Курсанты 2 (СИ) - "Ветер"

— Ха-ха-ха… Красиво.

— Какая у него статья? Чего никто статью не знает? Вы чего в камере с ним в одной сидите… Сигареты его курите?

— Так это… конвой-то не посадил бы в общую…

Разговоры они разговаривали тихо, но мне было слышно, а за дверью уже вероятно и нет, причин кого-то дергать не было, а Шапкина, то есть Шишкова, я сразу предлагал отсадить, моя совесть чиста, обсудил я сам с собой вопросы морали. Все же отстойная работа, надо дело делать и валить.

— Эй…как-там тебя Дартаньян? — шепотом «кричала» Саша, — прости даже имя то не знаю, сигаретку то дай? Сейчас ведь опять суд, обвинение зачитают.

— Держи, — вернул я ей ее пачку.

— Ну?

— Что?

— А прикурить?

— А зажигалку куда дела?

— Зажигалки то изымают, ты не знал?

— Ладно, поверю.

— Ну и?

— Ну, что опять?

— Зовут то тебя как? Ну чего тайна что ли? Секретные сведенья?

— Не положено нам разговаривать.

— Нам всем тут много что не положено, — вздохнула та.

Тут я понял, что она чертовски переживает из-за того, что через несколько минут будет зачитывать прокурор. И возможно вся эта демонстрация всего лишь способ психологической защиты.

— Давай говори, а то буду ушастиком звать, прилипнет же, я такая, могу запросто прозвище приклеить. Почти как Волк.

— Ха! — отреагировал из общей Волк.

— Так Волков на выход. — пришли за подсудимым.

— Эх начальник, ты бы знал, как я жду этих слов, и чтобы на выход, да с вещами, да что бы на волю.

— Миша. — ответил спустя какое-то время я.

— Саша, ну да ты знаешь. Мишка-Мишка где твоя улыбка?

— Ну что за детский сад.

— Скучно же.

— Страшно, ты, наверное, хотела сказать.

— Чего?!

— Я говорю, — разъяснил я. — Слушать обвинительное заключение, наверное, страшно. Адвокат чуть попросит убавить, или совсем иную картину нарисует неважно, так ведь? Судья скинет совсем чуть и нарисует почти то, что запросил прокурор. Так что слушать его…

— А ты уже шаришь. — ухмыльнулась она грустно.

— Кравец, Антонов, Буров…. — перерыв закончился. Сашу и ее кучу подельников потащили на суд.

— Это что такое!

— Блин!

— Что там у вас?

— Кравец, я тебя предупреждаю!

— Чего случилось то?

— Да в щеку вон ключника чмокнула.

— Саша ну как же так?

— Промахнулась в губы метила.

— Саша, как так? Он же мент, Саша?

— Гы-гы-гы.

— Отставить разговоры.

— Отставить? это ты в армию иди рядовым отставать приказывай.

— Заткнитесь, а то судья вам веселым таким не скинет.

— И то верно, а ну братва заплакали дружно.

Ну-ка смени-ка мне ключника. Пошли поговорим. — опять выдернул меня на разбор полетов старший, подменив временно свободным конвойным.

— А я то что? Я как обычно. — развел я руками.

— Ты дурак что ли не врубаешься? Она играет же.

— Ясно дело все они тут играют. Я же не идиот.

— Точно? А то блин поплыл уже, сигаретки ей прикуриваешь?

— Ну ты блин даешь! — хлопнул меня кто-то по спине как оказалось сержант Богданов.

— Да я все понимаю.

— Точно? А то еще выпустишь блин птичку из клетки, потому что жалко стало. Или еще почему.

— Да, блин, я нормальный адекватный человек.

— Точно? У тебя девушки то были хоть?

— Аха-ха-ха, заржал свободный конвой.

— Блин ну это я точно обсуждать не стану с вами.

— Что не было что ли? Девственник?

— Да вы…

— Серьезно ведь потенциально опасная ситуация сорвет еще крышу вообразишь что-нибудь, да дел натворишь. Убежать тут конечно некуда, народу вон куча, но мало ли, себе все испортишь.

— Да блин, вы чего. Девушки у меня были уже и секс был раз уж на то пошло. Это просто не те вещи что я обсуждаю с кем-либо. В камерах относительный порядок, это вы вон Шляпнкина не отсадили вовремя.

