Александр Конторович - Главное — вернуться
– Вы проехали. Это место в пяти километрах позади вас.
– Вот черт! Как я мог ошибиться? Гауптман с меня теперь семь шкур снимет! Благодарю вас! Теперь я могу развернуться назад?
– Куда вы собрались ехать ночью? Да еще и с включенными фарами! Дождетесь утра, тогда и поедете. Хотите накликать на свою голову русских «ночных ведьм»?
– Но… простите герр…
– Обер-фельдфебель Вайнер!
– Простите, герр обер-фельдфебель, но где мы сможем переночевать?
– Проедете прямо, до площади. Там есть свободные дома. Я позвоню, и вас встретит там часовой. Он укажет вам ночлег.
– Премного благодарен вам, герр обер-фельдфебель! Мне и так влетит от гауптмана за ошибку, а уж если я не найду ему достойное место для отдыха…
Немец хмыкнул.
– Ну о чем говорить, камрад? Мы всегда должны помогать друг другу…
Ну если это не намек на … «подарок», то я – папуас! Протянув руку в салон, я вытащил из вещевого ящика пачку сигарет.
– Вот, камрад, держи! На улице так зябко по ночам…
– Особенно когда нет хорошего курева! Ночи бывают такими холодными…
Войдя в дом, я усадил немца на кровать.
— Вот тут и будете спать, герр гауптман.
— А вы будете меня караулить?
— Зачем? Вы хотите сбежать?
— А вы рискнете стрелять? В деревне много наших солдат!
— Что же вы на улице молчали? Или вспомнили про судьбу своего водителя и денщика?
Краевски промолчал.
— Так вот, уважаемый, дабы у вас иллюзий никаких не было…
Поставив на лавку рюкзак, я расстегнул верхний клапан.
— Видите бруски? Это тротил. Здесь его около пятнадцати килограммов. Так что воронка будет основательная. Я всегда ношу с собой гранату, а место ночлега минирую минами-ловушками. Так что…— моя рука указала на окно. — Можете поупражняться в крике…
— Вы блефуете…
— Хотите проверить? Я далеко не самоубийца, но в плен попадать не собираюсь. К вашему сведению, я не дезертир и не бандит, как вы могли предположить. Перед вами профессиональный диверсант, с опытом работы более двадцати лет! Да и по званию старше вас и существенно!
Краевски подтянулся.
— Впрочем, гауптман, я пока не собираюсь на тот свет. И вас постараюсь от этого уберечь.
— Куда вы меня везете?
— К русским. Вас это не устраивает?
— Но ведь им скоро конец…
— Смею вас уверить, этого не произойдет. Более того, вы еще не раз скажете мне спасибо за то, что вас уберегли от судьбы ожидающей большинство ваших коллег.
— …
— Понимаю ваш скептицизм. Поверьте, вам осталось совсем недолго ждать, чтобы поверить в мою правоту. А пока… устраивайтесь. Входную дверь и окно я заминирую. Специалистов способных снять заряды, установленные профессионалом моего уровня, здесь нет. Так что… подумайте, прежде чем шуметь, хорошо?
Закрыв дверь, я придвинул к ней стул и уселся на лавку. Будем надеяться, что гауптман далеко не специалист в минно-взрывном деле. Тротил-то у меня был… всего три шашки по четыреста грамм. Их-то и видел Краевски. А вот внизу лежали консервы и прочий хабар. Выпирающие банки смотрелись весьма грозно, и при желании можно было представить себе, что весь рюкзак забит тротилом. Остается только уповать на убедительность моих слов. Пока что, у немца не было оснований считать меня шутником…
Чтобы еще больше уверить его в своих жутких помыслах, пришлось повозиться около его двери. Постучать там рукояткой ножа. После чего повторить свои манипуляции уже около окна, выйдя для этого на улицу. Ну вот, маскарад завершен, можно и передохнуть. И даже поспать… заодно и перекусить не помешает. Из рюкзака была извлечена оставшаяся у меня колбаса. Плохо только, что хлеба нет… Ничего, и так сойдет.
Однако шутки шутками, а что делать дальше? Обе предусмотрительно захваченные еще в доме канистры были пусты, в баке бензина всего ничего, да и толку-то с него? Ехать на легковушке дальше? Не выйдет, окопов на ней не переехать. Значит, утром, по выезде из деревни, кидаем ее в ближайшем лесу и ногом… Самолета у меня нет…
В сенях глухо стукнула дверь.
Хозяин пришел?
Странно, часовой сказал мне, что все избы свободны, хозяевам разрешено приходить в них только утром, для уборки. Да и то — под присмотром немцев. А сейчас уже вечер, им ходить и подавно нельзя. Кто же это? На всякий случай я, не разворачивая, сунул колбасу в карман и расстегнул клапан кобуры.
— Вилли! Где ты, старый ворчун!
