Андрей Посняков - Крестовый поход
Затрубили трубы, над свитой воеводы Бранковича взвился синий прапор.
— Вперед!
Победный клич потряс крестоносное войско. Уцелевшие сипахи, вздрогнув, повернули коней. Помчались, улепетывая со всех ног.
— Вперед! С нами Иисус Христос и пресвятая дева!
Победили! Вот так-то! А Лешка даже и не заметил…
— Все живы? — обернулся к нему Здравко Чолич, юный сербский воин. Улыбнулся. — Вижу, что все. — Приподнявшись в стременах, махнул саблей. — Отомстим за наших дедов и прадедов, павших на Косовом поле! Скачите же, братие, скачите! Напейтесь поганой османской крови, черной крови супостатов напейтесь!
Черной крови супостатов напейтесь… Красиво сказал. Как в песне.
— Где тут ромей Алексий? — вздымая копытами грязь, прискакал на гнедом коне Генчо Кончевич — тот самый надменный серб, похожий на немца.
— О, явился, — ухмыльнулся Здравко — ох, недолюбливал этот парень своего соплеменника. — Где только раньше был, когда битва?
Последнюю фразу он произнес шепотом, да быстро хлестнул коня, пускаясь в погоню — посланник воеводы Кончевич парня тоже не очень-то жаловал.
— Ты меня звал, Генчо? — Алексей придержал коня, а за ним то же сделали и близнецы. Лука и Леонтий.
Кончевич ухмыльнулся, надменно, по-барски:
— Не — я, воевода Бранкович! Скачи же скорее!
Кивнув, Лешка тронул поводья. Конь понесся через все поле, полное телами раненых и трупами павших. Тут и там виднелись небольшие группы вооруженных людей — крестоносцы подбирали своих и добивали чужих, турок. У реки, на холме, уже не видно было королевского стяга — во-он он, там, уже далеко, где преследовало бегущего в страхе врага крестоносное воинство. Там, среди своих верных рыцарей, скакал и молодой король Владислав Ягелло. Король-победитель.
Подлетев к сербскому воеводе, Лешка спрыгнул с коня и вежливо поклонился.
— А, лазутчик! — пригладил бороду Бранкович. — Смотрю, ты славно бился… Герой! Достоин награды… Но, не сейчас, позже… — посмотрев по сторонам, воевода перешел к делу. — Вот что, ты знаешь дорогу на Златицу?
— Ее все знают, господин.
— Нет, я не про ту, которую все… — поморщился старый воин. — Ты говорил королю… Какая-то пещера на перевале…
— А! — Алексей улыбнулся. — Да, там можно пройти. Только — пешим… Хотя, если углубить выход.
— Мы возьмем с собой работников, — с лету понял мысль воевода. — Углубим… И будем в Златице раньше остальных войск.
— Что ж, — обернувшись, Алексей подмигнул близнецам. — Мы готовы вести твое войско, господин Бранкович!
Повсюду, по всей долине реки и дальше, до далеких гор, черным черно было от бежавших турок, и глаза крестоносцев радостно взирали на это. Потеряв стойко бившихся янычар, остальные сипахи — не говоря уже о простой пехоте — уже не сопротивлялись, бежали, спасая свои жизни.
Большой отряд воеводы Бранковича, усиленный десятью «копьями» венгерских рыцарей, подошел к перевалу через два дня, растянувшись по горной тропе узкой, ощетинившейся копьями и мечами, цепью. Идущий впереди, под защитой двух арбалетчиков, Лешка с удовольствием отмечал знакомые места. Вот перевал, вот тропинка, вот ручей, где резали прутья… Вон там он встретил отряд пограничной стражи, а там, чуть выше — разбойников-башибузуков.
Кстати, в пещере не оказалось трупов разбойников — видать, давно уже кто-то успел их похоронить. Ну и ладно…
Черная тишина пещеры казалось зловещей, все шли молча, лишь иногда бряцало оружие, да, словно указывая путь, дрожало пламя факелов. Шли не так уж и долго… вот впереди посветлело, повеяло свежим воздухом. Выход!
Алексей обернулся:
— А ну-ка, подсадите меня…
Он выбрался наружу, помог вылезти Кончевичу, а уж тот — воеводе.
— Вон там — Златица! — Лешка показал рукой на серые отроги предгорий. — За теми кряжами.
— Хорошо, — кивнул воевода и, обернувшись к Кончевичу, приказал. — Проследи, чтобы расширили вход. Уже к вечеру последний воин отряда покинул пещеру. Войско спускалось в долину, охваченную кровавым светом заката. Венгерские рыцари откровенно радовались — они слышали, что Златица — богатый торговый город. Есть, что взять… Радовались и сербы, особенно — Генчо Кончевич.
