Долгая заря (СИ) - Большаков Валерий Петрович
Президент как раз вылезал из воды, по-тюленьи отфыркиваясь. Иверневу он узнал сразу, и не слишком удивился — Борис Николаевич, когда передавал дела, настоятельно рекомендовал прислушиваться к советам этой таинственной женщины — и не ругать охрану. Никакой спецназ не совладает с ведьмой…
— Добрый день, Наталья Мстиславовна, — сдержанно улыбнулся Путин.
— Здравствуйте, Владимир Владимирович! — Тата стыдливо опустила ресницы, пока президент накидывал белый махровый халат, и протянула ему флешку. — Это вам. — Уловив возникшее напряжение, она посмотрела глаза в глаза. — Здесь единственный файл, а в нем — ответ на вопрос, почему пятого августа американцы признали за Ильясом Ахмадовым, эмиссаром Аслана Масхадова, статус политического беженца. М-м… Вы позволите ма-аленький комментарий?
— Слушаю, — ответил Путин, располагаясь на скамье в тени, и повел рукой: — Прошу.
Тата чинно присела, и повела свой короткий рассказ:
— Незадолго до получения Ахмадовым политического убежища, Министерство внутренней безопасности «неожиданно» отозвало аппеляцию на решение иммиграционного суда в Бостоне, который предоставил Ахмадову убежище еще в апреле. Протест МИД России отмели с традиционной ссылкой на «независимость ветвей власти в США». То есть, ни Госдеп, ни правительство здесь как бы ни при чем. Ну, как всегда! А на флешке — запись конфиденциальной беседы сенатора Джона Маккейна с Кондолизой Райс, занимающей пост советника президента по нацбезопасности… Видео — так себе, мешало какое-то вьющееся растение, но аудио — разборчивое и четкое. Прослушайте разговор, он весьма занимательный.
— Обязательно, — Владимир Владимирович пристально глянул на Иверневу. — Даже не спрашиваю, откуда у вас запись… А вы сами слушали ее? — Тата кивнула. — Можете кратенько изложить? А то я «инглиш» понимаю… хм… с пятого на десятое.
— Ну, Маккейн обычно не церемонится, — повела рассказ Тата. — Он сходу и весьма прозрачно намекнул Конди, что её дальнейшая карьера как будущего руководителя Госдепа зависит от того, примет ли Министерство внутренней безопасности США решение отозвать свою аппеляцию из бостонского суда по делу Ильяса Ахмадова. А знаете, чем старый хрен обосновывал свой шантаж? А тем, что стратегической целью США является ослабление и последующий развал Российской Федерации, с чем Конди тут же согласилась. И Маккейн, нахраписто так: «Поэтому, дескать, нам следует давать убежища всем подобным отморозкам, которые согласны в обмен на это сотрудничать с американской разведкой!» Ахмадов, дескать, согласен, он уже с ним беседовал, тот обеими руками «за». И на велфере этот бандит сидеть не будет — сенатор даже готов пробить ему стипендию — грант от Национального фонда в поддержку демократии. А напоследок Маккейн еще и надавил на чернокожую политикессу. Серьезно, увесисто надавил — дескать, я тут с вами поделился не только своим личным мнением. Данной точки зрения придерживается весь Совет по международным отношениям! А это, Владимир Владимирович, хоть и частная структура, но именно она, увы, определяет внешнюю политику США, поскольку… Ну, выражаясь поэтически, данный Совет — одно из сердец спрута по имени Deep state. Бедная Кондолиза едва не вытянулась по стойке «смирно»! Всё, хэппи энд! — криво усмехнулась Ивернева, вставая и одергивая платье. — Пойду, пожалуй. И без того много времени отняла у вас…
— Может, удалитесь обычным путем? — улыбнулся Путин.
— А начохр не обидится? — прищурилась Тата.
— Он у меня необидчивый.
И президент проводил резидента до ворот.
Среда, 29 сентября. Утро
Япония, борт УДК «Владивосток»
Соня всегда мечтала побывать в Японии. Многолюдный, удушенный бензиновым перегаром Токио ее не интересовал совершенно. А вот Киото…
Замки Фусими и Нидзё, храм Гинкаку-дзи, Сад камней… Вот, где истинный самурайский дух, нынче почти что выветрившийся!