Хм, это еще кто?
Дверь стукнула, и на пороге появился невысокий фриц в комбинезоне.
Некоторое время продолжалась немая сцена. Он смотрел на меня, а я внимательно его разглядывал.
— Вилли?
— Увы, дружище, ты ошибся домом…
— Как? А где же он?
— Скорее всего — по соседству.
Немец озадаченно посмотрел на дверь во вторую комнату.
— Там мой гауптман! И он только что лег спать! Очень тебя прошу, камрад, не шуми!
— А я-то думал… что старина Вилли поменял свою жестянку на шикарный «хорьх»…
Да он же пьяный! Как я сразу не унюхал! Вот и речь у него… соответствующая.
— Нет, камрад, ему не настолько повезло! Это машина моего шефа!
— У-м-м! Извини, дружище! — немец развел руками. — Наверное я, действительно, зашел не туда…
При этом он потерял равновесие и качнулся вбок. В последний момент успел, однако, ухватиться рукой за притолоку.
— Э-э-э, вижу ноги держат тебя с трудом! Давай-ка… — я помог ему сесть на лавку.
— Нет, нет, нет! Я пойду! Скоро уже подъем и снова… на свидание с русскими солдатами…
— Ну, давай, помогу тебе дойти хоть до двери.
— Спасибо!
Фриц обвис на моем плече, и мы вместе вышли из дома.
— Куда тебе нужно?
Он огляделся по сторонам.
— Вон туда! Там наш дом!
Мы прошли по переулку около сотни шагов. Свернули влево.
Хм! Понятно, отчего немец в комбезе! Он же танкист!
Возле домов стояли танки. Средние, «Т-3». Вот, значит, на чем он на свидание собрался…
Подойдя к одному из них, немец постучал кулаком по броне.
— Вот моя рабочая лошадка… Только из ремонта.
— Подбили?
— Двигатель меняли. Пока привезли, пока поставили… Вот и отстал я от своего батальона…
— А это? — показал я рукой на остальные танки.
— Маршевая рота. Нас тут всех собрали из разных частей. Эти, — ткнул он рукой в конец улицы, — вообще пришли только сегодня. И всех уже распределили… даже не дали отдохнуть…
— Ну ты-то, как я вижу, времени не терял!
— Ну… осталось только дойти до дома… чтобы лейтенант не увидел.
— И чтобы часовой не стрельнул со страху.
— А! Он стоит только там, — фриц ткнул рукой куда-то в сторону, — что тут можно украсть?
Вот и искомый дом. Немец распахнул дверь и решительно потянул меня внутрь.
— Твой гауптман все равно спит! Пойдем! Посиди с нами!
— Но, у меня с собою ничего нет… разве что… — я вытащил из кармана кусок колбасы, завернутый в пергаментную бумагу.
— Вот и славно! Надоели уже эти консервы…
Несмотря на позднее время, в доме никто не спал. Нас встретили уже изрядно поддавшие танкисты. Мой фриц извлек из-за отворота комбинезона флягу со шнапсом, которая тут же была разлита по стаканчикам. Мою колбасу быстро нарезали мелкими кусочками.
— Прозит!
И принесенная танкистом фляга вскоре показала свое донышко…
Надо же! Не думал, что немцы могут так напиваться перед боем. Хотя если послушать их разговоры…
— А ваш лейтенант? Он не зайдет случайно к нам?
— Что он тут забыл? Он тоже танкист, знает… каково это — идти в лоб на русские позиции.
— Но ведь у иванов уже нет пушек? Да и танки почти все закончились!
Громкий хохот был ответом на мои слова.
— Не надо так внимательно слушать наше радио, камрад! Пушки у них еще есть, да и танки иногда появляются… Впрочем, эти фанатики могут полезть на танк и с голыми руками.
— Не может быть!
— Ну… не совсем с голыми… они бросают в нас бутылки с «коктейлем Молотова», отчего танки горят как свечки!
— Да… в наше время, в ту войну, таких штук еще не было. Правда, и танки те не очень напоминали современные…
— Эх, старина, твое счастье, что ты не на передовой! Это ад! Даже и сейчас, когда мы лупим этих иванов изо всех сил, они еще могут кусаться! И очень больно! А уж что было зимой…
— Это я помню хорошо! Успел хватить! И тогда, да и сейчас тоже… Я же не всю жизнь был шофером…
— Тогда ты поймешь нас!
— Да уж… старые фронтовики знают, что такое война…
Мы посидели еще немного, и я стал прощаться.
— Завтра, если не уедем, зайду еще. У гауптмана в запасах есть неплохой шпиг… думаю, не будет большим грехом отрезать небольшой кусочек?
— Увы, старина, завтра нас накормят обедом уже русские! До них отсюда рукой подать! Полтора часа ходу — и мы на передовой!
— Так близко? Отчего же молчат пушки?