Утром, едва рассвело, они были уже у городских ворот. А где-то там, далеко, в долине виднелись передовые отряды основного воинства. Трепетали на ветру крестовые стяги… Турки бежали… те, кто успел. В городе больше не было гарнизона.
Хотя, нет, кое-кто из сипахов еще сопротивлялся — едва ворота открылись, возле них тот час же завязалась стычка. А потом из-за угла жахнула крепостная пушка! И как ее только сумели стащить со стены?
— Ах вы так? С нами Бог и Дева Мария!
Ожесточенные крестоносцы, смяв остатки сопротивления, принялись грабить город. Помелом пройдясь по рынку, ворвались в дома, кое-где уже повалил дым. Что-то горело…
Воины воеводы Бранковича оказались первыми, взяв город с наскока. Затем подтянулись и остальные рыцари. Густой черный дым затянул южную окраину Златицы, а на главной площади вскоре послышались песни — грабили винные погреба. Кое-где слышался уже и истошный девичий визг. Бардак. После успешного штурма — обычное дело.
— Да уж, воинство, — сплюнул под ноги Лешка. — Можно себе представить, что им подобные творили в Константинополе больше двухсот лет назад!
— Куда теперь? — подъехав ближе, негромко спросил Леонтий. — Что-то у меня нет большой охоты жечь, грабить и убивать… И, как это? Напиваться черной басурманской крови.
— Поедем к западным воротам, — Алексей решительно мотнул головой. — Разыщем Здравко, попрощаемся, да попросим у короля или у воеводы грамоту… Что б подтвердить, что мы здесь воевали.
— А дальше? — хором поинтересовались близнецы.
— А дальше… — Лешка усмехнулся. — Что до меня, так я, пожалуй, отправлюсь домой, в Константинополь. У меня, в конце концов, именно на эту осень намечена свадьба! Сколько можно откладывать? Кстати, вас тоже приглашаю! — старший тавуллярий с улыбкой взглянул на близнецов.
В кольчугах, с болтавшимся на перевязях саблями, в пропыленных сапогах, те выглядели настоящими воинами. Какие там, к черту, артисты!
Выслушав Лешку, братья переглянулись — похоже, они иногда понимали друг друга без слов.
— Если позволишь, мы пойдем с тобой, — как самый серьезный, промолвил Леонтий. — В Эдирне у нас все равно никого нет. А старик Периклос и прочие… думаю, мы их сейчас вряд ли разыщем. Может быть, позже…
Алексей улыбнулся — ему почему-то было приятно решенье ребят.
— Только смотрите, я весьма беспокойный спутник, — честно предупредил он.
— Мы видели.
У западных ворот творилось самое настоящее столпотворение! Польские королевские латники, мадьяры, сербские юнаки, румынская пехота — кто только не рвался поживиться пожитками богатых турок… Впрочем, не только турок.
Кто-то их воинов тащил за лапы гуся, видать, собираясь его тут же пожарить, гусь вырывался, гоготал, махал крыльями, даже умудрился хватануть клювом обидчика-похитителя, пока тот не скрутил ему голову. Многие уже выбирались из опустошенных домов, со счастливыми улыбками таща за спиною увесистые тюки награбленного добра. Конечно же, вовсю пользовали и девок… Правда — похоже, никого больше не убивали. Хоть и на этом спасибо.
— Вон Кончевич! — тронув Лешку за рукав, Лука кивнул на небольшую толпу народа, человек, наверное, с десяток. Громко гомоня, те вытаскивали из ближайшего дома какого-то молодого турка…
— Ага! — громче всех орал Кончевич, — Ну, вот, щенок, мы и встретились! Есть Бог на небе! Помнишь Доместицы и мою руку?
Размахнувшись, он ударил турка кулаком по лицу, тот упал наземь, и толпа с криком «Черной крови супостатов напейтесь!» принялась пинать упавшего ногами… Правда, не долго.
— Да это ж девка! — громко закричал кто-то. — А ну-ка, разденем ее.
Полетели в разные стороны части одежды…
— Я, я первый! — кричал Кончевич. — Эта сука мне руку поранила.
Лешка переглянулся с парнями — все трое спешились, Леонтий подхватил поводья… Девка? Турчанка? Правда, это могло быть и совпадением, но…
Толпа радостно гоготала… И вдруг резко стихла! Так лопается струна… Все попятились от турчанки, словно бы та оказалась больной какой-то страшной заразной болезнью. Даже надменный серб Генчо Кончевич — и тот поумерил пыл, даже подтянул штаны.
— Родинка, — негромко произнес он. — Вы выдели? Родинка… Да это ж та самая ведьма… А ну, вяжите ее, ребята, да смотрите, больше не бейте. Я лично доставлю ее воеводе в целости и сохранности!
— Что тут такое происходит, Генчо? — подбежав ближе, спросил Алексей, уже узнавая в сидевшей на мостовой голой избитой девчонке Феклу… то есть — Халию.
