Нерушимый 9 (СИ) - Ратманов Денис

— Ну а что? — после секундного замешательства проговорил Андреус с легким балтийским акцентом. — Дивеев, считай, из лучших. Про себя молчу — некультурно про себя. Но скажу сразу, что при таком раскладе нам бы еще Денисова метров на пять ниже. К нам ближе. Чтобы пас в полуфланг, а он уже мешается. А там — и мы.

— Ну и зачем вам тренер? — улыбнулся Карпин. — Вы уже и сами умные. Кстати, кто в Высшую Школу вздумает, подходите, поговорим.

Так и решили.

А я помнил, как парням было трудно в конце прошлой игры, когда набегались не только по краю, но и поперек поля, нахватали километража. С другой стороны, эти стеночки-забегания с появлением «лишнего» нашего на фланге или около — это было красиво и технично.

Было на поле так, как и говорил Карпин. «Белые» встали четко 5−3–2. Ну а наши, выходит, если смотреть с дронов, которые над нами летали, 3−1-4–2. То есть, у нас — позиция для наступления.

Ну так и пошло наступление! С первых минут, как разыграли мяч, как мне его отправил Денисов, а я сходу переправил налево, к Зиньковскому и Шухрату, которые обыгрались, чуть замедлились, и, как будто не ждали соперники, к ним подключился подоспевший справа Арсен Захарян. Он не на бровку прибежал, а именно в полуфланг, для обыгрыша, для короткого паса. И уже наши на углу штрафной, и макушки наших «столбов» — светлая и черная — почти на точке пенальти.

Я заметался в воротах, чтобы увидеть, как среагирует их защита. Топчи устремился к Дзюбе, но двигался он, будто попал в кисель. А Зобнин не успел ему помочь, тоже затупил.

Первый удар по воротам…

Первое спасение. Нормально сыграли.

Наши откатились чуть назад, добавили еще одного человека в центр — Дзюба помнил прошлую игру и сам сделал шаг в центр, под нападающего. И они с Антохой как-то хитро зажали Саню Кокорина, который пытался прорываться вперед. Коробочка — не коробочка, но жестко встретили, да еще сзади… Завалили Саню. И даже без свистка. Вроде как получается, что он сам врезался, а в него уже случайно — Дако.

Но это — раз такой. А если два?

Но, как Георгиевич и говорил, получив мяч, защитники белых тут же выстреливали далеко вперед. И туда, по идее, должны смещаться нападающие и полузащита. А смещаться у них не выходило: тут стена. У нас в центре пятеро, да шестой подбегает, участвует. И сам пас — в никуда. Денисов метёт всё вокруг, выжигает. За ним трое центральных, перед ним — часткокол полузащиты. И весь этот кусок поля в центре — чисто Игоря.

А вот когда Денисов не выбивал, а отдавал пас назад, оттуда сразу следовал резкий удар вперед через половину поля, а там уже наши рассыпались по позициям, и опять — «желтых» большинство. В этот раз сгрудились по центру. Зиньковский резко свернул вдоль линии штрафной, Дако с Дзюбой рванули вперед, а Арсен — на правый угол штрафной, раздергивая полусонных защитников. И Зиньковскому, которого довольно талантливо атаковал ноунейм Евгеньев, осталось только выбрать, кому катнуть в ногу. Вышло, что Дзюбе. И тот сходу, без обработки — мимо взметнувшегося вратаря. Есть! Сработало!

Отошли отдышаться, отдали мяч, пережидая атаку. Но как только круглый у наших — бац! Пас четко в ноги разбегающемуся Захаряну. Он принимает правой, проталкивает вперед, оббегает Топчи, как стоячего, и опять же сходу лупит чуть назад — к центру штрафной. Именно — лупит, а не навесики делает. Подпрыгнул Дако — ему и высоко прыгать не надо! Подставил лоб — мяч со звоном влетел в верхний угол. Есть два! И оба — нападающими. То есть правильно играем. Тактически правильно.

Потом было долгое бодание, когда волны атак шли то на нас, то от нас. Пришлось и попрыгать — но меньше, чем могло быть. Денисов строго позицию выдерживал и не давал врезать мне издали.

Расстроившись, Сэм, который грозился меня порвать, стал переть буром, игнорируя Кокорина. И, когда он снова потерял мяч и тот улетел за пределы поля, Кокоша налетел на него, наорал, покрутил у виска. Бекханов разинул пасть и обложил его только нам понятными котаками, и даже свисток прервал перепалку не сразу.

Валерий Кузьмич всплеснул руками, пометил что-то в планшете, подозвал обоих, отчитал.

