Александр Прозоров - Легион. Смертельный удар
Федор перевел взгляд на Мазика, словно ожидая, что тот опровергнет слова командира испанской конницы. Однако нумидиец лишь кивнул.
— Да, все люди ушли оттуда уже много десятилетий назад, — подтвердил рослый чернокожий воин, — я слышал об этом городе, но сам там никогда не был.
— Там есть источник воды? — уточнил Федор, бросив взгляд на пустой кувшин, который его ординарец еще не успел наполнить.
Говорят, во время той войны армия Карфагена засыпала их, чтобы город быстрее сдался, — ответил Амад, покосившись на Мазика, — видимо, поэтому город и опустел. А караваны стали забирать левее, направляясь к берегу моря мимо этих оазисов.
— Там путь легче, — согласился Федор и добавил, вздохнув: — Ладно, сейчас все свободны. Отдыхайте. На рассвете решим, что делать дальше.
Командиры разошлись, а Федор рухнул на кушетку в надежде заснуть. Но долгожданный сон пришел не сразу. Долгое время он ворочался с боку на бок, прислушиваясь к затихавшему шуму лагеря, крикам часовых, обдумывая все случившееся за последние дни. А произошло немало.
Ох и вовремя же Федор принял решение развернуть свою армию. С тех пор прошло уже семь долгих дней, а они все еще не могли оправиться от шока. Несмотря на быстрое отступление, избежать встречи с Фестом — так звали другого спартанца, командовавшего десятитысячной армией — не удалось. Его армия буквально на следующий день догнала армию Чайки, еще не достигшую равнины, и вынудила принять бой в одном из ущелий. Федор, как мог, стремился избежать этого» положение было слишком невыгодным, однако сражение состоялось. Арьергард из пехотинцев Кумаха и всадников Мазика, который атаковали тяжеловооруженные всадники Феста, прикрывал отход основных сил до самого вечера, в результате в горах Чайка потерял почти целую хилиархию, но ценой ее жизни сумел вывести остальных на плоскогорье. А уже здесь он остановился, окончательно уяснив, что Фест не отстанет от него, не получив основательного внушения, и развернул армию, приготовившись к бою на более выгодной позиции.
Поданным разведки, у Феста, правой руки Эндимиона, было много тяжелой кавалерии, за счет которой он превосходил по числу всадников армию посланцев Ганнибала, но Федор рассчитывал на своих испанцев. А пехотные части были примерно равны. Расчет Федора во многом оправдался, его солдаты, и пешие и конные, проявили себя настоящими героями, но и армия Феста показала высочайшую выучку. А ее численность не давала Чайке шансов на быстрый успех, несмотря на все его таланты. Драка была страшной и продолжалась с рассвета до самой темноты, когда обескровленная и почти разбитая армия спартанца была вынуждена отступить обратно в горы, теперь уже отбиваясь от постоянных атак всадников Амада, а позже и чернокожих нумидийцев Мазика. Однако эта первая настоящая победа не радовала главнокомандующего. Из более чем восьми тысяч человек, высадившихся на берег Нумидии, после кровопролитного сражения осталось всего четыре с половиной тысячи, считая раненых. Пали также два слона, которых заманили в ловушку, а затем забили копьями и камнями. Чайка в ответ применил в полевых условиях даже артиллерию — по его совету баллисты Архимеда были доработаны и поставлены на колеса, — уничтожив немало пехотинцев врага. Но теперь Федор мог рассчитывать, по сути, лишь на половину своих сил. А следующие дни показали, что это еще не конец.
Остатки разбитой армии Феста оставили в покое Федора всего на пару дней. А затем, к его немалому удивлению, появились вновь. В основном это была конница, которая с тех пор продолжала висеть на пятках отступающей к югу армии, терзая ее на всех переправах, я при любой возможности нападая. Федор уничтожал отряд за отрядом, но они появлялись вновь. Более того, разведчики-нумидийцы доложили Чайке, что вдоль его пути, отсекая от населенных районов, продолжает двигаться корпус примерно в две тысячи пехотинцев. И хотя у Федора еще оставались силы «разобраться» с остатками этой армии, он решил избегать дальнейших сражений и уходить в пустыню до тех пор, пока преследование не прекратится.
«Что же я приведу на соединение с Гасдрубалом? — горестно размышлял Федор, лежа в один из тех дней у костра и поглядывая на звезды перед сном. — Если мне доведется принять еще одно подобное сражение, то я останусь в одиночестве, а Ганнибал решит, что я полностью провалил задание. Успехи, конечно, имеются, но какой ценой. Будем надеяться, что Эндимион отрядил остановить меня как минимум треть своей армии, и это облегчило положение Гасдрубала».
