Александр Конторович - Чёрный бушлат
Однако же… Судки…Так, тут еще чайник где-то был? Вот он, в углу.
Хрусть, хрусть, хрусть… Нападало снегу за ночь. Эдак я по лесу далеко и не уйду, плохо.
Что может быть естественнее и безопаснее в обеденное время, чем человек с судками и чайником? Да еще и одетый в немецкую шинель, сапоги и шапку? Ну, разве что человек несущий поднос с водкой и закуской. Сомневаюсь я, однако, чтобы немцев так угощали даже и в тылу. Так что — без водки проживут. Или, учитывая национальные особенности — без шнапса. И без сала. Вот и машина с антенной. Стучим? А как же!
Дверь в машину оказалась не заперта и распахнулась почти сразу.
— Вас? — удивленно спросил меня выглянувший радист.
Не поднимая головы, я протянул ему судки с обедом. Чайник остался в моей правой руке.
— О! Дас ист гут! — довольный радист подхватил судки и повернулся внутрь кузова. Дверь он оставил открытой и я затопал вслед за ним.
Внутри было тепло, видимо от работающей рации или от маленькой печки, стоявшей около двери. Дверь я предусмотрительно прикрыл и теперь меня было трудно разузнать. Что у нас тут? Да, в общем — ничего особенного, стандартный армейский кунг. Да, совсем я про радиста забыл, нехорошо. Вон он там судками гремит, неужто за обедом не наелся? Или не ходил еще? Ну, извини…
Убрав штык в ножны на поясе, я щедро полил из чайника включенный передатчик. Там что-то затрещало и посыпались искры. Не так красиво, как в американских боевиках, но, надеюсь, не менее эффективно. Так, с этим разобрались. Судки собрать и назад, к оберу. Авось, не приперся пока никто.
Войдя в домик, я огляделся. Похоже, что пока сюда никто не заходил. Нормально. Займемся подготовкой. Кухонного солдата еще минут 20–30 не хватятся, немного времени у меня в запасе есть. Накинув на входную дверь крючок, я в темпе обшарил дом. Ничего интересного. У обера в кабинете нашелся автомат, а в солдатских вещах, висящих на вешалке в комнате 'официанта' обнаружилась сумка с гранатами. В коридоре ящик с дровами, рядом еще один — щепки, мелкие поленья, на растопку что ли запас? Отлично, полушубок туда, винтовку, прочий хабар. Сверху щепками присыплем. Хорошо? Супер! Прямо как всегда тут и было! Полицейскую шинель — на плечи, ремень, шапка — похож? В смысле — на настоящего? Где-то тут зеркало было, ага, вот оно. Ну, как? Аж самому противно — вылитая бандитская морда! Хоть сейчас — к стенке. Ну, сам я это делать пока не буду, а остальные, даст Бог — не сумеют. Автомат? Да, пожалуй, что и нет. Есть они у полицаев? Может и есть, но я не видел. Возьму винтовку. Задержавшись еще минут на десять, я выскользнул на улицу. Самым выгодным сейчас было бы смотаться в лес. И делать отсюда ноги. Вот только интересно — как? В шинели там делать неча. А в своей одежке я и десятка метров не пройду, снимут. Сидеть до вечера? Щас. Так мне это и дадут. Минут 20–30 и тут подымется хай. Найдут убитых и начнут искать злодея. И найдут. Как там говорилось? Если явление нельзя предотвратить, его надо возглавить. Неплохая мысль, между прочим…
Полицай говорил про сарай, это где? Ага, вот он. Охрана есть? Нет, сарай хорошо виден с вышки. Куда смотрит немец? На лес, куда же еще. Что может быть более естественным, чем рядовой полицай? Это же не тот бородатый мужик в полушубке, которого протащили несколько часов назад на допрос? Не тот, ну так и пускай себе идет. Вот и ворота. День, они и не заперты. Вон возле ворот лежит помятый ствол от танковой пушки. Сняли, а убрать пока не успели. Ну, раз ворота открыли, так и я зайду. Все ходят, а я что — рыжий? Вот ведь немцы аккуратисты! Все по ранжиру. Пулеметы — в одном углу, орудийные стволы в другом. А снаряды где? Сарай перегорожен надвое перегородкой — там? Там, вон штабеля. Немного, но мне хватит. Черт, дверь на замке. Ломать? Стремно, засекут. Ладно, потопали отсюда. Жаль, но ничего не поделаешь. Шуметь мне сейчас не выгодно.
Хрусть, хрусть, хрусть…Вот и домик полицейский. А где же сами обитатели? Внутри, вон из форточки галдеж доносится. Ну, ладно, ребятки, с вас и начнем…
Взрывом все окна из домика повыносило вон. Бабахнуло неслабо (ну, еще бы — связка из двух гранат!) и обитатели домика хором оценили мою идею. Понравилось, видать, вон как орут-то! Из двери повалили уцелевшие. Кто-то рухнул в снег около меня, задев мою ногу. Сам я, сразу после броска, упал мордой вниз и разглядеть меня в подробностях было нереально, да и некому. Упавший возле меня был весь в кровище, видать неслабо зацепило. Поднявшись, я подхватил его на плечо и потащил в сторону остальных домиков. Навстречу мне бежали немцы и еще кто-то в полицейской шинели. Мазнув окровавленной (в чужой крови) рукой по морде, я стал вообще неузнаваемым.
— Там! — махнул я рукой в сторону домика. — Там взорвалось! Из леса прилетело!
Ага, у немцев тоже началась суета. Кто-то со всех ног бросился к домику обера. Давай-давай, торопись. Вон еще один побежал, еще…
Бабах!
