Сергей Артюхин - «Эффект истребителя».«Сталинский сокол» во главе СССР
Богдан замолчал. В дверь кабинета постучали, после чего в проеме появилась голова секретаря. После кивка он сноровисто расставил на столе чайник, чашки и тарелки с легкой закуской.
- Спасибо, Юрий Григорьевич. Никого не принимаю, никаких звонков. Я занят.
- Ясно, товарищ Драгомиров.
Дождавшись, когда за верным помощником закроется дверь, генсек вновь повернулся к маршалу.
- Меркулов также обеспечит передачу записанного мною сообщения по радио. У него их два десятка, на все случаи жизни. В общем, ваша задача - удержать оппозицию от резких действий. Пока они будут решать, что делать, я успею вернуться из Тегерана. Прикрывать меня будут ребята-гвардейцы, маршрут готов. Так что особенных препятствий возникнуть не должно.
- Триандафиллов не в курсе?
- Нет. Он на Дальнем Востоке сейчас, и выдергивать его оттуда ради всей этой катавасии я не стану. Поскольку уверен, что если оппозиция считает, будто я готовлюсь действовать, то главу Генштаба они в расчет брать обязаны. А раз я с ним не связываюсь, то и особых причин волноваться нету. Ведь куда же я без "маршала Победы", куда же я без него? - Богдан пожал плечами. Подошел к столику, налил себе еще чаю. Подумав, бросил в чашку дольку лимона и пару ложек сахара. Сосредоточенно помешал. Подумав еще, соорудил себе из нарезки и хлеба здоровенный бутерброд.
- Но, Богдан, как же - он ведь не поймет. Подумает, что ты ему не доверяешь или еще чего. Вдруг против тебя как-нибудь используют?
- Да поймет он все! План-то зародился, когда он уже, считай, уехал. Отзывать его - практически доказать этим мерзавцам, что я что-то готовлю. А этого нам не надо. Пусть до конца не будут уверены ни в чем. Это раз. И два: у Меркулова рядом есть верный человек - он передаст маршалу мое сообщение. Но вообще - другого по поводу Владимира Кириаковича боюсь.
Вместо ответа Черняховский вновь поднял брови.
- Эти оппозиционные ублюдки могут попробовать как-нибудь воду замутить. И на всякий случай моего сторонника устранить с доски. Так-то они, понятно, власть возьмут - а ну как Триандафиллов не согласится? Как народу объяснить, что "маршал Победы" - плохой? Да никак. Вот и грохнут.
- Ну, это вряд ли. Скорее на пенсию попробуют отправить.
- Вот именно. Но мало ли. Поэтому ты, это, с Чуйковым-то свяжись. Пусть маршала своими людьми прикроет. Только как обычно - по-тихому.
- У меня как раз группа инструкторов во Владивосток поедет. Надежные товарищи. Передадут.
Драгомиров дожевал бутерброд и хохотнул:
- Честное слово, подумать только, глава страны и высшее военное начальство фактически готовят переворот в собственном государстве! Сойти с ума можно. Как какая-нибудь Банания, честное слово.
- Контрреволюционеров сажать будем, Богдан. Это не переворот - это антипереворот, - не согласился Черняховский. - Нечего им, гадам, даже шанса давать. Они тут нам нарулят. И так проблем хватает - американцы снова наглеть начали. До провокаций пока не доходят, но все как-то неспокойно. Южный Китай, опять же, чего-то мутит. Читал тут докладную, по ним. Все никак не успокоятся. Вроде договорились уже обо всем - а они опять. Как будто мало им ядерного подарка от американцев было в сорок восьмом.
- Конечно. Гоминьдан от Мао тогда только тем и спасся. Если бы Трумэну на выборы идти не надо было - "победитель коммунистов" хренов - то фиг бы американцы атомную бомбу на войска КПК скинули бы. А взрывали-то на территориях Чан Кайши. Но того это тогда не волновало. Думаешь, волнует теперь?
- Ну, время-то прошло уже. Он же с гораздо более приличной промбазой, чем Мао, гражданскую проиграл, по большому счету, - Черняховский пожал плечами. - Должен бы поумнеть.
- Так или иначе, увидим. Но головной боли, чувствую, будет немало. Еще Иран этот… И ведь не пошлешь все в… далекое место. Стратегически важная страна. Э-эх, турков бы к себе перетянуть… - Драгомиров мечтательно закатил глаза.
- Не получится, - маршал отрицательно качнул головой. - Они на американских деньгах уже плотно сидят. Больше, чем они - только итальянцы и Южная Америка.
- И немцы, - добавил генсек. - Баварские.
- Вроде того. Но те - на штыках больше, чем на деньгах. Их мнение вообще никого не волнует. Чего в Вашингтоне скажут, то они и сделают. И даже пытаться возражать не будут.
Богдан подошел к окну, приоткрыл его и глубоко вдохнул. Ворвавшийся в комнату ветер зашевелил листья на многочисленной зелени, придающей кабинету генсека столь домашний и уютный вид.
