Евгений Токтаев - Неугасимый огонь (СИ)
-- Я смотрю, его слов тебе было достаточно, чтобы составить мнение о способностях эллинских врачей, -- с холодком в голосе сказал Неарх, -- вряд ли ты имеешь иные основания для подобного высокомерия. Ладно, пусть остаётся, если так хочет. Видать, всем царям Библа у вас мёдом намазано...
-- Энил убоялся гнева Нетеру, попав в другой мир, -- резко оборвал критянина Ранефер, повысив голос, -- и он ошибся поначалу, думал, что это Тисури перенёсся из древности. Пока не увидел Тидаин. И пал духом. Тогда Анхнофрет, ныне посол Та-Кем у Александра, подобрала нужные слова. Перед доводами опытной Хранительницы трудно устоять, а когда человек сломлен и растерян...
-- Я, знаешь ли, тоже, как ты говоришь, "убоялся гнева" богов, -- насмешливо сказал Неарх, -- да так, что поджилки затряслись. Вот только ни я, ни другие мои товарищи, ни даже Адар-Мелек, не стали предателями.
-- Энил не предатель! -- возмутился Ранефер, -- мне известно, что Александр силой принудил его присоединиться к вам, а восстать против захватчика и мясника, залившего всю землю от Ушу до Угарита кровью -- священный долг...
-- Мясник, значит, принудил? -- процедил Неарх, не дав Ранеферу договорить, -- так вот послушай, достойнейший радетель об униженных финикийцах, как все было на самом деле. Там, в нашем мире, Библ уже давно находился под властью персов, против которых мы вели войну. Флотом персидского царя командовал наварх, сиречь Знаменосец по-вашему, именем Автофрадат. Энил ходил под ним в младших начальниках. К моменту, когда мы взяли Библ, только слепой не видел, что персы проигрывают войну, а мы берём верх. Вся береговая линия от Милета-Милованды до Библа уже была нашей. Автофрадат пребывал в затруднительном положении, а его люди поглядывали по сторонам, куда бы драпануть. И когда Энил узнал, что его родной город сдался Александру, заметь, без боя и разорения, он покинул Автофрадата, но не для того, чтобы сражаться с македонянами. Нет, он присягнул победителю. Так ты считаешь, что Энил не предатель? Ушёл от персов -- не предательство. Он же покинул угнетателей. Ушёл от нас -- тоже не предательство, те же причины. И ведь не просто восстаёт против захватчика и мясника, но ещё и всегда оказывается в стане победителя. Удивительное совпадение.
Ранефер побагровел, но не нашёл, что ответить.
-- Мои слова, -- произнёс Неарх гораздо тише, -- легко проверить. Ты захватил пленных. Многие из них знают, как царь Энил присоединился к нам. Вы, ничего не зная об этом человеке, подарили ему трон. Задумайся теперь, мудрым ли было такое решение.
-- Я последую твоему совету, -- мрачно сказал Ранефер, -- истина должна быть установлена. Как и в нынешнем деле, от которого мы отвлеклись. Филота не может сказать, почему он не ответил на песнь посланника, но, может быть, ответишь ты?
Критянин покачал головой.
-- Увы, но я сам пребываю в недоумении. Может быть, уцелел кто-то из триерархов?
-- Да. Но многие из них тяжело ранены. Есть и такие, кто не сильно пострадал, но они молчат.
-- Пусть их приведут, возможно, со мной они станут говорить.
Ранефер удовлетворил его просьбу и вскоре в каюту ввели прихрамывающего Пнитагора. Киприот взглянул на критянина совершенно безжизненными глазами. Лицо его ничего не выражало. Следом зашёл Нимаатра. Он покосился на Неарха и что-то сказал Ранеферу на языке ремту. Тот ответил и Знаменосец, выглянув за дверь, отдал какие-то распоряжения.
-- Филота очнулся, -- объяснил Ипи критянину, -- я приказал привести.
-- Хорошо, -- кивнул тот и обратился к киприоту, -- Пнитагор, ты можешь говорить? Что здесь произошло?
Пнитагор смотрел сквозь Неарха, чуть склонив голову набок, и молчал.
-- Что произошло? -- повторил вопрос наварх, -- где Пасистрат, Адар-Мелек, Никанор? Что с ними?
-- Адар-Мелек? -- спросил Нимаатра, -- тот, кто занял место Энила?
-- Да.
-- Один из моих тетнут-шесер говорил, что убил высокородный фенех стрелой Херу. Большой начальник фенех, богатый одежда и доспехи. Может Адар-Мелек?
-- Пнитагор, ты видел это? -- допытывался Неарх.
Киприот молчал. Он не менял позы, даже почти не моргал. Так ничего от него и не добились.
Египтяне ввели Филоту. Он еле стоял на ногах.
-- Посадите его, -- распорядился Ранефер.
Филота уставился на Неарха и безжизненным голосом сказал:
-- Ты опоздал.
-- Что произошло, Филота? -- спросил Неарх.
Архинаварх покосился на Ранефера, который жёг его суровым взглядом и ответил:
-- Они оказались сильнее.
