Андрей Посняков - Император
С этими словами детинушка схватил в руки скамейку и шваркнул ею неосторожно приблизившихся панов с такой силой, что бедолаги в ужасе разбежались по углам.
– Что, не нравится?! – размахивая скамьей, издевательски захохотал немец. – Кажется, здесь кто-то собирался выкинуть кого-то в окно?
Мятежники несколько опешили. Кто-то из них воззвал к рыцарям:
– Куда же вы смотрите, панове?! Пан Владислав из Пржемберка, а ну-ка, покажите, как может рубить вражьи головы ваш добрый меч!
Рыцарь с львиной гривой – пан Владислав, – спрыгнув со стола на пол, побежал к распоясавшемуся ратману… И тот без всякого почтения швырнул в славного пана скамейку и схватил еще одну!
Пан Владислав увернулся как-то неловко, ножки скамьи все ж угодили ему по хребту, и разъяренный рыцарь бросился на обидчика, вращая мечом…
Ввуххх!!!
Встретившись с тяжелой скамьей, клинок едва не переломился пополам, и доблестному чешскому рыцарю пришлось приложить немало усилий, чтоб удержать в руках свое оружие. Дальше он уже действовал куда осторожнее – обернулся, махнул рукой:
– Эй, вы, там! У кого арбалет?
Тем временем остальные ратманы, воодушевленные неожиданным успехом своего коллеги, попытались было под шумок скрыться – однако не тут-то было! Пришедшая в себя толпа горожан живенько преградила им путь, кинувшись в рукопашную схватку.
– Бей их, бей! Хватит, напились нашей кровушки, гниды!
– Ай-ай! Что вы делаете?! – в ужасе закричал герр Отто Штальке, когда мятежники подхватили его на руки и с радостным гомоном потащили к распахнутому окну. – Тут же высоко…
– И-и-и-и… р-раз!
– Ай-ай! Перестаньте!
– И-и-и-и… два!
– Я же разобьюсь…
– И-и-и – три!!! Оп-па!
– Не надо-о-о-о!!!
С жалобным и протяжным воплем выброшенный из окна ратуши герр Отто Штальке, описав дугу, шмякнулся в проезжавшую мимо телегу с навозом. Повезло! Мог бы запросто расшибиться!
– Ого! – Сидевший на козлах крестьянин обернулся, с удивлением глядя на ратмана. – Славно вы прыгаете, мой господин. Прямо как птица! Правда, ежели я здесь сейчас бы не проезжал…
– Я понимаю, – придя в себя, в ужасе округлил глаза герр Штальке. – Соскребали б меня сейчас с мостовой.
– А-а, так вы немец! – протянул возчик. – Тогда не говорите сейчас по-немецки – иначе нам обоим несдобровать. Не бойтесь, я вас вывезу за город… все ваши сбиваются на Кутну Гору, ну до нее вы уж сами как-нибудь. Семья-то есть?
– Да, жена. И двое детишек, – ратман зашмыгал носом. – О, Пресвятая Дева, даже представить себе боюсь – что с ними!
– Что ж они, без охраны?
– Да кому надо-то? Нас самих наша охрана бросила – поразбежались стражнички либо примкнули к мятежникам.
– Я сам мятежник! – горделиво приосанился возница. – Но вам помогу, не беспокойтесь. Думаю, это не дело, когда людей выбрасывают в окна. Ну и что с того, что немец? И среди немцев хорошие люди встречаются, как и среди чехов – гнусные твари. Так где, говорите, ваш дом?
– А вот сюда вот… по этой улице.
– Ага… вижу. Ярослав Гржимек меня зовут. – Обернувшись, чех протянул ратману руку, и тот пожал ее с чувством самой искренней благодарности и надежды. – Я, знаете ли, торгую навозом. Неплохая бывает прибыль, особенно – по весне, да. Ого! Вы только гляньте, что делается-то!
Собравшаяся на углу толпа с увлечением громила винную лавку – терпкий аромат дорогого вина поплыл на всю улицу, смешиваясь с запахом навоза в несколько неожиданной гамме.
– Бей немцев!!! Собакам – собачья смерть!
С криками пронеслась мимо телеги стая разгоряченных подростков, судя по рваной одежке, явно из «вечных подмастерьев» либо учеников. Один из них вдруг обернулся и помахал вознице рукой:
– Здорово, дядюшка Яр! Что, заимел наконец напарника?
– Заимел.
– А мы немцев бить побежали. Может, вы оба с нами?
– Не-е, навоз еще нужно продать.
– Ну, как хотите, ага!
Махнув рукой, парнишка побежал догонять свою стаю.
Сидя в седле, князь Егор с неудовольствием посматривал на царивший кругом разброд. Погромы и носящиеся по всему – от Градчан до Вышеграда – городу возбужденные, вооруженные кто во что горазд толпы не очень-то нравились и Гусу, правда, профессор это тщательно скрывал.
– Поймите их, князь Георг, этот народ слишком долго был угнетенным.
