Владимир Поселягин - Путь истребителя
эмблемами, уверенный вид, показывали, что пока у него все хорошо.
Степка Раневский сразу после того двухдневного отдыха что нам дали, отбыл по месту службы.
Проследить, как там у него у меня не получилось, так как сам попал в цепкие руки политуправления, дальше меня завертела круговерть встреч радиовыступлений и
фотосессий. В Центре я числился только номинально, но не забывал появляться там, чтобы не терять летный навык. Заодно выяснил при первом приезде, что у
Степки все в порядке, он уже гордо щеголял в мундире да при погонах младшего лейтенанта. Бессменный руководитель Центра генерал Иволгин мне по секрету
признался, что он две недели не вылезал из ремонтных цехов, изучая самолеты так сказать изнутри, заодно переучиваясь на новые истребители. Все нормативы
Степка сдал на отлично, и теперь по праву носил погоны и знак инструктора.
Отцу дали генерал-майора, и направили в наркомат авиационной промышленности осваивать новые направления по принесенной информации. Встречались мы не часто,
он постоянно пропадал в командировках, но было видно, как дело сдвинулось с мертвой точки.
В армии началась реорганизация, многих видные чиновники и члены совета ставки были сняты или переведены на другие должности с понижением. Некоторых
арестовали, других лишили партбилета. В стране шла перестановка сил, снимались старые консерваторы и ставились молодые реформаторы на должностные места.
Со мной было проще всего, я занялся тем, что любил не меньше полетов - это музыкой. Людей, вернее музыкантов, мне дали конечно из наркомата Берии, но это не
помешало мне за последние месяцы выпустить пять собственных пластинок и семь других исполнителей, принёсших мне славу не только в СССР, но и за границей. Две
моих пластинки были на иностранных языках, в политуправлении решили, что пора мне покорять вершины славы и за бугром. Ноутбук с записью более чем двадцати
тысяч песен всех времен и народов очень мне в этом очень помогли. В общем, только полтора последних месяца я был полностью свободен, сделав, что хотел, снова
вернувшись в авиацию. В этих музыкальных месяцах радовало только одно, постоянно, фактически ежедневное общение с супругой и сыном, ночевал я дома.
Оставленный напоследок Андрей принес немало сюрпризов. Мы его конечно навестили в госпитале в наш двухдневный отпуск, застав в палате Лаврентию Павловича.
Тогда пообщаться не получилось, но через месяц спустя я был вызван в наркомат к Лаврентию Павловичу, где в коридоре столкнулся с наркомом и Андреем в форме…
полковника? Мои сомнения прояснил дядя Олег, по секрету сообщив, что он никакой не сослуживец полковнику Суворову, более того никто его не знал.
Познакомились только за сутки до нашего возращения со Степкой из этого мира. Все оказалось проще некуда. Наши разговоры по мобилам прослушали, сделали
аналитическую справку и отправили на стол Виктору Лукашенко. Тот решил на свой страх и риск внедрить к нам своего человека, что и сделал.
Оказалось, всех из аэропорта Минска под охраной доставили в небольшую летнюю дачу, где и поговорили по душам. После короткого совета, мои родственники,
включая Раевских, открыли секрет портала, решив что с Виктором можно иметь дело. Дальше уже дело техники.
Я в эти дебри не совался, удовлетворил любопытство и ладно, а то ведь могут и нос прищемить. Государственные тайны и иже с ними секреты это такая вещь, что
не понятно чего от них ждать.
По советским меркам я был довольно неплохо обеспечен. Отчисление за исполнение мне платили справно, поэтому открыв счета на своих родственников, я положил
каждому по паре тысяч рублей, чтобы не нуждались если понадобиться. Как я говорил, за исполнение мне платили исправно. Вот только за авторство, то что успел
получить пришлось вернуть. Мол, негоже за чужой труд себе брать, еще намекнули, что неплохо бы и выплатами поделиться от исполнения, но тут уже я уперся,
авторские забрали остальное нетрожь. Кстати, автором песен я так и продолжал числиться. Это был самый легкий и привычный для советских людей выход.
- Темнеет, - сказал Микоян. Мы въехали под тень леса, и вокруг действительно быстро стемнело, уже плохо различались стоп-сигналы едущей впереди машины.
На последнем повороте мы нагло вклинились в колонну грузовиков набитых мотострелками и дальше ехали уже с ними, благо было по пути.
- Нужно вставать на постой где-нибудь, видите перёд колонны поворачивает в другую сторону. Нам на вороте нужно прямо, - ответил я привстав.
