Андрей Саликов - Жандарм
– Неужели ложная цель? Вот что, пусть следопыты еще раз пробегутся по окрестностям. Если лаборатория тут, то она от этого домика недалеко. – Увидев недоуменный взгляд Немова, пояснил: – Нужна куча химикатов, реторт, всяких склянок, и на горбу это тащить неудобно. Плюс тащить готовую продукцию… Тоже удовольствие ниже среднего.
Терпение было вознаграждено. Спустя три часа разведчики нашли хорошо замаскированную землянку. Осмотрев ее, я убедился, что это не самодеятельность, а школа. Хорошая такая. Не ниже военного в чине поручика. Короче, автор этого «погребка» – офицер-сапер, об этом буквально кричала эта землянка. Грамотно расположена, хорошо замаскирована.
– Синицын, вперед.
Тройка ефрейтора змеями скользнула в траву… Лаборатория была безлюдна. Спустившись внутрь, я поразился: там было пусто. Нет, конечно, там присутствовали стол, нары в два яруса. Но не было главного: химикатов и посуды.
– Синицын, – подлетев, он с надеждой смотрел на меня, – берешь пятерых, выстраиваетесь в цепь. И начинаете двигаться по кругу. Шомполами ищете возможные захоронки. Приходите на это место и сдвигаетесь и снова ищете. Вопросы?
– Никак нет.
– Тогда вперед.
Тайник нашли метрах в семидесяти. Оборудован он был по всем правилам: деревянный колодец, крынка со слоем дерна. Найти ее можно только щупом. Ну не верю я, что штатские штафирки смогли сами оборудовать эту базу. Нет, копать от забора до обеда да круглое таскать, квадратное катать. Все. У меня просто кулаки чесались, так хотелось познакомиться со скромным строителем этой базы. Внутри нашлись бутыли с кислотами и посуда. Конечного продукта не было.
– Так, фельдфебель. Продолжаете поиск.
Глава 17
Отрицательный результат – тоже результат. Тайников мы больше не обнаружили, как и тропок. Значит, лабораторию и склады мы вычислили процентов на восемьдесят, а теперь требуется принимать решение: или оставить группу наблюдения, или брать всех подряд. И так и так плохо, но, зная, что «глицеринчик» ушел, придется вязать.
– Фельдфебель, вот что, тихо берем часовых, потрошим. А потом штурмуем домик.
– Ясно, вашбродь.
– Подожди, тут такое дело. Предчувствия… короче, хрен с ним, с домом. Близко не подходите, опытный гранатометчик есть?
– Так точно, с полсотни метров в окно играючи попадет. – Старый служака вмиг все понял. Если «продукция» в доме, то штурмовой группе хана: нитроглицерин взрывается от малейшего удара. А в скоротечной перестрелке никто не разбирается.
– Вот и ладно.
– Ну-с, и кто это у нас? – Ерничая, я разглядывал часовых.
Лиц не видно, поскольку на головах обоих красуется черный колпак. Один щуплый, правильнее сказать, худой, второй жилистый и явно в этой паре старший. Одеты как крестьяне, только на худом шмотки выглядят нелепо, похож на студента-разночинца, причем не из богатых. А вот жилистый выглядит в одеже органично, убедительно. Кивнув стоящему рядом Синицыну, указал на «крестьянина». Тот мигом уволок его.
– Что же, давайте познакомимся. Снимите с него колпак.
Пленный очумело вертел головой. Ну да, только сидел, бдел, и тут – бац. Вокруг жандармы из «Мертвой головы». И что характерно, моралью не отягощенные. Это знают все.
– Пришел в себя? – Дождавшись судорожного кивка, я продолжил: – Итак, от твоих ответов зависит твоя жизнь. Понятно?
– Нет! Сатрап, ты…
Что он собирался произнести, осталось тайной. Стоящий рядом разведчик дал ему хорошего леща.
– Ладно, приведите его в чувство. – И, не дожидаясь окончания процедуры, направился ко второму. – Задолбался я глашатаем работать. Короче. Или ты говоришь и остаешься в живых, или мы и так все узнаем, но тогда придется тебя прикопать.
– Спрашивайте.
– Ваше благородие, – «подсказал» тому Немов с помощью подзатыльника.
– Отлично. Итак, ты из каких будешь?
– Крестьянин, мы с Орловщины, вашбродь.
– Середняк?
– А, ну да, не бедствуем.
– Ваше благородие, – освежает память зазнайки Немов очередным подзатыльником.
– Ваше благородие. – Жилистый затравленно смотрит на меня.
Ничего, привыкай. Мне титулование без разницы, но фельдфебель наверняка лучше знает, как с такими субчиками обращаться.
– Так, вопрос первый: сколько человек в доме?
– Четверо, ваше благородие.
– Часового считать?
– Да, ваше благородие.
– Оружие, сколько и какого?
– У двоих ружья, и револьверы с ножами у всех, ваше благородие.
– Какие именно ружья?
– Вон, как у него, – он головой указал на сапера с винчестером, – ваше благородие.
В общем, из рассказа я узнал, что парочка стрелков не местные. В смысле, прислали их, так сказать, на усиление. Где взрывчатка – он не знает, но указал, что два дня назад ее забрали. Все, финиш. По спине у меня озноб прошел, и выглядел я наверняка неважнецки, как и Немов. Плюнув на допрос, я потянул фельдфебеля в сторонку.
