Олег Шушаков - Зимняя война
Поскольку запасных торпед на борту не имелось. А сорокапятимиллиметровое орудие, которое могло пригодиться при встрече с невооруженным транспортом, в бою с броненосцем было совершенно бесполезно.
Лодки типа «М» были относительно недорогостоящими в производстве. И даже могли транспортироваться по железной дороге в собранном виде. Что открывало возможность маневрирования по внутренним путям между разобщенными морскими театрами. Однако за это пришлось дорого заплатить. Автономность «Малюток» составляла всего десять суток. Более того, после первой же атаки с выпуском двух торпед они должны были возвращаться на базу. Для перезарядки.
Где-то в отдалении (на пределе дальности торпедного хода) громыхнуло. Тарасов чертыхнулся. Торпедированные скалы ко дну не пойдут. А вот они могут! За милую душу! Потому что оба шедших в охранении сторожевика развернулись. И прибавив ход, двинулись в сторону М-75. Видимо, увидев бурун от ее перископа…
Сторожевики отвязались от них лишь два часа спустя. Сбросив в общей сложности тридцать глубинных бомб. Но, к счастью, в стороне от затаившейся на дне лодки.
Дождавшись пока финны уйдут, Тарасов всплыл и радировал в штаб флота о происшедшем. И получил приказ оставаться на позиции и продолжать наблюдение. Пока не придет замена…
Узнав о том, что появилась новая крупная цель, комдив Залевский потер руки. Батареи - батареями. А вкус к потоплению бронированных многобашенных гигантов, после разгрома самурайской эскадры у Залевского появился отменный. «Илю-Маню» гигантом, конечно, назвать было нельзя. Но, в любом случае, это был самый крупный вражеский корабль на театре. И, ясное дело, его надо было топить!
Комдив вызвал начальника штаба и поручил срочно разработать план удара по белофинскому броненосцу. Поэтому, когда поступил приказ нанести этот удар, бригада к нему была уже готова.
Утром семнадцатого декабря восьмидесятая смешанная авиабригада особого назначения в полном составе (все боеготовые машины!) вылетела на Хельсинки.
Первым шел восемьдесят четвертый полк. Три его эскадрильи должны были отбомбиться по позициям зениток с горизонтального полета, а две - с пикирования. Затем те же позиции должны были по очереди проштурмовать «эрэсами» четыре эскадрильи восемьдесят третьего полка, которые сопровождали бомбардировщики. После чего в дело вступали И-16 СПБ восемьдесят пятого полка. Которые это дело (в смысле, потопление броненосца) и должны были завершить. Восьмьюдесятью двухсотпятидесятикилограммовыми фугасными авиабомбами.
Уцелеть после такого налета не смог бы даже флагман Императорского флота Японии линкор «Нагато». А не то, что какой-то там каботажный дизель-электрический ледокол. Хотя и тяжеловооруженный. И местами даже бронированный.
Он и не уцелел…
Судя по данным воздушной разведки то, что когда-то громко титуловалось броненосцем береговой обороны, сидело в воде по самую палубу. Раздолбанное в дребезги. И до черна обгоревшее после взрыва погребов боезапаса.
Восьмидесятая авиабригада в ходе налета понесла свои первые потери. Зенитным огнем противника были сбиты ДБ, два СБ и три И-16.
Но главное было сделано! Вражеская столица осталась совершенно беззащитной. И с моря. И с воздуха.
Вечером того же дня началась погрузка десанта. И морского. И воздушного.
Отдельная специальная стрелковая бригада грузилась на корабли и суда Отряда специального назначения, а первый и второй воздушно-десантные корпуса Тринадцатой армии - на тяжелые бомбардировщики.
Час Хельсинки пробил!
2. Шли на приступ штурмовой…
Ленинградский фронт, середина декабря 1939 г.
…Штурм укрепленного узла линии Маннергейма - зрелище не для слабонервных. Впрочем, даже имея крепкие нервы, выдержать эту процедуру способен далеко не каждый. Так или иначе, но ни один белофинн выдержать ее не смог…
Тяжелые фугасные авиабомбы (тонные, полутонные и четвертьтонные) способны оказывать поразительный эффект на обороняющихся! Даже если не попадают в ДОТ, а взрываются поблизости.
Когда все вокруг ходит ходуном, а бомбы падают и падают, и этому не видно конца, люди начинают сходить с ума. От этого нескончаемого ужаса.
А потом вместо тяжелых авиабомб начинают падать крупнокалиберные снаряды. Двенадцати, одиннадцати и восьмидюймовые. Причем не просто падают, а попадают! Беспрерывно! Двенадцатидюймовые - раз в три минуты, одиннадцати - раз в две, восьмидюймовые - раз в минуту! И тогда у обороняющихся начинают лопаться барабанные перепонки. И из ушей льется кровь. А мозги бултыхаются туда-сюда посреди черепной коробки, как недоваренный студень в кастрюле.