Двери домика вынесло наружу, настолько удачно, что сбило ими кого-то с ног. Не зря я гранату прилаживал, сработало. Да вовремя-то как! Надеюсь, что и внутри кого-нибудь прихлопнуло. Бежавшие к полицейскому домику немцы притормозили и кинулись назад. Правильно, свое начальство в беде, надо помогать.
Бежавшие к дому немцы сорганизовались достаточно быстро, часть из них кинулась куда-то в сторону и достаточно быстро вернулись назад, уже с винтовками и автоматами. Быстро, но без суеты, они начали занимать позиции между домами и неисправными танками. Кто-то полез на вышку, таща за собой пулемет.
Бабах!
Из окна допросной комнаты полетели стекла — сработала растяжка на ее двери.
— Вон там! — положив раненного полицая на снег, я вскинул винтовку и пальнул в сторону леса. — Вон они!
Кто-то рядом со мной бахнул в том же направлении, еще и еще. С вышки откликнулся пулемет. Длинная очередь прошлась по веткам и елкам, сбивая с них снег. Бежавшие к полицейскому домику немцы залегли и стали отползать назад.
Теперь бегом к домику обера. По пути я подобрал валявшиеся на земле носилки — царский подарок!
Вот и домик обера. На пороге немец — убит. Не повезло. Чуть дальше, в коридоре еще трое. Живые есть? Есть, один. Лежит, стонет. В сознании? Да. Ничего, это и поправить можно. После несильного удара (рукояткой пистолета через шапку) клиент отключился. Живой? Да, вполне. Что там у него? Ногу поранило и плечо зацепило? Ничего, подлечат, еще и домой скатаешься. В темпе бинтуем ему ногу, так чтобы видно было хорошо. Шинель с него — нафиг! Заваливаем его на носилки, рядом снайперку кладем, еще кой-чего. Полушубок сверху, пусть не замерзает. Что вышло? Вышел раненный на носилках. Перевязан и укутан, чтобы не замерз. Значит, по крайней мере сразу, его осматривать не будут и полушубок не снимут. Что нам и требовалось. В дом ввалилось сразу несколько человек немцев и ломанулись мимо меня в кабинет обера. Бегите-бегите, там уже ничего нет. Один остановился, подхватил носилки и что-то мне крикнул. Нести приказывает? С великим нашим удовольствием.
Метров через триста мы подошли к машине. Грузовик. Тентованный. Задний борт открыт и туда укладывают раненных. Чего-то много их, откуда это вдруг? Из полицейского домика, что ли? Мы поставили туда носилки и я сам полез в кузов. Глядя на мою окровавленную шинель и такую же морду, вопросов мне никто не задавал. Присев в дальнем уголке на пол, я положил винтовку и стал бинтовать себе голову. Бинты были, я их еще в домике набрал достаточно. Вскоре голова моя стала похожа на неопрятный кочан капусты. Да еще и окровавленный. В машину заглянул немец, пересчитал раненных, кивнул головой и закрыл борт. Хлопнула дверца кабины и зарычал мотор. Поехали? Похоже…
Переваливаясь на ухабах, грузовик вполз в лес. Минута-другая и рембат скрылся с глаз долой. Молодцы немцы, быстро как все организовали! Не скажешь, что ремонтники. Вон и грузовик быстро организовали, и раненных собрали. Умеют ведь!
Так, бинты нафиг, шинель и сапоги туда же. Сапоги улетели в сугроб. Полушубок на плечи, взамен я прикрыл немца шинелью. Так, бурки на ноги, тепло! Хабар по карманам, сумку и винтовку на плечо. Все? Да, тут я свое отыграл, пора и ноги делать.
Проводив взглядом грузовик, я загнал в патронник патрон, проверил пистолеты и рассовал их по карманам. Винтовку в руки — и назад. Надо же мне мои вещи забрать? Авось, пока никто не откопал еще?
Путь в обход рембата и поля с разбитой техникой и так был не особенно коротким, так мне пришлось еще его и удлинить. У меня не было никакого желания попасть под пули рассерженных немцев. А в том, что они рано или поздно постараются прочесать лес, у меня сомнений не было. Поскольку количество активных полицаев мне удалось существенно поуменьшить, логически было бы вызвать из города дополнительные силы. Специально для прочесывания. Уж пару сотен человек для этой цели немцы всегда сумеют отыскать. Осталось прикинуть — когда наступит этот, неприятный для меня, момент? Сумеют ли они восстановить радиосвязь? Я надеялся, что этого они сделать не смогут. Машина дойдет до города часам к 18–19, и то, сначала они отвезут раненых. То, что радиосвязи нет, сопровождающие могут и не знать. Пока доложат, пока примут решение, поднимут личный состав — часа два пройдет точно. Поедут ли они ночью? Зачем? Ну, хорошо, приехали — дальше что? Сразу в лес? Нет, маловероятно. Ничего они там ночью не найдут, только ноги попереломают и замерзнут. Выйдут они из леса к обеду (это, если повезет), перекусят и что — в грузовики и домой? Замерзшими и невыспавшимися? Нет. Уж кем-кем, а дураками немцы точно не являются. Приедут они рано утром и тогда же начнут прочесывание. Вот это — уже гораздо ближе к истине. Значит, время у меня до утра, а точнее — до ночи. Утром меня тут уже не должно быть. Значит, и поспать толком не выйдет, не до сна мне будет, всю ночь топать буду. Не самый лучший вариант, однако же — другого нет. Документы мне жизненно необходимы. Оружие тоже хотелось бы забрать, но это уже не так важно. Пока немцы не начали проческу леса, шансы на успех у меня достаточно высокие. Тем не менее, исключать того, что часть уцелевших полицаев, немцы погонят в лес немедленно, было нельзя. Лично я так бы и поступил. И это делало мой путь еще более трудным. Постоянно приходилось озираться и смотреть в оба глаза.