И вот — сбылось. Кажется…
Серая громада УДК раскатывала мелкие, несерьезные волнишки Токийского залива — «Владивосток» прибывал с визитом вежливости в порт Йокосука, где еще в прошлом году теснился американский авианосец «Китти Хок».
Весной штатовцы организованно покинули Японию, зарезервировав за собой лишь базу на Окинаве.
Ожиревший японский дракон, печальным взглядом проводив встрепанного американского орла, покряхтел-покряхтел, и решил-таки замириться с советским медведем.
Русские, если их не трогать, щедрые. Всего у них полно — и нефти, и газа, и леса, и микросхем. А если тронешь…
Ну, тогда лучше сразу исполнить старый дедовский обычай! Сеппуку называется.
И вот в Находку пожаловал эсминец-вертолетоносец «Сиранэ», а УДК «Владивосток» взял курс на Йокосуку…
…Соня Гирина стояла на палубе, и впитывала всё-всё-всё, что разворачивалось вокруг — зеркало вод и рыбаков, ловко тянущих лески; берега, закованные в бетон, встопорщенные стеклом и металлом; огромное красное солнце, восходящее над океанской далью.
Девушка тихонько засмеялась — она, наверное, лучилась ярче светила!
Расписались они с «Иванычем» в апреле, тогда животик совсем еще не был виден… Максима командование отпустило на целых две недели, и свадьба удалась!
Больше всего Соня боялась маминого гнева, но родительница, стоило ей узнать, что скоро станет бабушкой, буквально облилась слезами радости. Будущий дедушка и вовсе сиял — Динавицеры породнились с Гариными! Чего же боле?
Губы Софии снова дрогнули в ласковом изгибе — Максимка на свадебной фотографии такой смешной получился… Сияет, будто «Волгу» выиграл в лотерею!
А теперь у нее будто свадебное путешествие… Максим, конечно, не хотел ее пускать в поход, но подчинился умоляющему взгляду. Да и куда командиру корабля без переводчика? Сам-то капраз всего два слова выучил — «коннити-ва» да «саёнара» — вот только путается постоянно, какое из них «здрасьте!», а какое — «до свиданья!»
Софи ухватилась за леер. Целая флотилия судов-маломерок пристраивалась к гигантскому вертолетоносцу. Прыгая по палубе щеголеватого катера, компания молодых японцев растянула наскоро исписанный транспарант.
— И что там такое намалевано? — зарокотал огромный командир БЧ-6, незаметно воздвигшись рядом.
— «Нихон э ёкосо, 'Урадзиостокку», — послушно прочла Гирина, и перевела: — Добро пожаловать в Японию, «Владивосток»!
— Ну, тогда ладно… — добродушно проворчал «бычок».
И тут две зубастые японки на стареньком мотоботе кое-как развернули яркую афишу. С глянцевого листа на Соню глянула Фай Родис.
Неизвестный художник ловко скопировал кадр из фильма — на лице землянки сочетались задумчивость и жалость, а глаза чернели горечью. Желто-зеленые каракули иероглифов складывались в суровое и мрачное «Уси-но токи». «Час Быка».
Соня до того засмотрелась, что опять не приметила, как к ней подошли. Лишь ощутив ласковые руки на плечах, она вздрогнула — и моментально расслабилась.
Максим бережно прижал ее к себе, и забормотал:
— Говорят, японцы с ума сходят по этому кино… За бешеные деньги скупают плохонькие пиратские копии! И где только достают? «Час Быка» показывали всего дважды — в нашем консульстве и в Токийском универе…
— Я сначала думала, что это из-за суеверий, — доверчиво забормотала Софи. — Знаешь, как называется самый… м-м… популярный, что ли, из японских ритуалов проклятия? «Уси-но токи маири» — «Посещение храма в час Быка». Надо часа в два ночи прийти в отдаленное святилище с соломенной куклой — и наложить проклятие на своего врага или обидчика. Но потом я поняла, что не права…
— Ну да! — смешливо фыркнул Гирин. — Считай, вся Азия на ушах стоит!
А на катерах, словно подхватывая челлендж, раскручивали афишу за афишей, и с каждой на Соню глядела Фай Родис — испытующе, с неким вопросом, немым, но очень важным.
Гирина длинно вздохнула. Она помнила тетю Риту на свадьбе — красивую, ухоженную женщину, каждое движение которой было исполнено изящества и внутреннего аристократизма.
