Юрий Валин - Мозаика мертвого короля
Я уже и забыл, как звонко стреляет «крупный». Щелчок разнесся над гаванью. Мелькнула над водой едва видимая тень. Сельв почти попал. Всплеск, — разлетелись щепки кормила, драккар закачался, отвернув в сторону, но он лишился лишь кормового весла, да еще кто-то с кормы от толчка свалился в воду.
Сельв пнул станину эвфитона:
— Не могли отрегулировать, криворукие ослы?
— Девчушки, вам уступить мой последний глаз? — загремел король. — Сбейте их, или я вобью вам карро в задницу!
Щелкали шестерни, взводя механизм. «Клинок Севера» вновь относило обратно к верфи. Кто-то из наших встал к штурвалу, — сейчас дромон разворачивало медленнее. Тот драккар, который мы пуганули, потерял ход, — там вылавливали своего человека и спешно меняли кормовое весло. Два других судна увеличили скорость и разошлись в стороны. Драккар, украшенный резной темно-желтой женской головой, хитро заходил нам с носа, — в мертвую зону нашего «крупного». Гребцы обоих судов слаженно работали веслами, и ревели в ритм то ли песню, то ли мудреный боевой клич. Я не мог разобрать ни слова, но было приятно взглянуть. Останутся на Севере бойцы и после нас.
Сельв-Северянин выстрелил. Свистнуло безголовое тело карро, — и резная фигура на носу дракара разлетелась в дребезги. Кого-то сшибло с ног, кого-то поранило щепой, но основной удар приняла на себя фигура оберега, — то ли волк, то ли пес, — я не успел рассмотреть.
Видят боги, мы сражались тупым мечом.
Теперь на драккаре орали ругательства, и вполне разборчивые.
— Готовьтесь, девчушки! — крикнул король, хромая к нам на нос. Я оглянулся, — драккар с женской головой, словно прыгнул навстречу, — до него оставалось шагов сорок. Я разглядел у кормила крепкую бабу в кожаной безрукавке с защитными бляхами, — она смотрела мне прямо в глаза. Злобно скалилась, — ха, веселье истинного бойца. Что творится на свете?
Баба рявкнула и несколько лучников и арбалетчиков дали залп. Одна из стрел вскользь задела меня по шлему. Метко бьют.
— Дайте им подняться, — вполголоса сказал король, помахивая мечами.
Мы выстроились. Король впереди, мы с Рыбоедом на флангах, наши копейщики в центре, Коротышка за спиной.
С хрустом вонзились в борт крючья. Враг лез по закинутым веревкам, подбадривая себя короткими ругательствами.
Ремни щита привычно легли на руку. И я, наконец, успокоился.
Первым на борт «Клинка» запрыгнул ловкий невысокий парень, — стриженные светлые волосы дыбом, в руках короткий меч. Взглянув на короля, он издал восторженный боевой клич, — что-то вроде «даешшшшь!». В первый раз я видел человека, который не поморщился, в первый раз увидев лик нашего короля.
Парень выхватил из-за спины еще один клинок, — тонкий, без эфеса и прыгнул на короля. Через борт лезли бойцы с топорами, копьями, старыми добрыми «шеунами»…
Какое-то время мы держались. Бойцы нас атаковали лихие, но и мы были не хуже. Мы потеряли одного, они больше. Они на мгновение отошли к носу, двинули вперед копейщиков и атаковали вновь… Мы держались, король сражался за десятерых. В какой-то миг я увидел их бабу-кормчую, — она сидела верхом на борту, взводила арбалет…
О борт стукнул второй подошедший драккар, — его бойцы мигом полезли на борт в центре корпуса «Клинка Севера». Король приказал отходить, собственно, мы сразу знали, что так нам не удержаться. В какой-то момент мы оказались в «клещах», но прорубились сквозь еще не успевший построиться заслон. Нас прикрывал ранее отошедший на корму Коротышка. Здесь, в окружении, мы потеряли четверых. Высокий воин в странном панцире и глухом шлеме пронзил узким мечом Рыбоеда. Борову отрубили плечо вместе с копьем. Я прорубался к корме, больше сбивая врага с ног своим треугольным щитом, чем работая мечом. Демон знает, до чего было тесно. Мы прорвались и бежали по центральному помосту к баррикаде, наскоро возведенной у кормовых трапов, — несколько бочек, доски, обрезки бруса, длинные весла, — наш последний рубеж. Эшенба отходил последним. Разрыв с противником не превышал тридцати-двадцати шагов, — их бойцы не торопились, им тоже требовалось перевести дух. Видит Кат-мужеложец, мы дорого разменивали свои жизни.
Мы присели за бочки, — снова начали постукивать стрелы. Бойцы противника перекликались, — подходил третий драккар, — ему скомандовали подходить к борту. Взбираться на высокую корму наши противники не рискнули, и были правы. Мы собирались взять здесь уйму жизней.