Ехать по ночному лесу набитому оставшимся в окружение немецкими частями, местными неадекватными жителями и бывшими полицаями было не лучшей идеей. Тут
полнокровная дивизия НКВД уже три дня работает, пока еще не очистила местные земли и леса.
- Чёрт, одним лучше не ездить, - подтвердил мои мысли вслух Микоян.
- Согласен, едем с мотострелками, а когда они остановятся на ночёвку, встанем с ними. Утром уже к другой колонне присоединимся… Правда возвращаться придётся.
Это единственная была дорога, которая вела в нужную сторону. Объездные, слишком длинные, - добавил я, заметив, что водитель по нашей команде повернул вслед
за грузовиками с солдатами.
- Стой! – вдруг крикнул Микоян.
- Что? – спросил я, стуча кулаком по крыше кабины.
- В нашу сторону несколько машин поехало, можно присоединиться к ним.
Присмотревшись, я тоже заметил отсвет нескольких движущихся машин среди деревьев.
- Что, товарищ подполковник? – прижавшись к обочине и остановившись, спросил на половину высунувшийся из окна водитель.
- Разворачивайся. Нам прямо нужно было.
- А как мы одни?.. – начал было водитель. Он уже попадал под обстрел, поэтому не безосновательно переживал за безопасность.
- Там колонна прошла нужно ее догнать.
- Понял.
Тут как раз появился разрыв в колонне, куда водитель и вклинился, в три приема развернувшись на узкой лесной дороге, убитой траками и колесами прошедшей тут
армии, он рванул обратно.
Повернув куда нужно, мы быстро догнали замыкающую машину. Им оказался «виллис» с бойцами внутри. Защита на фарах не давала рассмотреть в полной мере, кого
это мы догнали, тускло освещалась только дорога.
Ехали довольно долго, нам даже переваливающаяся с кочки на кочку и шумевшая старческим дребезжанием машина не мешала уснуть молодым и здоровым сном.
Проснулись мы сразу, от непривычной тишины. Машина стояла, мотор не работал, на ветру хлопала не закрытая дверца грузовика.
- Где это мы? – одним вопросом выразил общее настроение Степка.
- Вроде хаты вокруг, – неуверенно ответил я, положив руку на крышку кобуры «маузера».
В это время послышались шаги, и при свете луны появилась фигура бойца.
- Товарищи командиры, насчет хаты я договорился, - сказал водитель.
- Отлично, - обрадовался Степка. Вот уже кто фронтовой жизни не нюхал, привык к белым постелям и подушкам.
- Оружие держать наготове. Выставим часового. Население тут говорят не благонадёжное. Уснешь и все…
- И что товарищ подполковник? – спросил Савельев.
- Больше не проснёшься. Я дежурю первым.
Колонна, к которой мы пристроились, ушла дальше на другую сторону села. Оно кстати оказалось немаленькое, за сто дворов. По словам водителя, успевшего тут
все разведать, в соседней хате на постое стояли ремонтники из танкового корпуса, искали пропавшую где-то тут машину, а с другой стороны девушки из
медсанбата. Мест для постоя хватало, но и соседи у нас были, уже хорошо. Если что помогут.
Утром я услышал знакомы бас. Выйдя на улицу, улыбнулся, в своем знаменитом кожаном реглане стоял майор Кожедуб и улыбался во все свои тридцать два зуба. Как
говорит молва, он не расстаётся с ним, потому что это я ему подарил куртку. Я об этом ни сном ни духом. Нет, дарил ему конечно «вальтер». Вон он у него на
поясе в желтой кобуре, но куртка уже ко мне отношение не имеет.
- Мне отзвонились о вашем выезде я вас встречать три машины послал, товарищ подполковник, все ни с чем вернулись. А тут решил в соседний полк съездить, и на
вас напоролся. Ладно, Степка на улицу вышел, хромал к колодцу, а так и разминулись бы, - ответив на рукопожатие сказал он. За его спиной стоял новенький
«виллис» и грузовичок «форд» с бойцами.
В полк к соседям майор решил съездить позже. Отправив нашу полуторку обратно в запасной полк, а нас усадив к себе в «виллис», благо места там хватало, повез
к себе в часть.
Подразделение Кожедуба, кроме механиков, техников, оружейников и охраны в составе взвода бойцов, не имело своего БАО. В таких случаях, подобные подразделения
прикрепляли к какому-нибудь летному подразделению, где есть все нужные службы. Я не знаю, кто распределял, где нам находиться, но эскадрилью прикрепили к
