Круг пятый (СИ) - Артемьев Юрий

Глава 24

Хуже дурака может только быть дурак с инициативой. И совсем плохо, когда у него есть возможность всё это реализовать.

По дороге коварного времени жизнь идёт с переменною скоростью.

Иногда год сгорает мгновением, как костёр из сушёного хвороста.

А порою секунды, как вечности, замерзают в холоде времени,

От ноля до ноля в бесконечности, как волшебное сновидение.

Но опять, начиная скольжение, под уклон, соразмерно возрасту,

Жизнь идёт, продолжая движение со своей переменною скоростью.

Жизнь-песчинка в пропасть падает и летит, наслаждаясь падением.

Это, кстати, не очень радует, начиная со дня рождения.

Словно стрелка, по кругу вертится огонёк осторожного пламени.

И порою так слабо верится, что сгорим мотыльками сами мы.

Вектор сменит своё направление от ноля до ноля в бесконечности.

Жизнь, пройдя по дорогам времени превратится в осколок вечности.

17 марта. 1914 год.

Российская Империя. Крым.

Казачок мялся у входа в комнату, не зная к кому из великих князей обратиться. Один был в мундире, но помоложе, а другой ненамного старше, но одет по-домашнему…

Олег, заметив казачка, спросил его:

— Чего тебе?

— Ваше высочество, там… Горцы.

— Какие горцы?

— Двое молодых горцев… Говорят, что им нужен какой-то дохтур.

— Кто? Какой доктор?

— Дык, не понять их. Они половину слов не по-нашему гуторят. Но какой-то дохтур, который их батю излечил…

— Это, ко мне. — сообразил я. — А чего ж так рано-то. Я же говорил. Будет нужен, позову…

— Ты про что?

— Да я нанял тут одного горца молодого. Толмачом у меня будет. Мне же нужен переводчик с турецкого. Только я его отцу объяснил, что когда понадобится, я за ним кого-нибудь пришлю. А тут дня не прошло, как сами приехали. Ладно. Пойду, пообщаюсь…

— А мы не помешаем? — спросил меня князь Игорь.

— Не знаю даже. — улыбнулся я. — Они и так, наверняка чувствуют себя не в своей тарелке, приехав сюда. А если к ним выйдут сразу два великих князя, то боюсь, что они этого не переживут.

— Переживут. Они даже не покажут своего смущения. У них это не принято. Горцы спину гнуть не любят. Ну, разве что только перед отцом или перед богом своим. А в обычной жизни, как будто лом проглотил, ходит с прямой спиной. Гордые…

— Просто не говори им, что мы с братом князья. К тебе же всё-таки приехали гости.

— Я их не звал.

— Вот видишь… Незваные гости…

— Я не уверен, что они татары.

— Не переживай! Разберёмся.

Когда мы вышли из дома, я сразу узнал братьев. Рустем и Ахтем. Несмотря на слова князя о том, что горцы не гнут спину не перед кем, увидев меня, оба парня склонили голову, приложив при этом правую руку к груди в районе сердца.

— Добрый день! — поприветствовал их я. — Что привело вас ко мне? Я же Эскендеру вчера всё объяснил…

Горцы выпрямились. При этом младший из них, Ахтем, остался стоять ровно, а Рустем достав из за ремня плетёную кожаную нагайку, снова поклонился мне. На этот раз ещё ниже, чем в прошлый раз, и при этом протянул плётку мне, держа её двумя руками.

— Не понял. — проговорил Олег, стоя за моим правым плечом.

— Максим-бей! — начал свою речь Ахтем.

— Не хочу я никого бить. — сразу же ответил я ему.

— Прости, Максим-эфенди! Я не так выразился. — смутился молодой горец.

А его старший брат продолжал стоять согнувшись, всё так же протягивая мне плеть.

— Ахтем! Объясни мне, что тут происходит. — взмолился я.

— Мой брат поступил плохо, оскорбив того, кто излечил отца. Он хочет принести тебе извинения и готов служить тебе.

— Рустем! Я не сержусь на тебя. Хватит кланяться. Ты же горец.

Рустем выпрямился. А его лицо снова залило краской… Вот же ж. Опять я ему сказал что-то обидное? Или это у него просто кровь к голове прилила от долгого поклона.