– Короче, жопа, – без предисловий начал я. – Нужно брать стрелков только живыми. Ребят наверняка положим, кучу. Б…
– А нету у нас другого выхода, вашбродь, – тусклым голосом ответил Немов.
– Это точно.
– Только вот что, командир. Ты туда, – кивнул он в сторону дома, – не пойдешь.
– Ты что?
– Ничего, если с вами что-то случится, то мы дело провалим. Что спрашивать у языков, никто и знать не знает. – И он спокойно продолжил: – Государя спасаем. Ваше дело приказывать, а наше – помирать.
Вот так. Прав он, конечно, вспомнилось не к месту знаменитое чапаевское «где должен быть командир?». Плюс народ донельзя патриархален и за монарха порвет любого. Положеньице. И ведь не шутит он. Мигнет старикам, и повяжут, и плевать на последствия.
– Все, пора взрослеть, собирай группу, и подходите ко мне.
Немов пошел в ельник, где расположилась основная часть отряда, а я вернулся к пленному.
– Руки ему развяжи, – приказал охранявшему того Самойленко. – Черти план дома, Айвазовский ты мой.
Передо мной стояли шестеро парней. В принципе больше для штурма не нужно, только мешать будут друг другу.
– Синицын, ты берешь переднюю часть, Лавров, на тебе кухня и бытовки.
– Эй, орел, а на крыше есть кто-нибудь? – окликнул я пленного.
– Нет, но Яков и Михась туда попеременно лазают, ваше благородие.
– Наблюдатель и стрелок, – хмыкнул Лавров.
– И обзор у него хороший. – Иванов тяжело вздохнул. – Одного он положит. Мы просто не успеем выстрелить.
– Бог не выдаст, свинья не съест, – влез Синицын. – Да и шлем с кирасой мы не просто так таскаем.
– Главное, стрелков нужно брать живыми, и только живыми, – подвел я черту под «летучкой». – Сами знаете, что на кону стоит.
Они знали и молчали. Но не дрогнули. Да, жить им хотелось, но ни один не попросил заменить себя.
– Ну, с Богом.
* * *Естественно, никто не бежал с криком «ура». Разбившись на две тройки, они начали неторопливое путешествие к избе. Раззява-часовой их видеть не мог, но наблюдатель вполне мог засечь. Оставшиеся бойцы до рези в глазах высматривали малейшую щель, откуда может прилететь пуля. Увы, но чуда не произошло: внезапно упала дранка, и следом раздался выстрел. Все, понеслось. Ползший первым штурмовик застыл. А следом раздался ответный залп. Часовой нелепо опрокинулся. Со всех сторон начали плотно работать по окнам. Высунувшаяся голова буквально лопнула. А следом полетели гранаты, правда, без рубашек, но свое дело они выполнили. Около дома все заволокло дымом и пылью. Воспользовавшись этим, ребята рывком преодолели простреливаемую зону, потеряв еще одного. И сразу в окна летит «заря», а следом за ней штурмующие…
Мы все-таки умылись кровью. Двое раненых, причем один серьезно. И один двухсотый. Димка Синицын, прошедший Балканы. Идя к захваченным языкам, я хотел без лишних заморочек порезать тех на куски. Правда, их всего двое, но мне хватит.
– Где залетные?
«Крестьянин» кивнул на худощавого блондина.
– Вот, Михась, ваше благородие.
– Быстро ты скурвился, – прохрипел тот.
– Не боись, и ты таким станешь, – утешил я пленного. – Так, тащите его вон туда. Место тихое, там и поговорим по душам.
Блондина мигом подхватили и потащили к стоявшим метрах в пятидесяти деревьям. Небрежно следуя за ними, прикидывал список «вопросов».
– Итак, я спрашиваю, ты отвечаешь, в несгибаемого играть не стоит. Надо будет, с тебя живого кожу снимут, но говорить заставят, – с некоторой ленцой произнес я.
Похоже, Михась, услышав мой монолог, проникся. И главное, поверил. А значит, знает эта сука многое. И прикопать его не получится.
– Ну что, готов к исповеди?
В ответ тот набычился и продолжал молчать.
– Как знаешь. Приступайте.
М-да, не аппетитно, но эффективно. Через пять минут Михась выложил все, что знал о покушении, но, похоже, мы опоздали. Два дня назад «боевая группа» забрала пять килограммов нитроглицерина. И где они, сейчас он не знает. Самому себе можно признаться, упал я тогда духом. И растерялся. Хорошо, хоть на лице это никто не прочел. Еще раз пропустив всех через «конвейер», убедился, что никто не врет. И тут помог случай: второго пленного особо не расспрашивали, контузило его не слабо, и поэтому он не особо быстро соображал. И вдобавок норовил свалиться в забытьи. Но именно он, вовремя очухавшись, увидел мой жест: мол, уберите его к раненым. И, приняв его за приказ о добивании, начал кричать, что он все знает. Ну, кричать это так, для красного словца. А вот насчет знать… Здесь он не соврал, слух у него был очень хороший, и услышал, как грузившие «изделие» назвали деревеньку недалеко отсюда. Относительно, правда. Километрах в сорока. И свалился опять в обморок, скотина. Проверить сведения я не мог, на все попытки растормошить «пациент» реагировал очень вяло. Плюнув, послал к стоящему километрах в пяти от этого места Закелю двоих связных. Почему двоих? Да на всякий случай, мало ли что? А сам остался на «костях».