Хотя в глубине души Федор в это не очень-то верил. А чертовы спартанцы опять показали, что не зря едят хлеб наемных военачальников. И неизвестно, что в настоящий момент происходило с армией самого Гасдрубала. Конечно, она была гораздо мощнее, чем его экспедиционный корпус. Но еще до отплытия сюда Федор знал, что брату нового тирана пришлось выдержать кровопролитное сражение, в результате которого он сам зализывал раны, так и не приблизившись к заветной цели.
«Ладно, — отмахнулся Чайка от назойливых мыслей, переворачиваясь на другой бок под скрип походной кушетки, — Гасдрубал не первый день воюет, а ставки так высоки, что он обязательно найдет способ разгромить своих врагов, будь то спартанцы или посланники самого дьявола. Думаю, еще несколько дней — и мы соединим наши войска».
С этой мыслью Федор отошел в объятия Морфея, вспомнив лишь о том, что до сих пор не отыскал след Юлии. Впрочем, какое-то смутное чувство подсказывало ему, что римлянка с ребенком не так уж и далеко. Не было никаких точных данных о ее местонахождении, но Федор, привыкший доверять своей интуиции, был уверен, что она где-то здесь. Вероятнее всего в Африке, и боги выведут его на нужный путь, вновь соединив их. А потому, отогнав последние сомнения, позволил себе заснуть.
На рассвете он умылся водой из ручья, затем наскоро перекусил в одиночестве. То, что он ел, уже нельзя было назвать изысканной трапезой главнокомандующего. Запасы провизии, которые солдаты армии Ганнибала везли с собой и постоянно пополняли, проходя через густонаселенные районы, теперь истощились, и Федор, поневоле подражая своему кумиру, ел то же, что и простые солдаты. Все они были сейчас в одной упряжке и, чтобы выжить, им предстояло еще неизвестно сколько прорываться сквозь эти забытые богами земли. -
После завтрака Чайка вызвал к себе командира нумидийских разведчиков с докладом и тот сообщил ему, что почти на день пути нет никаких врагов. Ни пеших, ни конных.
— Преследователи отстали, — объявил Федор, дождавшись, когда к нему вновь прибудут остальные военачальники, — мы вновь поворачиваем на запад и двигаемся к заброшенному городу. А оттуда к Заме. По дороге мы получим нужные сведения относительно местонахождения войск Гасдрубала и Эндимиона.
Первыми, еще до выхода основных сил, оазис покинули пумилийцы Мазика, на которых лежала обязанность организовать дальнюю разведку во все стороны от продвигавшихся войск. Отдохнувшая за одну ночь в «человеческих условиях» армия передвигалась довольно быстро и к вечеру они добрались до границы песков, за которой вновь начинались плоскогорья.
Здесь, в одной из песчаных впадин, очень напоминавшей некогда плодородную долину, они наткнулись на заброшенный город, обозначенный на карте. Вернее на то, что от него осталось за десятки лет песчаных бурь. Город был не особенно большим, но когда-то, судя по всему, густонаселенным. Остатки крепостной стены опоясывали его по кругу, но сейчас ее можно было свободно преодолеть сквозь множество проломов.
— Да, боги Карфагена не пощадили этот город, — пробормотал Федор, ехавший на коне в голове колонны африканских пехотинцев, первой приближавшейся к мертвому городу. Как военный, по разрушениям, даже почти занесенным песком, он видел, что этот город подвергся жестокой осаде и яростно сопротивлялся. Его долго бомбардировали осадными орудиями и, возможно, всех защитни ков-ну м идийцев, оставшихся в живых, просто уничтожили, а "город почти стерли с лица земли. Впрочем, для Федора стало откровением, что у нумидийцев, которых он держал только за кочевников, были столь хорошо укрепленные города Оказалось, были. Не слишком много, но такие города существовали. Можно было вспомнить ту же Заму, в сторону которой они двигались, или Цирту, столицу союзного царька Сифакса. Федор видел мало нумидийских городов, можно сказать, совсем не видел. Но из этого еще не следовало, что их совсем не было. Не требовалось также большого ума, чтобы понять, — Карфаген был явно не заинтересован в том, чтобы нумидийцы укреплялись и богатели самостоятельно. И сейчас перед Чайкой лежало одно из таких свидетельств внутренней политики.
«Наверное, нумидийцы, как китайцы для русского, — размышлял Федор, остановив коня у въезда в развалины и разглядывая следы прежних боев, — только на первый взгляд все на одно лицо. А на самом деле все разные. Может, и среди них немало талантливых каменотесов да оружейников сыщется, если подучить».
