Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич
– Пусть кричат, – покусав губу, князь смачно плюнул в воду. – Тихо у нас в любом случае не получится. А ну-ка, давайте шумнем!
– Простите, что сделаем?
– Просто всплеснем водою, да камышами пошуршим. Смотрите – вот так.
Услыхав шум, на лодке явно заволновались, схватили весла, подплыв к отмели ближе, и, сбавив ход, принялись возбужденно переговариваться:
– Вон там, там я слышал шорох!
– И мы слышали.
– Все слышали. Так что делать-то будем?
– Покричим, позовем всех.
– Ага, позовем. А вдруг это водяная крыса? Вот будет посмешище, да и беглецы под шумок ускользнут. Не-ет, позвать своих мы всегда успеем, сперва проверить надо.
– И кто будет проверять?
– Вы, братья, и будете.
– А почему мы?
– Вы самые молодые.
– Ага… А вдруг нас там убьют? Эти беглецы – парни хваткие. Вон как брата Михаэля уделали!
– Да вы же все время на наших глазах будете! Вон, луна-то какая… И хватит спорить! А ну, живо пошли!
Послышался плеск, и два послушника спрыгнули в воду, на отмель. Постояли…
– Ну, идите же!
Оглянулись по сторонам, разом вздохнули и медленно направились к камышам, в самые заросли… Где их уже поджидал Егор.
Снова пришлось бить снизу, как того стража…
Бумм! Словно молния, грамотный, четкий и быстрый удар – апперкот в челюсть – полсекунды всего и занял… И второй – примерно столько же…
– Эй, где вы там? Что это?
Оставшиеся в лодке преследователи, всматриваясь в заросли камыша, поднялись на ноги… и в этот момент незаметно подплывший с противоположной стороны профессор с силой качнул суденышко так, что бедолаги кувырком полетели в воду.
– Ай, ай… помогите!
Один из послушников попытался было забраться в лодку – однако не тут-то было! Уже усевшийся на корме голый по пояс Гус хватанул его веслом по рукам.
– Только сунься – живо проломлю голову!
– Ой, как не гуманно, – пробираясь к лодке, хохотнул Егор. – Меня только невзначай не пришибите.
Усевшись на узкую скамеечку-банку, Вожников схватился за весла:
– Ну, в путь, дорогой магистр! Поплыли, хватит тут развлекаться уже.
– И куда плывем?
– Пока прямо… к тому берегу.
– Далеко-о-о…
– Ничего. Гребите, гребите, профессор. Ого, ловко у вас получается.
Отобранная у преследователей лодка стремительно уходила в ночную тьму. Оставшиеся на отмели послушники принялись громко орать – а что им еще оставалось делать? Помощь добралась до бедолаг довольно-таки быстро, и столь же быстро монахи сообразили, что к чему, живо пустившись в погоню.
– Они нас нагонят, – бросил Гус, с тревогой посмотрев за корму. – Нас всего двое, а их…
Егор ухмыльнулся:
– Не переживайте, профессор! У беглецов – сто дорог. А ну-ка, табаньте… Повернем направо.
– Зачем?! – разволновался проповедник. – Они бросятся нам наперерез и…
– Да пока разберутся… Не так-то уж и хорошо нас и видно. Гребите! Ловко вы управляетесь с веслами… куда лучше меня. Небось, брали призы по академической гребле? Я уж на что байдарочник – а с вами не тягаться.
Гус обернулся, бросив тревожный взгляд вперед, по ходу лодки, и, что-то заметив, отпустил весла:
– Там! Там целые корабли. Пристань.
– Там и должны быть корабли, – спокойно отозвался Егор. – А вы рановато бросили весла, друг мой.
На полном ходу лодка едва не врезалась в борт небольшого судна, с высокой кормы которого тут же завопил вахтенный:
– Тревога, тревога! Нападение!
– Живо спустить трап, – выбравшись на причал, скомандовал Вожников. – Я – Георг из Константинополя.
– Кто-о?
– Старшего ко мне, живо!
Верно, было во взгляде и голосе нечто такое, что заставило совсем молодого парнишку-вахтенного броситься к своем начальству – того, впрочем, не пришлось долго искать, проснулся уже, услыхав шум. Вовсе незнакомый Егору коренастый, с черной бородкой, молодой человек из местных.
– Кто меня звал?
– Сколько у вас людей, шкипер?
