Александр Михайловский - Ветер с востока
Сейчас авиационные заводы работают на полную мощность, с их конвейеров каждый день сходят новенькие, постоянно модернизируемые, "Юнкерсы", "Хейнкели", "Мессершмитты" и "Фокке-Вульфы". С каждой новой моделью растет мощь двигателей, а следовательно, и скорость, высота полета, бомбовая нагрузка и огневая мощь.
Но опытных ветеранов польской, французской, норвежской и критской компаний сменяют зеленые новички, которые ранее видели противника лишь на картинке. Да и большевики тоже не стоят на месте. Вместо старых и хорошо знакомых СБ-2, И-16 и Су-2 в небе России начинают появляться совершенно новые машины, большинство из которых способно драться с "мессершмиттами" на равных.
Но самая главная проблема — это появившиеся у большевиков самые настоящие крылатые машины, словно вырвавшиеся из преисподней. Везде, где они появляются, люфтваффе ждет немедленный разгром. Вот и при налете на Невель они тоже отметились, нанеся первый удар и выведя из строя ПВО. Счастье только в том, что таких машин у Сталина очень мало, и используют их крайне ограниченно.
Вилли Мессершмитт обещает сделать свой реактивный истребитель только через год, и то абсолютно неизвестно, насколько его изделие сможет противостоять русским реактивным монстрам, которые, по данным Абвера, способны вдвое превысить скорость звука и, забравшись на высоту семнадцати километров, чувствовать себя там, как дома. Из-за этого потеряна уже почти половина высотных разведчиков Ю-86. Зато большевики ведут воздушную разведку совершенно безнаказанно.
Единственное, что можно сделать — это приказать избегать контакта и не вступать с русскими реактивными истребителями в открытый бой. Что же касается потерь люфтваффе прямо на аэродромах — явно ошибочным был приказ атаковать их базовые аэродромы в Крыму и под Москвой. Большевики не дураки, и во время этих бесплодных атак было потеряно немало немецких самолетов, а самое главное, опытных летчиков. Ведь покидать сбитые самолеты пилотам приходилось над контролируемой русскими территорией, попадая прямо в объятия кошмарного русского НКВД.
Вообще же, на тот период, пока люфтваффе ослаблено, необходимо временно перейти к стратегической обороне. Тяжесть основных операций желательно перенести на Средиземное море, против англичан, а на Восточном фронте оставить заслон из примерно тысячи опытных летчиков и на самых современных машинах. Гальдер и все ОКХ, конечно, будут недовольно вопить, что мы бросаем вермахт без поддержки. Но иначе нельзя — оставить все, как есть — значит погубить люфтваффе окончательно.
Пусть зеленые новички пока набираются опыта в бою с британцами для того, чтобы в решительный момент их можно было вернуть в Россию уже настоящими "экспертами". И наращивать, наращивать выпуск пилотов в летных школах. Необходимо срочно увеличить количество учебных самолетов, выделить для этого дополнительное горючее, а также перевести инструкторами в школы наиболее опытных фронтовых пилотов. Судя по общему состоянию дел, Восточный фронт — это надолго.
Геринг вздохнул, и поудобнее перехватил свой жезл рейхсмаршала. Мало выработать просто план, надо еще и убедить в его истинности фюрера, в такие моменты считающего себя непогрешимым. Попытка отразить тот налет не принесла бы люфтваффе ничего кроме дополнительных потерь. Сухопутные генералы сами залезли в эту дурацкую ловушку, а теперь виноватым пытаются сделать его, Геринга. Нет уж, нет уж… Сами влипли, сами и отвечайте.
К счастью, ни одного из этих ослов сейчас здесь нет, так что разговор вполне может получиться. Надо только дождаться подходящего момента, когда с выпустившим пары фюрером можно будет поговорить спокойно. Правда, здесь моряки, но и им тоже можно бросит кость, подсказав, что не обязательно лезть в Мурманск к черту в зубы. Пока британский флот ослаблен после Лиссабонской бойни, необходимо предпринять на Западе решительные действия. Главное, чтобы это было подальше от этих бешеных русских.
Захват Фарерских островов не потребует слишком много сил, и позволит в дальнейшем предпринять наступательные действия против Исландии, являющейся главным транзитным пунктом между американскими плутократами и большевиками. Один или два аэродрома, база подлодок… Если они получат базы на Фарерах, то будет проще навредить Сталину и Рузвельту и склонить Британию к миру, а возможно, и к союзу. Эттли — это не Черчилль, он долго ломаться не будет. Если же нынешнее правительство не поймет своей выгоды, то в Британии есть и другие силы, вполне готовые к тому, чтобы присоединиться к антикоминтерновскому пакту. И это тоже серьезный фактор.
