Константин Калбанов - Гроза
Орки уже близко. Черепаха вдруг ускорилась, орки побежали, не так быстро, в подобном строю особо не побегаешь, но все же они двигались уже гораздо быстрее.
— Целься! — Одновременно с этой командой послышался звук боевой трубы. Томас вновь изготовился к стрельбе, но команды не поступало, он уже подумал, что командир возможно погиб, потому и не подает ее, ведь орки время от времени из задних рядов продолжали метать дротики. Он уже начал нервничать, орки были едва ли в двух десятках шагов. И тут рядом с ним замер огнеметчик. Томас сразу все понял. Сместившись немного вправо, он частично прикрыл его щитом, но так, чтобы не мешать, слева так же поступил его сосед.
Они отрабатывали подобное, этой зимой, правда не так часто огнеметчики использовали свое оружие, но их выход на позиции и прикрытие, отрабатывалось до автоматизма, вот и сейчас Томас скорее сделал то, что сделал не думая, а больше на автоматизме, вбитом множеством тренировок.
Тугая струя огня ударила по орокам, захлестнув сначала первые шеренги а потом, она немного поднялась теперь уже осыпая огнем задние ряды. Орки заметались огненными факелами, напрочь развалив еще мгновение назад казавшийся несокрушимым монолитный строй. Сделав свое грязное дело, впрочем, это для кого как, для орков, да, огнеметчик тут же юркнул назад, а до Томаса сквозь рев орков, полный ярости и боли, донеслась команда капитана.
— Последний! Бей!
Арбалеты вновь хлопнули, посылая во врага оперенную смерть. Выстрелил и Томас, правда, не целясь, а так больше в направлении противника. Забежав назад, он отложил арбалет. Все, теперь он уже не понадобится. Он занял место в строю и стал медленно продвигаться вперед. Вновь оказавшись в первой шеренге, он выдернул копье и изготовился к бою.
Вновь звук трубы и команда капитана.
— Па-ашли!
Фаланга людей начала неотвратимо сближаться с орками, которые несмотря на практически полное уничтожение легкой пехоты и первой линии, продолжали наступать, а как иначе-то, команды к отступлению никто не давал. Теперь они уже уступали в численности людям, но от того не были менее опасными. Все они были профессиональными военными, знающими себе цену, а потом, кто осмелится оставить поле боя без приказа, законы империи были суровы и трусов ждала суровая кара. Оркам не было известно, что против них выступают простые ополченцы, впервые оказавшиеся на поле боя, они достаточно четко, разумеется для людей, держали строй и вполне уверенно двигались вперед. Некоторые из орков присутствовали на том представлении устроенном Всевластным и видели на что способны люди, а потому никто не ждал легкой победы, тем более после того как столь эффектно были уничтожены первые ряды, но от этого их решимость ничуть не ослабла, потому как сюрпризы закончились и теперь все решит сталь и опыт, а его-то им не занимать.
Орки приблизились на дистанцию двадцати пяти шагов, для орочьей недюжинной силы, считай вплотную и метнули свои дротики. Томас едва успел прикрыться щитом, когда в него с силой ударил орочий снаряд. Хорошо хоть удар пришелся немного выше руки, иначе пробивший насквозь шит, длинный наконечник неминуемо ранил бы его в руку. Однако далеко не всем повезло так же как и Томасу, так как вокруг послышались стоны и предсмертные хрипы.
Вот сейчас. И действительно над полем вновь раздался звук трубы и в первые ряды вновь выдвинулись огнеметчики, протискиваясь между плотно стоящими ополченцами.
Орки уже бежали навстречу людям, готовясь нанести удар, когда по первым рядам вновь ударила тугая струя жидкого огня, который затем перешел с первых рядов в глубь порядков.
Через несколько секунд когда обработка противника огнем была уже завершена, Томас, сквозь рев битвы, вновь услышал команду капитана.
— Вперед! Бей красномордых!
Вторая часть команды была уже отсебятиной возбужденного командира сотни, но этот выкрик был подхвачен сотнями глоток людей уже находящихся в возбужденном состоянии. Вот они, страшные, навевавшие ужас с самого детства орки. И что же? Они точно так же истекали кровью и кричали от боли. Они были такими же смертными. Взревев во всю мощь своих легких и молодой луженой глотки, Томас ринулся вперед, стараясь держать строй, но линия уже дрогнула и начала искривляться, капитан, который на учениях постоянно кричал о равнении, сам поддался всеобщему возбуждению и рвался вперед рвать ненавистного врага, пришедшего на их землю.