– А-а-а… вы, собственно…
Князь топнул ногой и выругался:
– Живо отвечать, иначе всех тут уволю!
– В наличии полдюжины человек, вахтенные, остальные – в городе, отдыхают, – видя такое дело, на всякий случай доложил старший.
– Маловато, – с сожалением покачав головой, Егор посмотрел на судно. – Я вижу, у вас пушки.
– Два фальконета… г… господин Георг.
– Зарядить, живо!
Шкипер – или кто уж он там был – тотчас же отдал команду, тем временем лодки преследователей уже подходили к стоявшим у пристани судам, уже слышались радостные голоса и крики.
– Пушки готовы к выстрелу, герр Георг!
– Молодцы… Видите эти разбойников?
– Это… разбойники?
– Целься!
– Есть, господин…
– Огонь!!!
Князь взмахнул рукой, и два фальконета, дружно рявкнув, извергли из себя желтое пламя. Упавшие в воду ядра подняли тучи брызг.
– Мы – люди епископа! – истошно заорали с лодок. – Не стреляйте, нет!
– Заряжай! – посмеиваясь, громко скомандовал Вожников. – Целься!
Услыхав эти команды, преследователи тут же повернули обратно, заработав веслами с такой силой, что точно взяли бы какой-нибудь приз.
– Уходят, господин… – доложил шкипер.
– Попутного ветра, – желчно усмехнувшись, князь обернулся. – Готовьте корабль к плаванью!
– К плаванью? Но это невозможно, господин Георг. У нас просто не хватит людей.
– Не хватит? Ладно… будем думать.
Конечно же монахи вернутся – не одни, с городской стражей и – вполне вероятно – с официальным постановлением самого епископа оказывать им всяческое содействие… а кто не окажет, тому лучше и не родиться: Констанц хоть и считался вольным имперским городом, однако, по сути, хозяйничал в нем епископ, именно ему шла половина всех доходов местной казны. Ссориться со столь влиятельным духовным лицом, пожалуй, было еще рановато, там более сейчас, когда – в преддверье Вселенского Собора – весь город наводнили верные воины Сигизмунда.
– Несите веревки, – подумав, приказал князь. – Да-да, веревки. Мы свяжем вас… Кое-кто пусть убежит… Потом жалуйтесь епископу – мол, напали неведомые разбойники.
– Хорошо, – шкипер кивнул, почесав бороду, и тут же вскинул глаза. – А вы как же, господин Георг?
– А мы как-нибудь, – усмехнулся Вожников. – Спрячемся, проберемся, выберемся… Богатые селения тут поблизости есть?
– Да есть, Херцвиг и Буденау. В Херцвиге как раз сегодня какой-то праздник: гуляние, ярмарка.
– Праздник? – князь потер руки. – Вот это славно! А где он, этот Херцвиг?
– Во-он по той тропинке.
Из-за гор выглянуло, наконец, солнце, осветив вьющуюся меж ущелий и сиреневых скал тропку, заросшую по краям чертополохом и желтоватыми кустами дрока. И тут, и там попадались кривобокие сосны, тропинка частенько ныряла вниз, в небольшие долинки с пасущимися коровами и овцами, потом снова лезла вверх, на кряжи.
– Красиво как! – обернувшись, восхитился Егор. – Хоть я и не люблю горы. Всякий раз кажется, что вот-вот упадешь.
– О, у нас тоже есть горы – Татры, – мечтательно прикрыв глаза, Гус тотчас же вздрогнул. – Давно хочу спросить – зачем нам эта деревня?
– Нам не деревня нужна, а город, – пояснил князь, срывая какую-то красную ягоду… – Это можно есть?
– Можно…
– Славно!
– …только лучше выплюнуть – живот сведет, как после молока с селедкой.
– Тьфу! – Вожников сплюнул и выругался. – Вот уж не замечал, дорогой профессор, что вы столь склонны к шуткам.
– Почему бы и не пошутить? – пригладив бороду, улыбнулся беглец. – Говоря о городе, вы ведь имели в виду Констанц?
– Именно!
– Тоже остроумно – спрятаться у волка в пасти.
– На время, профессор, на время!
– Все же я ценю ваш юмор, – посмеявшись, Гус продолжал уже куда более серьезно: – Действительно, там нас меньше всего будут искать. Но как потом выбраться? Указом императора и епископа перекроют дороги, будут искать.
Егор уселся наземь около малинового куста:
