вина!
* * *Солнце ещё не поднялось, а птицы уже запели, радуясь восходу святила. Олег пнул под зад своих воевод, не больно, и заодно заорал, правда не слышно:
— Боги! Обсудим наши скорбные дела! Я устал. У вас нет понятия времени. Вы можете отдыхать, а я только работаю и работаю. Я устал.
— Хорошо, — Вишну появился в образе вечно улыбающегося Будды. — Где ты хочешь отдохнуть? В горах, окунуться в горных озёрах, с вином богов, в мусульманском рае, среди гурий, среди чернокожих негритянских див? И вообще — где?
Олег взревел. В его голосе слышался рёв взбешённого дракона, клекот орла и блеяние измученного ягнёнка:
— Да устал я! Я хочу увидеть Елену, поговорить с ней, да и вообще…
А что богам? У них же — полухолодный разум. Им воспринять человеческую любовь и ненависть невозможно. У них давно умерло всё, кроме расчёта, которого они сами не понимают. У них ИГРЫ! Впрочем, им тоже не сладко. Их контролирует Творец, когда ему не лень. И даже иногда наказывает.
— Ты увидишь Елену, Мару, Ладу, кого хочешь, но после того, как войска Императора войдут в Константинополь, — Яхве грозно нахмурился.
— Угомонись, о создатель арабов и евреев! Ты ещё не знаешь о новом воплощении Елены. А она прекрасна, как ветер знойных песков Аравии и прохладного ветра Ра. А зовут её Алия. — Внезапно Перун хохотнул.
— Послушаем, что скажут про женщин твои верные Асмунд, Игорь и Надир. Хотя нет. Ты, Надир, сегодня же отправляешься на Кипр.
Олег ласково разжал свои ехидные губы:
— Медовухи, Похмелидзе!
Похмелидзе появился и засмущался:
— Я могу только вино и чачу.
— Найди в лесах севера чутастра, попроси его, он нам и принесёт медовухи.
Появилось чёрное облако, из темноты выползла бурая, когтистая лапа, потом вторая, а в лапах — огромный жбан.
— Жбан, медовуха, древняя, еще Первые её сотворили, — чугайстр говорил с трудом. Поклонился Олегу и исчез.
— Похмелидзе, наполни нам рога этим тысячелетним мёдом и ответь, зачем нам вообще нужны женщины? Воины, скажите мне, чем отличается мужчина от женщины?
В ответ повисла недоуменная тишина.
— Вай ме! Зачем человеку вообще женщина? Когда есть вино, разное вино, в нём вся услада и сила! Зачем женщина? Она должна рожать детей и топтать своими чудесными ногами виноград под песни!
Князь тряхнул своей рыжей гривой и осипшим голом прохрипел:
— Отвечу на второй вопрос. Мужчина мечтает построить дом, посадить дерево и воспитать сына.
Он колданул и вопреки богам вызвал из прошлого туманный призрак Елены. Прошло несколько мгновений, туман уплотнился. И вот она — тёплая, живая. Олег обнял её, поцеловал с наслаждением в сочные губы, хмыкнул. И Елена исчезла. Затем продолжил:
— А женщина хочить разрушить дом, поджечь дерево и родить дочку, чтобы ей бантики на косичках завязывать.
— Пьяный бред, — Асмунд вскочил, расправил свои могучие плечи и проревел: — Женщина должна рожать воинов! А девок мы и так захватим, будем их кормить мёдом, пряниками и… — задумался, — свининой!
Старый, толстый мусульманин Надир покрутил головой от непонятного вопроса, хотя и привык к умственным завихрениям Олега, погладил свою седую бородку и величественно изрёк:
— Женщина должна быть рабыней у мужа, — пожевал губами, — и всегда ему подчиняться. А рожать должна всегда. И воинов, и рабынь, а может даже и свободных женщин. Так завещал Пророк, — покосился на Олега. — Но, увы, если скажет Вещий, что я не прав, а его власть и мощь мне показал Всевышний, то я буду думать так, как он считает правильным, — это пробурчал про себя, а то ещё не так поймут.