— Рустем! Твой отец хочет тебя женить. А ты должен подарить ему внуков. Ну а ко мне на службу пока пойдёт твой брат Ахтем. Эскендер сказал, что ему пока рано жениться. Так что, зря ты приехал.

— Я виноват.

— Ты виноват лишь в том, что молод и горяч. Но не переживай! Молодость это такая болезнь, которая с годами пройдёт. Так что, возвращайся домой. Слушай что тебе говорит отец и не горячись лишний раз.

— Благодарю тебя, Максим-эфенди! Ты поднял на ноги нашего отца. Он сейчас, как молодой. Никогда его таким не видел.

— Не стоит благодарности. Что сделано, то уже сделано.

— Прими от нас в подарок этот кинжал, Максим-эфенди!

Он снова, держа двумя руками, протянул мне тот самый кинжал, которым я уже владел какое-то время, взяв как трофей. Только на этот раз, кинжал был в ножнах.

Почему-то я сразу понял, что не принять такой подарок — это значит обидеть гордых горцев окончательно. Вот же сложные люди. Чуть что не так — смертельная обида. Мягче надо быть и гибче. Иначе опять придёт кто-то и сгоряча вырежет весь род.

Я принял подарок, тоже взяв двумя руками. Слегка вытянув кинжал из ножен, полюбовавшись изгибами узоров на лезвии, я снова задвинул клинок в ножны, и, приложив правую руку к сердцу, ответил?

— Благодарю тебя! Я ценю твой подарок и буду бережно его хранить.

Рустем снова слегка склонил голову, а потом молча развернулся, и вскочив в седло, попросту ускакал по дороге в сторону гор. Его младший брат Ахтем остался стоять на том же месте.

— А ты решил остаться? — спросил его я.

— Отец послал меня к тебе, Максим-эфенди, и приказал служить тебе.

— Понимаешь, Ахтем… Прямо сейчас в этом нет необходимости. Я же говорил твоему отцу, что когда мне потребуется переводчик с турецкого на русский, я за тобой пришлю кого-нибудь.

— Отец сказал: Не жди, когда позовут! Будь рядом, когда будешь нужен!

— Твой отец мудр.

Я спинным мозгом чуял, что за моей спиной Олег давится от смеха, слушая, как я изображаю из себя дипломата на восточный манер. Сам с трудом сдерживаю смех. Вот не могут восточные люди выражаться прямо. Обязательно надо раскрасить всё изысканным, чисто восточным, словесным узором.

Хорошо. — продолжил я. — Ты можешь остаться.

И уже обращаясь к Олегу, я спросил?

— Ваше высочество! Где мне можно будет тут у вас разместить своего нового сотрудника?

Блин. Вот сказал, и сам понял, что переборщил. Я ведь уже давно привык по-простому общаться с Олегом. И даже это моё «Ваше высочество» звучало как-то по-панибратски. Но для слышавшего мои слова горца, это оказалось шоком. Он весь как-то подобрался и выпрямился ещё больше. Правда я не понимаю, куда уж больше. Ведь и так Ахтем стоял, как телеграфный столб посреди двора.

Зато Олег, похоже, даже и не заметил в моих словах никакой иронии, и ответил с той же долей юмора.

— Это уж тебе решать, барон. Твой человек, тебе о нём и заботиться.

Ахтем, слушавший наш разговор порывался что-то сказать, и я это заметил.

— Что ты хотел сказать, Ахтем?

— Я готов спать перед твоей дверью эфенди.

— В этом нет необходимости. К тому же твой конь не сможет спать перед моей дверью вместе с тобой. Пойдём! Я покажу тебе, где вам будет удобно разместиться.

В общем, разобрались. Горца с его лошадкой разместили в каретном сарае. Заодно я ему пояснил, что все вещи, лежащие там, принадлежат мне, и он их заодно будет охранять. Естественно, он оказался не в том отсеке, где мы выложили всё оружие и боеприпасы. Потом я договорился с казаками, чтобы они не обижали горячего парня, а помогли ему ежели чего. Да и по поводу пропитания определились. Игорь выдал вахмистру немного денег, чтобы питаться Ахтем смог из общего котла.

Ну а я, раз такое дело, решил не откладывать своё путешествие за чужеземным золотом. Поэтому мы снова все вместе стали думы думать, да разговоры разговаривать… Военный совет в Ореанде, типа: Часть вторая. Те же и там же…