- Дождем пахнет, - Драгомиров задумчиво посмотрел на неспешно темнеющее небо, после чего сделал еще одну ходку к еде. Долго выбирал, с чем сделать себе бутерброд. Выбрал, однако, яблоко. Сдвинул на "большом" столе бумаги, уселся прямо на него и канцелярским ножом стал снимать с плода кожуру. - Н-да. А ведь как с турками вначале-то хорошо было! Две молодые республики! Дружили! Помогали друг дружке!…
Черняховский никак не прокомментировал эту ремарку Генерального. Пожал плечами и, подойдя к почти уже опустевшему подносу, стал намазывать на хлеб сливочное масло. Справившись с этой задачей, поверх масла добавил меда. Откусил кусочек и закатил глаза, словно ел что-то необыкновенное.
- Ладно, - улыбнулся Богдан. - Пожалели, помечтали о несбыточном - и хватит. Давай по частям конкретным пробежимся, кого куда.
Солнце уже клонилось к горизонту, а два выдающихся человека все еще обговаривали детали операции "Хронос".
Глава 19
- Богдан? - Алена, открывшая дверь квартиры, удивленно смотрела на стоящего с огромным букетом роз мужчину.
- Он самый. Это тебе, - широко улыбнувшись, Драгомиров вручил ей цветы и легонько поцеловал в щеку. - Прогуляемся?
- Сейчас?
- Угу, - кивнул Богдан и еще раз улыбнулся.
- Но…
- Возражения не принимаются! - пилот шутливо погрозил девушке пальцем. - Беги, одевайся. Я подожду.
После этих слов Драгомиров прислонился к косяку и показательно посмотрел на часы. Алена, что-то пискнув, испарилась, исчезнув в глубинах квартиры.
"Итак, как ей это сказать? Сразу или мягко как-то подвести? А как я это всегда делал? А… Никак?" - и только сейчас до Богдана дошло, что он еще никому не признавался в любви. Никогда. До Татьяны не чувствовал ничего подобного, ей признаться банально струсил, а после - опять не чувствовал.
"Ну ничего себе открытие, товарищ полковник! М-да-а-а. До сороковника осталось-то всего ничего - и тут такое. И чего делать?" - в данный конкретный момент генеральный секретарь уже не очень-то и хотел, чтобы Алена справилась с задачей одевания быстрее обычного.
Нервно крутя в руках фуражку, Драгомиров отчаянно пытался сообразить, что ему делать. Волевым усилием отогнав зарождающееся в душе смятение, он сделал глубокий вдох и на миг отключил мысли вообще, будто находился на аэродроме, в кабине родного "Яка", перед вылетом на задание.
"Соображать будем на лету, товарищ полковник. А сейчас - собрался, тряпка!" - резким движением выпрямившись, Богдан еще раз вздохнул и расправил плечи.
- А я готова, - появление Алены почему-то окончательно успокоило пилота, каким-то образом уверив, что все будет хорошо.
- Ну, тогда пойдем, красавица, - Драгомиров галантно пропустил девушку вперед.
Уже внизу, выходя из лифта, он вдруг поймал себя на мысли, что совершенно спокоен и ни о чем не волнуется. Абсолютно.
А Алена этим вечером выглядела просто восхитительно. Легкое желтое платье, длинные, чуть вьющиеся волосы, лежащие на плечах, радостная улыбка… Студентка просто сверкала обаянием и красотой.
До набережной идти было недалеко - всего минут пять-десять, и неторопливо вышагивающий генсек обстоятельно обдумывал, как именно ему стоит подвести разговор к интересующей его теме.
- Вот, так что у нас последний год остался - и все! Работа-работа-работа! - рассказывающая о своей учебе девушка отвлекла Богдана от глубоких мыслей, буквально заставив обратить на себя все внимание целиком.
- Так не терпится заняться трудовой деятельностью?
- Конечно! Учеба уже поднадоела, хочется самой решать какие-то важные задачи!
- Поня-я-ятно, - протянул Богдан. - Правильный подход к делу.
"Как? Как к этому подвести-то, Боже ж ты мой? - мечущиеся мысли, однако, никуда не делись, время от времени вырываясь на поверхность. - Опять струсить? Снова? А-а, хрен с ним. Пойду напролом!" - решение далось мужчине как-то неожиданно легко.
- Алена, я хотел с тобою серьезно поговорить, - простые слова как-то сразу заставили девушку замолчать. - В общем, я на днях улетаю в Иран. Дружественный визит, так сказать. И до этого отлета хотел все прояснить.
Студентка все так же молчала, в напряжении прислушиваясь к каждому слову Драгомирова.
- И не буду тянуть. Ты мне не просто нравишься. Ты… ну, в общем, много для меня значишь, - скомканный конец фразы заставил пилота продолжить: - Очень много. И я честно скажу, для меня это нелегко. Потому что приходилось мне в жизни терять близких людей… И на войне, и после нее. И мне тяжело привязываться к кому-то. А любить - тем более. И я, как бы так сказать, ну, то есть, конечно…