Но и это еще не все!
Когда многометровая гранитная насыпь с долговременной огневой точки будет содрана бомбами и снарядами, в дело вступят саперы отдельного инженерного батальона особого назначения. Которые уложат две-три тонны взрывчатки на обнажившуюся крышу обреченного ДОТа. И подорвут его. Вместе с гарнизоном…
Но это будет позже.
А пока крупнокалиберные батареи особой мощности РГК долбят железобетонные сооружения прямой наводкой. А гаубицы корпусной и дивизионной артиллерии бьют с закрытых позиций по вражеским траншеям и пулеметным ячейкам. А сорокапятки отдельного дивизиона противотанковой обороны расстреливают надолбы, проделывая проходы в заграждениях.
Оказалось, что тяжелые снаряды выворачивают гранитные глыбы из грунта целиком, не разрушая их. Зато сорокапятимиллиметровые при прямом попадании дробят их в щебенку. Выстилая дорогу для танков (огнеметных ОТ-130 и Т-28 с саперами и взрывчаткой в бронесанях). Сразу вслед за которыми в атаку пойдут мотострелковые роты ОтИБОНа. На БТП. По тем же проходам. Занимая разбитые и выжженные полевые укрепления противника. И добивая все, что еще шевелится.
Из человеколюбия…
С небольшими вариациями, но с неизменным успехом, упомянутая процедура была осуществлена частями Ленинградского фронта от Муурила и Инкяля до Суммаярви, Муолаанкюля и Мялкеля.
И только на крайнем правом фланге фронта, в полосе наступления пятидесятого стрелкового корпуса Седьмой армии, дело застопорилось. Потому что путь Красной Армии здесь преграждали не только многочисленные ДОТы и ДЗОТы, но и широкая гладь озер Вуоксиярви и Сувантоярви. И бурные воды рек Вуокси и Тайпален-йоки…
В соответствии с планом наступления главный удар Седьмая армия должна была нанести в направлении Кивиниеми и далее на Иматра силами двадцать четвертой и сорок девятой стрелковых дивизий пятидесятого корпуса, а также двадцать девятой и тридцать пятой легкотанковых бригад. При этом важнейшим условием успеха был захват железнодорожного и автомобильного мостов в так называемом «Кивиниемском горле», самом узком месте водной системы Вуоксиярви-Сувантоярви. Для чего ночью тридцатого ноября, задолго до начала общего наступления в глубокий тыл противника был выброшен воздушный десант.
Десантники захватили мосты в целости и сохранности. И целых трое суток отбивали бешеные атаки егерей и шюцкоровцев! И не взирая на тяжелые потери, продержались до подхода «двадцатьшестерок» тридцать пятой легкотанковой бригады! Однако делу это не помогло. Потеряв надежду отбить мосты, белофинны взорвали их с помощью фугасов, замурованных в опоры еще во время стройки.
Разведбат двадцать четвертой дивизии подошел к месту боя вслед за передовой ротой тридцать пятой бригады.
Командир разведбата, придя в себя после взрыва, быстро оценил обстановку. И приказал своим бойцам перебираться на тот берег по обрушившимся в воду фермам. Потому что понимал, что перебираться туда все равно придется. Не сегодня, так завтра. Поскольку боевую задачу по взятию Кивиниеми никто не отменял!
А по сему, лучше перебраться сейчас! Пока плацдарм еще удерживают парашютисты. Чем потом форсировать реку и захватывать этот самый плацдарм под вражеским огнем…
Час спустя разведчики уже сидели в уцелевших ДОТах и траншеях на северном берегу. И только после этого остатки первого парашютно-десантного батальона двести первой отдельной воздушно-десантной бригады имени Кирова отошли на южный берег.
Свой воинский долг батальон исполнил честно. Хотя поставленная задача была не выполнена. Но кто же знал, что финны окажутся такими коварными!
Так или иначе, но мечты советского командования о прорыве на этом направлении были похоронены. Вместе с этими треклятыми мостами. Из-за которых погибло столько отличных ребят…
В районе Тайпале дела тоже шли далеко не лучшим образом.
Восемьдесят четвертая стрелковая дивизия, перейдя государственную границу утром тридцатого ноября, к утру первого декабря вышла к реке Тайпален-йоки, на противоположном берегу которой располагались долговременные оборонительные сооружения и полевые укрепления одного из самых мощных укрепрайонов линии Маннергейма - «Тайпале».