-- Это я и сам вижу! -- повысил голос критянин, -- зачем ты полез в драку? Ты хоть понимаешь, что творишь?
-- Они не хотели говорить.
-- Ложь! -- вспылил Нимаатра, подавшись вперёд.
Ранефер остановил его жестом. Сам он сохранил невозмутимость.
-- Ты не слышал песнь посланника?
-- Они трубили, -- подтвердил Филота, -- а ещё зеркалами отвечали Камиру. Демоконт сказал -- они сообщают городу, что помогут.
-- Какой ещё Демоконт?
-- Местный архонт. Он хотел отдаться под руку Александра, но царь Дедал сопротивлялся. С Демоконтом мы договорились.
Филота изложил свою версию событий.
-- Хотели свергать законный царь... -- сквозь зубы сказал Нимаатра.
-- Я ничего не понимаю, -- раздражённо бросил Неарх и повернулся к Ранеферу, -- не буду обсуждать эту авантюру с перетягиванием города, но ответь, почтенный, вы действительно одновременно предлагали переговоры и сигналили местным, что атакуете нас?
-- Мы не подавали такого знака, -- едва сдерживаясь, ответил Ипи, -- лишь обещали городу помощь. Лишь тот может подозревать другого в подлости, кто бесчестен сам!
-- Высокие слова, не имеющие ничего общего с реальностью, -- ответил критянин, -- я не вижу вины Филоты. Вы сами сделали все, чтобы он понял вас неправильно.
-- Он -- глупец! -- заявил Нимаатра, -- только человек совсем без ум, смогать замышлял такое!
-- А Мелек предлагал говорить... -- неожиданно подал голос Пнитагор, -- я счёл его трусом...
-- Этот фенех не трус, -- сказал Нимаатра, -- он погибал смелый.
-- Где мой брат? -- вскинул голову Филота.
-- Если есть справедливость на свете, -- с ожесточением сказал Пнитагор, не глядя на Филоту, -- то там же, где мой сын...
Неарх вопросительно взглянул на Ранефера. Тот покачал головой.
-- Я не знаю имя твоего брата. Много ваших воинов и гребцов погибло. Некоторых мы вытащили из воды.
-- Как ты намерен поступить с ними? -- спросил Неарх, -- независимо от того, считаешь ты Филоту пиратом или нет, но простые воины ни в чём не виноваты перед тобой.
-- Ну да, -- хмыкнул Ипи, -- жён кефтиу только Филота насиловал.
-- А вы, считающие "пурпурных" своим стадом для бесконечного доения, чисты и незапятнаны? -- вскинулся Неарх, -- конечно, как удобно, всю грязную работу сделали злые македоняне, срезали колосья и даже обмолотили их, а вам осталось только ссыпать зерно в амбар?!
У Ипи от гнева задрожали губы.
-- Мы никогда не предаём мечу жителей городов взятых с боем!
-- Действительно, кто же иначе станет платить дань?
-- Наши воины не берут силой жён и дев! Ибо многие из оных с радостью примут ласки славного воина Та-Кем, особенно, зная, что тот подарит ей пару золотых кайтов, или что-то из добычи. Ужели ваши воины столь дики и уродливы, да ещё скупы? Или мэт у них как льняная тряпка, и не уподобится разящему копью, пока обладатель не примкнёт к женской шее железо?
Неарх опешил, посмотрел на Филоту. Тот мрачно усмехнулся.
-- Да, верно. В Тире на твоём обелиске написано, что ты отдал жриц Тиннит желавшим раздвинуть им ноги, -- сказал критянин, -- ты считаешь, что они остались довольны, получив взамен серебро. Они так тебе сказали? Вы уподобили жён "пурпурных" диктериадам и считаете, что это как-то возвышает вас над македонянами, насильниками и мясниками? Мне жаль вас. Вы, похоже, даже не понимаете, сколь многие втихаря проклинают ваше идеальное государство, о котором с прошлой осени в оба уха трубит Александру одураченный вами Каллисфен.
Ипи дёрнул щекой.
-- Ему показали наш жизненный уклад, как есть, ничего не скрывая. Он написал в своей книге правду.
-- Само собой, -- хмыкнул Неарх, -- но мы отклонились в сторону. Что ты намерен делать с пленными?
Ипи некоторое время молчал, потом что-то коротко сказал Нимаатра. Тот кивнул и кликнул Хранителей. Филоту и Пнитагора увели. Прежде, чем архинаварх шагнул за порог, он встретился взглядом с Неархом. В глазах Филоты не было ни страха, ни сожаления.
Нимаатра, уходя, сказал Ранеферу несколько слов. Тот нахмурился, странно посмотрев на Пнитагора.
-- Я не отпущу пленных, -- сказал Ипи, когда они с критянином остались одни, -- они виновны в злодеяниях.
-- Ты ничего не доказал, -- возразил Неарх.
-- И все же судить буду я, -- устало ответил Ранефер.
Он сел на постель, провёл ладонью по лицу, стирая испарину. Неарх видел, что предводитель египтян чувствует себя очень плохо и балансирует на грани сознания.