– И вовсе не собираюсь понимать! – желчно возразил Вожников. – Угнетенных обычно используют те, кто сам жаждет превратиться в угнетателей… только обычно куда более кровавых, нежели прежние! Если к власти придет охлос, уверяю вас, немецкое засилье покажется всем нормальным людям чуть ли не благом. Нет, ну смотрите, что они делают-то? Вам не жаль бедняжку? Сейчас они ее изнасилуют всем скопом – и прямо у нас на глазах.
С дюжину молодых людей с глумливыми смешками выволокли из переулка упиравшуюся девчонку, рыженькую, испуганную, с расцарапанными щеками и в разорванном чуть ли не до пупа платье. Бедолага, похоже, уже ни на что не надеялась, даже не кричала, а лишь жалобно молила по-немецки:
– Пожалуйста… я все для вас сделаю… только не убивайте… ради Святой Девы.
– Разберитесь со щенками! – подозвав начальника стражи, приказал Гус. – Можете дать им плетей. А девушку проводите домой – ясно?
– Ясно, господин профессор!
Не так уж и сложно оказалось прогнать юнцов – всего несколько ударов плетью, и те с воплями разбежались, а спасенная девчонка… тут же скинула с себя платье:
– Не убивайте, молю! И не делайте мне больно. Я сама… сама…
– Тьфу ты, – перекрестился Егор.
Профессор нахмурил брови:
– Не переживайте. Я доверяю своим воинам – они сделают все, как приказано. Доставят девушку домой.
– Не сомневаюсь, – задумчиво глядя на творящиеся вокруг безобразия, покивал князь. – Только боюсь, что дома у нее уже нет.
– А вот и ратуша! – показал рукой Гус. – Приехали. Как раз сейчас должен проходить городской совет.
– И-и-и раз… и-и два… Оп! – донеслось с верхнего этажа здания, и тотчас из распахнутого окна вылетел человек в черной мантии ратмана. Хорошо еще, не из башни выкинули – уж точно бы никаких шансов выжить. Впрочем, и так… вылетел, с криком упал на мостовую, да там и затих, скукожившись в нелепой позе.
– Гляньте, что с ним, – спешиваясь, бросил профессор. – Остальные – за мной. Живо!
Вслед за магистром Вожников взбежал по каменной лестнице на верхний этаж, оказавшись в большой и светлой зале, украшенной затейливой лепниной и росписью на темы жития святого Галла. Там какой-то ухарь в темной ратманской мантии нацелил арбалет на угрюмого здоровяка со скамейкой в ручищах. На здоровяке, кстати, была точно такая ж мантия.
– Я-а-а! – возопил арбалетчик. – Я прикончу эту немецкую свинью, клянусь честью!
– Ты всегда был бездельником, Йозеф! – спокойно возразил амбал. – Бездельником и говоруном. Вот и сейчас – вряд ли сможешь попасть!
– А вот посмотрим!
– Давай, давай, попробуй.
– Как интересно проходят заседания городского света у вас в Праге, – облокотившись на стену, Егор смачно зевнул. – Вот это я понимаю: настоящая борьба фракций. Куда там нашей Госдуме… даже украинская отдыхает. Как думаете, любезнейший пан Гус, он его пристрелит? Или тот Навуходоносор отразит стрелу скамейкой? А вполне может – силушки, я полагаю, хватит. Да! А вон еще тот благородный рыцарь с золоченой секирой на плаще… он ведь не зря свой меч крутит?
– А ну прекратить, мать вашу!!! – Подойдя к трибуне, Гус с силой хватанул по ней кулаком, да так, что сие сооружение едва не развалилось. – Вы что тут себе позволяете?! Волю почуяли, чурбаки навозные?
Все оцепенели, а Вожников завистливо присвистнул. Да, было чему завидовать! В громовой речи, которую разъяренный профессор обрушил на членов городского совета и вообще всех присутствующих, приличными были, пожалуй, только предлоги.
– О… профессор… – опомнился рыцарь Золотой Секиры. – Вы здесь…
– А где же мне еще быть, орясина вы этакая?! – повернулся к нему Гус. – Хорошо, сам король сюда не заглянул – вот было б позорище, – а меня, я вижу, вы не очень стесняетесь. Так продолжайте ж, что вы застыли как вкопанные? Вы, вы, пан Владислав из Пржемберка… вы вообще что здесь делаете, в ратуше? Может быть, вы разбираетесь в градостроении или в управлении городским сообществом?
– Господин профес…
– Молчать!!! – Гус снова ударил по трибуне. – Я подозреваю, любезнейший пан Владислав, что вы вообще не знаете грамоты. Ведь так?
– Так, господин профессор, – тряхнув своей львиной гривою, пан Пржемберк смиренно опустил очи долу.
Но тут же с гордостью вскинул голову:
– Я воин, а не ученый, и не монах.
– Тогда ваше место на поле брани! Пан Жижка уже собирает ополчение на горе Табор – а вы чего ждете, пан Владислав?
– Я… – Рыцарь неожиданно покраснел. – Я немедленно отправлюсь туда, господин профессор, со всей моей дружиной.