— А чего его обижают?

— На бабло разводят.

— Ну и ладно, тебе то что, не бьют же, выломится из камеры так и пересадим, а так чего, может просто жизни учат, опыт приобретает человек.

— Слышь Богдан, ты это пригляди-ка за ним. Подскажи немного ему что к чему, зачем и почему, вроде нормальный он, но ребенок же совсем.

— Сделаем, дядь Кость.

В результате в моем хозяйстве теперь еще и Богдан стоял, наблюдая за мной и камерами, но надо признать дал несколько весьма ценных разъяснений которых я бы не нашел ни в одном уставе. Богдан беспрерывно трындел, на что старший делал замечания уже ему.

— Я зачем тебя поставил туда Богданов? Пиздеть?

— Передаю опыт молодым — развел тот руками, как его еще передавать, телепатически?

— Ага слышу я как вы там баб обсуждаете.

Богданов вскоре ушел со своим старшим и своим жуликом в зал.

— Что запросили? — спросил я, когда вернули Сашу и компанию.

Долго их не было, видать большое дело, если так долго прокурор обвинительное читал.

— Четыре условно.

— Условно? А чего такая убитая плясать должна да петь.

— Вторая делюга есть. По ней считай уже условки не будет, поскольку судима, и этот срок частично сложат.

— Понятно, а что в одно дело не объединили эпизоды?

— Там совсем другая история, без этих, — кивнула она в сторону видно про сегодняшних подельников. — своя, история.

— Ясно. Серьезная статья?

— Сто пятая.

— Нифига себе — я аж инстинктивно отступил на шаг.

— На самом деле, там все не так было, как звучит. Может на сто восьмую переквалифицируют. Если конечно попадется судья как эта и прокурор, да и адвоката бы нормального.

— Да уж Сашка прокурорчик-то явно тебе поверил. Слезкам твоим крокодиловым. — шандарахнул в стену подельник явно злой что ему не фартануло как Саше.

— Эй потише.

— Потише, а? Сссс… Рммм.

— Семь — показала она мне пальцами, видать столько запросили Большому и наверняка никак уж не условно.

— Так ты если будешь дергаться руки за спину перестегнем понял? — пришел старший конвоя «Большого».

— Извини начальник нервы.

— На покури, остынь. — старшой выдал сигарету и вышел на лестницу и в предбанник.

— Приговор когда?

— Сейчас посовещаются, скажут когда, сегодня точно нет там писанины вагон. Перерыв что бы решить насколько длинный будет перерыв. — пошутила Саша, но в место улыбки по щекам потекли слезы. Забилась в угол своей мелкой камеры.

— Что Саша разбил тебе сердце твой ключник? — пошутил проходивший мимо Волк, заметив размазывающую слезы Сашку. У него видать тоже или перерыв или конец. За дверью что-то оживленно обсуждали конвойные и дико ржали. Не иначе Волков на суде что-то смешное учудил, а может о чем-то другом.

— А у тебя что Волк? — поинтересовалась Саша.

— А что у меня? Поклеп как всегда, я же невиновен это всем известно. — заставил улыбнуться всех этими словами матерый рецидивист.

Тут я учудил, то ли из хулиганских побуждений, то ли и впрямь «птичку» стало жалко, исполнил, но не в полный голос конечно, короткий отрывок из песенки. А может общение и выступление с Дождиком сказалось, ведь я побывал на сцене и то ощущение условно скажем «эйфории» засело в моей голове. Или с таблетками перебор? Или это такая быстрая профдеформация о которой говорят на психологии? Или нервное? Или…

— Ну ты артист — прильнули жулики к дверям.

— Да я что, вот у меня приятель… есть. — осекся я.

— Слушай Миша, а не Круг ли твоя фамилия? — усмехнулась Саша. — Ладно, я согласна, поедем, ха-ха-ха.

М-да, ладно хоть никто из конвоя не видел и не слышал, увлеченные некой слишком веселой своей историей, могли и не понять шутку. Они так ржали что вышла даже помощник судьи и попросила быть по тише, а вот это серьезно считай судья замечание сделала. Крот было просил и меня написать объяснительную по поводу отсутствия конвойной бабы, да я забил, по совету Кости. Ну да я все равно стажер чего толку.