Не помогло. И Кокорин, и Сэм отныне имитировали взаимодействие — ну так нам же на руку.

И уже в конце игры вышло почти привычно, как «Титане». Удар издали от Сэма — поймал, развернулся, рукой тут же — вперед и налево, на ход набирающему скорость Зиньковскому. На него все свалились, ожидая снова, что мы будем кучу-малу устраивать и всякие стеночки. А он просто, как учили — на скорости до линии ворот, оттуда не глядя — назад в сторону и до точки пенальти. Оттуда — пас Арсену, несущемуся параллельным курсом…

Бац!

Растопырился Игорек Полозенков в воротах, вскинул гиббоньи руки…

Но не рассчитал, мяч чиркнул по его бедру и затрепыхался в сетке.

Три-ноль! Арсен красавчик!

Дальше — тык-мык, тренировка вратарей, квадраты и треугольники.

Я и не заметил, как пролетело время и прозвучал финальный свисток.

Все. Выиграли. Кому ура? Нам ура! Ну и Карпина качнули — положено же тренеру уважуху и прочий респект выказать.

А вот Валерий Кузьмич расстроился. Прохаживаясь вдоль бровки, он потирал подбородок, думал, где ошибся.

А что тут думать? Защита дохлая, Топчи с Зобниным, хотя на Романа совсем не похоже. Не спал, что ли, ночью? Или отравился чем? Ну вообще не его игра!

«Белые» поняли, в чем дело, налетели на Топчи и давай клевать Руслана. Ну не Зобнина же прессовать, он — товарищ авторитетный. А ноунейма обидеть каждый может. Зато третий защ, белобрысый улыбчивый Евгеньев, который один работал хорошо, наслаждался минутой своего триумфа.

Непомнящий покачал головой, свистнул и велел прекратить безобразие, жестом подозвал к себе Сэма и Кокорина, потирающего ушибленный голеностоп, и принялся объяснять, что они — команда, и так себя вести нельзя.

— … но ты-то, Саша!.. — донеслось до моего слуха.

Оба наверняка заработали жирные минусы в личное дело, и их шансы попасть в сборную уменьшились. Как и шансы Топчи. Зобнину его оплошность, может, и простят, молодому выскочке — вряд ли.

Потому расстроенный Руслан Топчи приплелся обедать к нам. Грузно опустился на стул. Протер глаза.

— Как сыграли? — первым делом спросил я у Микроба.

— Красная армия всех сильней, — самодовольно улыбнулся он. — Три — ноль в нашу пользу, я забил гол! Такой гол был, м-м-м! Шикарная крученка. Жаль, вы не видели. Ну а сами как?

— Три — ноль. — Я щелкнул Сэма по лбу, тот скривился. — Ты бы видел, как мужики отжигали! Сэм чуть с Кокошей не подрался. Самат, что ж ты, как маленький, а?

Сэм понимал, что накосячил, сопел, как свернувшийся ёж, жевал губами.

— Ну а ты, Руслан, бухал, что ли, всю ночь, или вы по Сопоту с Ромой лазали?

Топчи махнул рукой.

— Хватит, а? И так Кузьмич весь мозг вынул, и парни смотрят волком. А я виноват, что ли? Сил нет вообще. Ну нет, и все, но я спал, и ел, и ничего не употреблял, даже матерных слов. Вот что за фигня, а?

— Акклиматизация? — предположил Микроб. — Другой климатический пояс. У нас снег валит, а тут прям весна, травка зеленая, птицы поют.

— Так я ж из Крыма, у нас так же.

Мне подумалось, что раз организм Руслана так реагирует на смену климата, его в сборную не возьмут.

— Так Зобнин тоже того самого, — буркнул Сэм. — Этого… поноса у тебя не было?

— Ага, — кивнул Микроб, — как будто вы съели что-то не то. Вспоминай, что вы ели странное.

— То же, что и все, — развел руками Руслан, зевнул и принялся ковырять суп-пюре.

Ел он сперва без аппетита, словно ему было трудно даже держать ложку, но вскоре заработал рукой быстрее, порозовел, запавшие глаза открылись. Он притянул тарелку с отбивной и принялся кромсать ее ножом.

Вспомнилось, как в десять лет я нашел в квартире подыхающего шмеля, решил, что он голодный, и ткнул его голову в каплю клубничного варенья. Секунд десять шмель лежал неподвижно, потом в варенье ткнулся черный хоботок, и на его конце появился розовый язычок! Шмель буквально лакал варенье, и, насыщаясь, все резвее шевелился. Заправившись, он зажужжал, будто сопла продувая, и улетел в распахнутое окно.