— Мой фюрер, — торжественно заявил Геринг, — у меня есть план… Для победы на Востоке нужно сперва вывести из игры Запад. А потому просто необходимо заставить запросить мира Британию, нанеся ей сокрушительный удар в том месте, в котором она этого меньше всего ожидает.
Услышав слово "Британия", Дениц с Редером насторожились. Эти джентльмены с "Острова туманов" были для них основным противником. Постулат — "Британия — главный враг" — помнил каждый немецкий моряк. И, если армия, кайзеровская или гитлеровская, готовилась воевать в первую очередь с Францией и Россией, то флот только и исключительно с Британией. Ну, и немножко с САСШ.
— Ну-ка, ну-ка, Герман, — оживился Гитлер, уже забывая о своей недавней вспышке ярости, — расскажите-ка, что вы там придумали? Эти англичане и в самом деле сидят у нас как кость в горле — ни выплюнуть, ни проглотить…
16 марта 1942 года, утро. Ленинградская область, станция Ульяновка.Генерал майор ОСНАЗ Вячеслав Николаевич Бережной
— Итак, товарищи, — я обвел взглядом присутствующих на совещании командиров, — наше временное бездействие закончилось. Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед нашей бригадой новую боевую задачу…
После этой преамбулы в помещении чудом уцелевшего на станционных путях немецкого штабного вагона наступила, что называется, "громовая тишина". Бои за Ульяновку были действительно ожесточенные, и впервые за все наше пребывание в этом времени бригада понесла ощутимые потери. Последний узел немецкого сопротивления был подавлен только девятого марта, несмотря на то что уже шестого числа сама станция находилась под контролем бригады. После потери Мги Ульяновка, расположенная в ближних тылах XXVIII армейского корпуса вермахта, оказалась для осаждающих Ленинград немцев вторым по важности железнодорожным узлом после Гатчины. Слишком много различных запасов находилось на ее территории в импровизированных складах на колесах. Утрата этих запасов сразу же ставила остатки 122-й, 96-й, 29-й пехотных дивизий в положение безоружных и голодных оборванцев.
Первым же ударом, который, собственно и решил судьбу операции, нам удалось захватить саму станцию вместе со всеми ее запасами. Немцы отчаянно сопротивлялись, как загнанные в угол крысы. Как только их командование опомнилось после "нокдауна", тут же контратаки пошли одна за другой. В тот раз, на юге, кровавая каша боев за Сталино обошла нашу бригаду стороной. Отчаянно сопротивляющихся солдат Клейста добивали специально сформированные штурмовые батальоны.
Теперь же, под Ленинградом, штурмовиков под рукой не оказалось, и Ульяновку пришлось брать нашей бригаде, как лучше всех вооруженной и обученной. По крайней мере во время нашего краткого отдыха в Кубинке боевые действия в городских условиях и штурм укрепленных пунктов на занятиях все же отрабатывались, а мотострелковые подразделения были вооружены куда лучше, чем линейные стрелковые части Красной Армии. Наш взвод, даже без учета включенной в его состав одной БМП-3, мог создать перед своим фронтом такую же примерно плотность огня, как и полнокровный стрелковый батальон РККА.
С самого же начала боев в Ульяновке подтвердилось то, что теоретически мне было известно и ранее. Еще на полях сражений русско-японской войны стало ясно, что трехдюймовое орудие обладает совершенно недостаточной мощностью снаряда для разрушения даже простейших полевых укреплений. Кроме того, пулемет в шаровой установке у стрелка-радиста Т-34 и КВ-1 обладает очень малым углом обстрела, а тот самый стрелок-радист, считай, совсем ничего не видит. Делали, короче, товарищи танкисты что могли — и за то спасибо.
Выручили нас только Т-72, почти неуязвимые для немецкого ПТО, а также вооруженные 100-мм пушкой БМП-3. И те и другие были способны практически с одного снаряда уничтожить любую немецкую огневую точку. Но такое применение БМП-3 было делом вынужденным — они должны были держаться подальше от вражеских позиций и стрелять издали, ибо вблизи их броня пробивалась даже немецкими "колотушками". Были, знаете ли, прецеденты. О немецких полугусеничниках в этом смысле и вовсе нельзя было сказать доброго слова. Бронирования на них считай что и не было, а поддержать атакующую пехоту они могли максимум огнем установленного на вертлюге единого немецкого пулемета.
