Варлорд. Политика войны (СИ) - Соболев Николай "Д. Н. Замполит"

Колонну Махно и Мадридский танковый батальон «вывели на отдых» под Сарагосу, нас разделяло всего сто пятьдесят километров по прямой. Наступление спланировано вдоль магистрального шоссе и железной дороги, по заветам Триандафиллова.

Вошел Панчо, тоже изо всех сил сохранявший спокойствие:

— Мост на шоссе Бургос-Логроньо взорван.

— А между Эстейя и Памплона?

Панчо неопределенно пожал плечами:

— Взорвут, куда денутся.

Блин, опять ждать, а если франкисты всполошатся?

— Ждать не будем, — решил Пабло. — Радист, команду на атаку.

Дуррути вышел к ударной колонне.

Над горами взвились зеленые ракеты.

От минометной позиции донеслось «Выстрел!» Минометчики дружно присели и закрыли уши руками, тут же бахнуло, труба на треноге вздрогнула, и по крутой дуге медленно-медленно взлетела мина.

Секунд через тридцать грохнул далекий взрыв.

— Недолет! — прокричал наблюдатель. — Плюс двадцать!

Скрипнуло колесико наводки.

— Выстрел!

— Есть накрытие!

Минометчики открыли беглый огонь по редким окопам франкистов, через несколько минут замешательства в ответ заговорила артиллерийская батарея.

— Полкилометра южнее Десохо, — доложил по рации воздушный наблюдатель.

— Ага, так и думали, — Пабло подчеркнул значок на карте, ухватил трубку полевого телефона и скомандовал «Огонь!»

Бахнул залп наших крупнокалиберных пушек, потом еще один, после третьего с неба доложили:

— Есть накрытие.

Еще два залпа — и приказ Пабло атаковать нашим самодельным «штурмовым группам» при поддержке САУ.

Бронированные коробки скинули маскировку, с ходу преодолели небольшую речушку и выкатились перед позициями франкистов, поддерживая огнем гранатометчиков и пулеметчиков. Следом в пыли и дыму поспевали ополченцы.

Внезапный удар, быстрое подавление артиллерии и, в особенности, САУ потрясли врага — через полчаса атакующие взяли первую линию окопов, а через час введенные в прорыв танки и мотоколонны на грузовиках перерезали шоссе Логроньо-Памплона.

— Мост за Эстейей взорван, — буднично доложил Панчо.

К вечеру, преследуя бегущих франкистов, передовые отряды вошли в Логроньо и небольшие городки Лодосу, Аусехо и Лерин, к утру Дуррути сообщил, что выбил франкистов из Эстейи.

Я повеселел — все идет по плану! А Пабло, наоборот, смурнел все больше:

— Что-то больно легко все получилось.

Ну как сказать, у Сарагосы, наоборот, застопорилось.

Застопорилось и у нас — к исходу третьего дня мы взяли Калаорру и Марсийю, но противник не дремал и подтягивал к нашим флангам подкрепления. От Памплоны давили «наваррские бригады» полковника Солчаги, Логроньо пытались отбить части 6-й органической дивизии, посланные Саликетом. И что хуже всего, из Бургоса пришли известия, что первую итальянскую дивизию, «Черное пламя», перебрасывают то ли в Сориа, то ли в Сигуэнсу. Если в Сориа — это по нашу душу. От таких новостей Панчо вернулся в Овьедо — держать руку на пульсе.

Пабло, стиснув зубы, пытался перегруппировать силы и пополнить ударный кулак горючим и боеприпасами.

Длинная кишка снабжения — бензовозы, грузовики с едой, снарядами и патронами — растянулась вдоль шоссе на три километра. Слишком заманчивая цель для авиации, но среди грузовиков двигались четыре серийных ЗСУ и еще несколько импровизированных — в кузовах смонтировали «эрликоны», снятые с танков при замене на 47-миллиметровые пушки.

А на горку у Прадехона встал кунг с решетчатой антенной, где сидел неугомонный Сева, так и не снявший гипса и повязок. Сидел прямо на ящике со взрывчаткой, с приказом взорвать все к чертовой матери, но ни в коем случае не допустить попадания радара в руки франкистов.

Итальянцы и прочая пехота — это долго, а вот авиация — быстро, и чем дальше, тем ее больше. Такое впечатление, что на аэродром Бургоса перекинули всю пополненную авиацию итальянского экспедиционного корпуса, самолетов пятьдесят. И лучших, блин, пилотов.