— Славно, — сказал король. — Время подкрепиться. Либен, Брехун, — где мой напиток?
Брехун ничего промычать не мог, — он лежал где-то у мачты с проломленной головой. Ответил я:
— Сейчас, Ваше Величество.
Капитанскую каюту практически закончили, но мебелью обставить не успели, — здесь было удивительно светло и просторно. Жани и обезьяний принц сидели у стены. Макакс неловко выпрямился и, не скрываясь, вытащил из башмака припрятанный здоровенный гвоздь.
— Не дамся. У меня кровь человечья. Не ему хлебать.
Голос у обезьяньего принца был сиплый от страха, но вполне разборчивый.
— Значит, все-таки болтаешь? — спросил я без особого удивления. Забавное у него было оружие, — острие гвоздя явно пытались заточить, скребя о камень.
— Я - человек, — пробормотал мальчишка. — Не дамся.
Я прошел мимо него, стараясь не шуметь, поддел кинжалом раму узкого окна.
— Давай, Макакс. Жани тебе поможет выплыть.
— Я с детства плавать умею, — с обидой заявил сопляк и неуверенно глянул на Жани. Девочка сняла с его шеи веревочную петлю.
— Живее, — сказал я.
Жани кивнула, толкнула мальчишку к окну. Он полез решительно, но вдруг замер, прижав руку к куртке:
— Нельзя. Потонем мы.
Под курткой завозилось, испуганно мяукнуло.
— Снежок — пловец получше тебя, — заверил я. — Лезь.
Я помог ему протащить ломаную ногу и, не дав напугаться высоты, толкнул.
Внизу плеснуло.
Я протянул руку Жани. Девочка подобрала юбки, протиснулась. Подняла на меня глаза и вдруг заплакала. Слезы, смывая остатки краски, хлынули волной. Она вцепилась в проем окна:
— Нет! Либен, я без тебя…
Мне хотелось погладить Жани по щеке, но вместо этого я с силой толкнул её в лоб. Она вылетела, так и сжимая в пальцах обломок резной рейки, украшавшей оконный проем.
Плеснула вода.
Король отучил нас орать от страха. Мы и тонем, и умираем молча.
Я попробовал приладить на место остаток рейки, — нет, раньше делали куда добротней. На крыше что-то двигал Коротышка, — наш последний стрелок готовился с толком растратить «болты».
С грохотом распахнулась дверь:
— Где они, демон тебя раздери?
— Отпустил, — сказал я, поняв, что с рейкой ничего не выйдет.
Я ждал удара, но король лишь с недоумением спросил:
— Либен, ты меня предал?
— Да, — сказал я, оборачиваясь.
Король смотрел на меня удивленно. Из обоих его глаз сочилась серая жидкость. Я смотрел в тот глаз, из которого торчал обломок черенка стрелы. Наверное, уже не вынуть. Согласится ли король менять голову?
— Либен, ты же давал клятву. Неужели ты тоже шлюшка?
— Наверное.
Эшенба неожиданно усмехнулся. Его вскользь задели по щеке, верхняя губа косо свисала на нижнюю, и усмешка вышла странной:
— Ладно, хватит с меня шлюх. Я освобождаю тебя от клятвы. Стоило это сделать раньше, — ты стал старым, Либен.
— Это уж точно, — согласился я.
Король повернулся к двери. Несколько стрел пробили его кольчугу и нагрудник, — наконечники смешно торчали из спины. Наш король превращался в дикобраза.
— Ты можешь уйти по дну гавани, — сказал я спине.
— Что я — девчушка? — король хохотнул, сплюнул. — Отдохни, старик Либен.
Дверь распахнулась, я увидел, что глорцы готовы к атаке. Король смотрел на них, стоя во весь рост. Я взял свой меч и встал рядом. Как бы там не было, судьбу мы встретим вместе.
Стена щитов медленно подступала. Наши бойцы, засевшие за баррикадой, — все четверо, приготовились, Коротышка на крыше надстройки тоже затих. Сельв-Северянин, сплевывая кровь, принялся насвистывать какую-то балладу. А, «О короле орков Гундере-герое», - в самый раз.
Я смотрел на врага. Стена щитов была разномастной, — минули времена, когда любая сотня морской пехоты Флота имела свой цвет щитов. Но кое-какие из морд были похожи, — северная злая доблесть. Но кто у них главный я понять не мог. Воин в странном панцире? Коренастый шкипер с топором-двойником? Другой шкипер, с копьем в наскоро замотанной окровавленной тряпкой руке? Они были разные. Та баба-шкипер, какой-то карлик, с виду сущий дарк. Еще какая-то клыкастая физиономия — орк? Долговязый копейщик, молоденький воин, прикрывающий его высоким щитом. Щитоносец смотрел на короля с такой ненавистью, что даже лицо сияло. Миловидное, бледное. Тоже девка, что ли?
