Ревизор: возвращение в СССР 26 (СИ) - Винтеркей Серж

— Лекторий предусмотрели, — растерянно ответил тот. — А чем они отличаются?

— Акустикой, наверное, — пожал я плечами. — В концертном зале лекции точно можно читать. Так что, давайте архитекторам поставим задачу, что нам нужен именно концертный зал. Они там разберутся, наверное?

— Куда они денутся! — уверенно ответил Бортко. — За такие-то деньги.

— Подождите, товарищи, — остановил нас Мещеряков. — Нам надо как-то скрытно попадать в подвальную часть музейного комплекса…

— Смотрите, здесь, на второй линии, у нас будет гостиница и ресторан со своими небольшими стоянками, — показал я. — Можно даже сделать подземную стоянку для машин. Правда, берег низкий, с гидроизоляцией могут быть проблемы, дорогое удовольствие получится. План-минимум — предлагаю прорыть туннель между рестораном и курганом музея. Тут будет метров пятьдесят, что мы, не пройдём? Зато никому в голову не придёт, что мы в подвалы музея как-то через ресторан попадаем. В ресторан заехать покушать — имеем право, никто не удивится. А в здании ресторана сделать отдельную Ленинскую комнату, ключи от которой будут только от нас. Из нее и будем попадать в туннель.

— А из музея туда даже не делать проход, — задумчиво проговорил Мещеряков. — А что? Красиво. Охранять только вход из ресторана. А всё остальное под землёй без выхода наружу. И никакие грабители никогда в Ленинскую комнату не полезут. Они точно знают, что там ничего ценного для них точно нет. Да туда вообще мало кто сам захочет пойти…

Захаров и Бортко при последних словах поморщились. Но упрекать ни в чем Мещерякова не стали.

— Только под землей условия хранения нужно соблюдать, — заметил я. — Влажность, температура, всё такое… Картины же.

— Да это понятно, — ответил мне Бортко. — Этот момент уже учли. Запасники же!

— А, ну да, — рассмеялся я.

— Может, всё-таки сделать ещё один вход через музей? — спросил Нечаев. — Мало ли какая внештатная ситуация? Пожар, не дай бог, в ресторане, надо быстро ценности эвакуировать…

— Ну, по-хорошему, конечно, надо, — ответил Бортко, взглянув на Мещерякова. — Тогда, сделаем потайную лестницу из какой-нибудь комнаты, куда мало кто ходит, — придумал он на ходу. — Ленинская комната в музеях бывает?

— Какая нам разница, бывает или нет? — спросил Захаров. — Если в ресторане будет, то почему в музее-то нет? Мы сделаем. И пусть нас кто-то попробует за это отругать.

— И удобно, — рассмеялся Пахомов. — Даже если пьяный в дупелину приедешь, и не в то здание по ошибке пойдешь, то вход все равно через Ленинскую комнату, и там, и там.

— Так, хорошо. Давайте подведём итог, — взял у меня вилку Бортко. — Здесь наш музей. За ним сразу столовая с обычной парковкой. Подземную парковку, боюсь, нам сложно будет сейчас осилить из соображений финансирования, это же всё за счёт заводского бюджета будет строится. Нам только со строительством самого музея помогут. Слева у нас гостиница, в смысле заводской дом отдыха или профилакторий, там подумаем, как это оформить. Но хочется, чтобы он с бассейном был…

— И баней, — подсказал Осипов.

— Само собой, — кивнул Бортко. — А спортивный комплекс, тогда, где?

— Ну давайте, на вот этом пространстве его разместим, — показал я большую зону между собственно нашим музеем и храмом. — Тут полно места. Раздевалки можно построить сразу за стоянкой. А дальше целое поле до реки. Беговые дорожки и трибуны где-то до середины. А там дальше посмотрим, или парк разобьём, или оставим как есть для проведения каких-то масштабных мероприятий.

— Годится, — кивнул Мещеряков.

Бортко тут же вытащил откуда-то школьную тетрадку в клеточку и принялся зарисовывать схематично наши планы.

— Вот здесь дорогу надо предусмотреть, — показал я ему, — между музеем и столовой вплоть до санатория-профилактория. И вдоль технической линии нужна дорога. И можно соединить техническую линию с набережной несколькими проездами…

— Прямо город уже целый, — глядя на наши художества, произнёс Захаров.