Первая стычка у Аусехо стоила нам поврежденной «кобры» — патрульная двойка по наводке Севы спикировала на пять CR.32, свалила одного с ходу и покорежила второй, но в собачьей свалке три оставшихся крутились как ужи на сковородке и ушли, только исчерпав боезапас. Наши тоже вернулись на аэродром Витториа-Гастейс, чиниться.

Сева тут же сел мне на уши, требуя передвинуть радар в Логроньо — франкисты базировались на Бургос и летали как раз мимо, их можно засечь на полдороге, а за то время, что они доберутся до нас, как раз успеет прибыть эскадрилья из Виттории. Расчет тактически верный, но я жутко стремался ставить радар так близко к фронту, практически на передовую. Лучше уж пусть на обратном пути ловят, чем так рисковать.

Сева, гад такой, сумел проехаться по ушам Дуррути и Пабло, и на меня навалились уже все трое. Я держался, но следующая большая сшибка над нашей линией снабжения переубедила.

В небе творился сущий бедлам: носились чужие и наши, в глаза рябило от черных андреевских крестов и белых Ⓐ, то и дело из круговерти вываливались дымящие самолеты. Три бомбера воткнулись в землю, два с дымными хвостами ушли со снижением на запад, наши сбили семь или восемь бипланов, но потеряли пять самолетов и двух летчиков.

Купола парашютов медленно приближались к земле, бойцы ударной колонны азартно попрыгали в «Атлантико» и помчались ловить или спасать летунов, а Сева неистовствовал в эфире, требуя от меня срочных действий.

Через полчаса привезли первого — нашего, с вывихнутой ногой. Следом двоих испанцев, а потом целый грузовик итальянцев — десять живых, трех мертвых.

Как уж там ребята Панчо потрошили сбитых, не знаю, но подтвердили, что в Бургосе было почти шестьдесят самолетов и даже особая группа Fiat, куда включили лучших пилотов.

Да, пожалуй Сева насчет радара прав.

— Черт с вами, двигайте в Логроньо. Только возьмите охраны побольше.

Загипсованный пилот-лихач оказался кругом прав: в очередной налет франкисты бросили все, что сумели собрать, но предупрежденные за десять минут колонны рассредоточились, а зенитчики, наоборот, подготовились к встрече и завалили три самолета. Эскадра отбомбилась куда бог послал и развернулась восвояси, вот тут на нее и спикировали наши под руководством Билла Келсо, который не утерпел и примчался в Витторию из Мадрида, чтобы не пропустить такое веселье. Никаких драк на виражах, строго пикирование и уход — ведомая Диким Биллом эскадрилья посчиталась за все наши потери, вогнав в землю еще десяток самолетов франкистов.

Скверная погода прекратила налеты, дав и нам время зализать раны и подлатать технику. Дуррути долбился в оборону городка Милагро, прикрытого с двух сторон реками Эбро и Арагон, всего пятьдесят километров оставалось до передовых частей Сарагосского фронта, тоже завязших после первого броска.

Я всей кожей ощущал кризис сражения — либо мы доломаем противника, либо сломаемся сами. Времени оставалось в обрез, итальянцев уже засекли в Сориа… Блин, неужели все годы подготовки насмарку? Неужели опять, в двух шагах от вершины — обрыв и вниз?

Пабло обгрызал уже третий за день карандаш:

— Надо прекратить штурм Милагро. Передайте Дуррути, пусть выходит из боя.

— Как выходит? Мы отступаем?

— Обратной дороги нет, — зло отрезал Пабло. — Влезаем глубже. Подтянется ополчение, займется городом, а мобильные части должны двигаться! Дожать противника!

— Jefe, — аккуратно тронул меня за плечо радист. — Срочная радиограмма от сеньора Вильи.

Я не глядя схватил листок, развернул его и прочитал «Тетя все». Желание немедленно обматерить Панчо, нахватавшегося от Оси дурацких шуточек чуть не реализовалось, но на третьем шаге в радиорубку до меня дошло.

Крезен грохнул Франко.

Блин, да это лучшая моя инвестиция за всю жизнь! Мать моя женщина, какая ирония — я строил заводы, делал самолеты и танки, но в критический момент помогли не они, а обычный киллер!

— Жмите! Пабло, дорогой, жмите изо всех сил! Сейчас у них будет шок, я обещаю!