Игорь подскочил от возмущения, а может быть от медовухи, и тихо-тихо прошептал:
— У нас, у русичей, — посмотрел одним глазом на Олега, слегка покачнулся, — женщина должна быть свободной как пардус (леопард) или как пардучиха. А вас, старых и мудрых, я не понимаю, да и вообще, — не терплю! И не верю вашим словам про женщин! — Молодой варяг разгорячился. — Не верю даже тебе, Олег, про женщин!
Олег рявкнул:
— Устами младенца глаголет истина! Женщина должна быть свободной! Верить никому нельзя, а больше всего — себе. А помните, идиёты, кто был первой женщиной у Адама? Никто не помнит. Да это и не важно. А ты, Игорь, — мальчишка с грязной жопой. Чтобы поверил в людей, познаешь их страдания, познаешь их веру в лекарей, веру в чудо и через их веру научишься верить, но верить с умом. Будешь лечить старых больных воинов. Я тебя посылаю в ссылку на год в будущее, попрыгаешь по разным временам и народам, научишься терпению и пониманию, а больше… Больше ничего. И запомни, вера состоит в том, что мы верим тому, чего не видим; а наградой за веру является возможность увидеть то, во что мы верим, — хитро улыбнулся, замкнул пространство и время на Игоре.
* * *Игоря швырнуло. Он лечил от проказы в лепрозориях; сжигал чумные трупы в кострах Европы; лечил от испанки в Австралии; от сифилиса — моряков Испании; отрезал ноги, спасая от гангрены; собирал травы в древних горах для лечения облучённых в ядерных катаклизмах. Он испытал ужас. Не ужас смерти, а ужас бессилия, ужас человеческой беспомощности. И поверил в людей, в силу человеческого духа.
— Вернись, — Олег прикоснулся ко лбу Игоря. И он вернулся в своё время, вернулся по своему желанию, как ему казалось.
— Теперь ты немного познал о страданиях, часто не заслуженных. Потом я тебе покажу страдания тех, кто заслужил. Ты, будущий Властитель, должен и обязан будешь знать и помнить это всегда.
Игорь не понял, что это было, то или явь, то ли навь. Его трясло, он с ужасом посмотрел на Олега и от переживаний схватил чару с медовухой.
Боги сидели вместе со смертными за хмельными чарками и ухмылялись — довольные. Асмунд поперхнулся, вскочил, схватил боевой рог и проорал через почти разумного, видавшего много битв, страдальца:
— Женщина должна рожать детей — воинов, а больше, — хмыкнул, — а больше ничего!
— А о великой женщине — госпоже Смерти вы, разгильдяи, не забыли? — раздался голос из ниоткуда, чарующий голос Госпожи. — Позвольте мне немного отомстить за ваши рассуждения о женщинах. Может, после этого задумаетесь. Даже боги ждут моего прихода. Или исхода? Женщинам я прощаю много, я ведь тоже женщина, — Смерть ухмыльнулась и появилась во всей своей мрачной красоте. — Да и вас, мужчин, люблю по-своему, по-смертельному.
Все замерли, только Олег вскочил:
— Челом тебе бью, Госпожа!
И лбом треснулся об ковер, который замещал разгильдяям стол.
— Моя смертельная любовь! Предскажи нам, когда ты заберёшь нас в свои чертоги?
В ответ — ослепительная улыбка:
— Ты единственный и непредсказуемый, даже я не знаю, когда я тебя заберу. Ну, а этих всех уведут в мой мир мои слуги. Ты, Асмунд, погибнешь в бою. Тебя, Игорь, отравит твой брат. Тебя, Надир, зарежет наложница. Ну, а тебе, Илья-Перун… — она ядовито ухмыльнулась. — Я же знаю, Перун-Илья, ты предатель, предал славянскую веру, скоро предашь своего Христа и будешь ждать, когда Солнце взорвётся, с ним ты и погибнешь. Ты, Вишну-Раджа, проживёшь дольше всех, ты создал Будду, а это воплощение любви и терпения. Люди устремятся к другим звёздам. Пока в своём сердце они будут нести любовь и слова твоего воплощения, будешь жить и ты, жить на других планетах. Ты, Яхве-Саваоф, будешь жить, пока не иссякнет вера еврейского народа в тебя и вера мусульман в пророка. Я или мои сестры — копии вас всех заберут. Ну а ты, Олег, будешь жить столько, сколько сам захочешь, тогда и помрёшь.