— Нам ещё здание конторы нужно будет построить и гараж для уборочных машин и тракторов снег зимой чистить, — заметил я. — Вообще, содержание всего этого комплекса со временем будет влетать в копеечку, нужно чтобы он сам себя хоть как-то окупал предоставлением своих площадок конкурсам и фестивалям. Надо чтобы и столовая туристов кормила за деньги. И профилакторий заводской мог туристов за деньги селить. Наш профсоюз рабочим на питание в столовой будет талоны, допустим, давать, а все остальные желающие пусть тоже кушают, но за деньги. И в профилактории так же, свои по путёвкам заселяются, чужие за деньги, как в гостинице. И расценки на баню, на бассейн…

— Это на хозрасчёте все должны быть, — заметил Сатчан.

— Это должен быть единый комплекс, с одним руководящим центром, — заметил я. — Не надо его дробить. Старайтесь целиком его повесить на баланс предприятия. По кускам отобрать будет легче…

— Его ещё нет, а ты уже думаешь, что его могут у нас отобрать? — насмешливо спросил Мещеряков.

— Это называется стратегическое прогнозирование, — серьёзно ответил ему Захаров. — Нам на курсах повышения квалификации это давали… Я только сейчас понял, про что это.

На этом совещание закончилось. Захаров, Бортко и Мещеряков ещё оставались за столом, а остальные расползлись кто куда.

— Можно я домой? — поднял я руку как в школе. — У меня там семеро по лавкам…

— И у меня, — поднял руку следом за мной Сатчан.

— Чё примазываешься? — ткнул я его шутя в бок. — У тебя ещё только в проекте!

— Каком проекте⁈ — возмутился он. — Уже шевелится вовсю!

— Да ладно, — потрясённо уставился я на него. — С какого?

— Что с какого? — удивился друг. — Нам уже рожать скоро!

— В смысле, скоро? Она же только… Когда вам рожать?

— В мае.

— Март, апрель, май… И правда. Через три месяца уже… Блин!.. Во время летит!

— Идите уже, папаши, — глядя на нас, развеселились мужики.

— Давай, я тебя до дома подброшу, — предложил Сатчан, когда мы уже вышли с ним в раздевалку. — А то у меня твоя доля Конан Дойля в багажнике.

— О, спасибо, — обрадовался я.

Святославль.

Покинув квартиру Вагановича, Иван сразу наведался в домоуправление и выяснил, кому принадлежит этот самый дом. Оказалось, что дом принадлежал одногодке Вагановича, который умер уже лет пять назад.

Может, одноклассник какой-то его или однокурсник? — подумал Иван.

Сейчас дом числился за сыном этого однокурсника-одноклассника и стояла пометка, что он военнослужащий.

Понятно, — решил Иван. — Не удивлюсь, что дом стоит пустой и Ваганович за ним «присматривает» по старой памяти. Вот где сам бог велел спрятать основную заначку. Этот дом никак не связать с Вагановичем, только если перечитать все старые квитанции во время обыска его квартиры. Ну, к счастью, об этом, похоже, Ваганович и не подумал. Он все же не профессиональный преступник, а так, самоучка. Необязательно, если он смог серьезный пост занять, что он умный человек. Может ума не хватить научиться за собой следы грамотно заметать.

Пока Иван сидел в домоуправлении, совсем стемнело и он не стал откладывать обыск этого дома в долгий ящик.

Дома оказался раньше обычного. С двумя стопками третьего тома Конан Дойля взбежал по лестнице и постучал носком ботинка в дверь. Галия открыла дверь, чмокнула меня и вернулась в спальню, где мама с детьми оставалась. У них там физкультминутка перед купанием была. Панда уже не пряталась, а играла рядом на кровати.

— Ох, скоро они до неё доберутся, — заметил я.

— Паш, Тарас Семёнович приезжал, оставил бутылку Косте, — сообщила мне жена.

— Зачем? — удивился я.

— Ну, он, вроде, сказал за помощь… Да? — взглянула Галия на маму.

— Ну, да. За помощь, — подтвердила мама. — Мы подумали, ты знаешь, о чём он…

— Да я-то знаю. Это за то, что Костян помог нам с отцом плитку перевезти из моего гаража к нему. Зачем отец пузырь ему привёз, не пойму?..