Щит, о котором всегда говорили как о друге, который непременно защитит в бою и который на деле являлся таковым, а сегодня уже не единожды спасал ему жизнь, вдруг стал помехой. Застрявший в нем тяжелый дротик делал его громоздким, а тот и сам по себе не был миниатюрным, и неуклюжим, теперь он не столько защищал своего владельца, сколько сковывал его движения. Томас просто стряхнул его с руки и перехватив копье двумя руками подбежал к орку который бесновался от боли, так как его левая часть полыхала жарким огнем, он даже не заметил человека, а тот в свою очередь коротко взмахнув вогнал свое копье глубоко в орочью грудь. Движением, которым он сотни раз извлекал копье из туго набитого соломой чучела, Томас извлек из тела свое оружие и двинулся дальше.
Эффект от применения огнеметов оказался ошеломительным даже для Андрея, правда он наблюдал его уже будучи на левом фланге. Как только начался бой, ему уже не нужно было изображать из себя непоколебимый символ, люди уже и не смотрели в сторону холма, сосредоточившись на работе. То, что он наблюдал не могло не порадовать. На каждую коробку орков пришелся удар сразу двух огнеметов и использовали огенметчики ни как не меньше трети баллона, находящегося за спиной. В общем если быть кратким, то первая из трех линий практически прекратила свое существование, остатки либо пали от арбалетных залпов, либо в панике бежали. Остальные, пока еще не подвергшиеся обстрелу, продолжали наступать.
Начала наступать, набирая скорость и конница орков. Численность конницы орков и людей была примерно одинакова, да вот только в планы Андрея никак не входило ломать строем строй. Может потом, когда они их изрядно проредят, но не сразу. Вот еще.
Спрыгнув с коня, он устроился на тачанке, изготовленой специально для него, так как использовать пулемет с коня или с рук это неоправданный перерасход невосполнимых боеприпасов. Нет, если припечет, то оно конечно, но сейчас в этом не было ни какого смысла, а потому он в свое время заказал одну тачанку специально для себя. Удобно пристроившись, Андрей пристроил пулемет и стал ждать, всматриваясь в поле боя и в частности отслеживая конницу орков во весь опор несущуюся на них. Дружинники должны были справиться сами, но если что-то пойдет не так, то он был готов поддержать их огнем.
Орки приблизились уже на дистанцию в сотню метров, когда Новак решил, что пора и подал сигнал. Выполняя команду своего сюзерена, заговорили и карабины дружинников, которые выстроившись в две шеренги, так и не слезая с коней, начали расстреливать наступающих орков. Надо признать, что будь здесь солдаты из мира, к которому принадлежал Андрей, то скорее всего такого эффекта достигнуто не было бы, но здесь были настоящие профессионалы, которые весьма серьезно подходили к изучению оружия и наиболее эффективному его использованию. Так что до позиций людей не добрался ни один из орокв, все они были расстреляны еще на подходе, а до людей, если и доскакали, то только лошади, без седоков.
Фланг орков открыт для конной атаки. Но это опять таки не входило в планы Андрея. Или вернее в него входила не совсем та конная атака, к которой привыкли в этом мире. Задача коней состояла только в том, чтобы как можно быстрее доставить стрелков к их новой позиции, но никак ни в том, чтобы врубаться в строй пехоты. Во всяком случае, пока.
Наконец командующий орочьим войском понял, что битва проиграна. Над долиной разнесся сигнал трубы к отступлению. Услышав его, Андрей злорадно ухмыльнулся. Поздно. Слишком поздно.
Выдвинувшиеся вместе с конным отрядом тачанки со стрелками ПТР, быстро развернулись на дистанции действительного огня, как бы это ни несуразно звучало для пневматики, предоставляя возможность стрелкам заняться своим делом. Едва тачанки прекратили качаться на рессорах, стрелки прильнули к окулярам прицелов, ловя в них командование орков, а затем послышались басовитые хлопки ружей, переростков.
Командир пикты, гебер, прошедший ни одну кампанию и выигравший ни одну схватку, пал одним из первых. Потом стрелки прошлись и по всему его штабу, расстреливая орков с запредельной дистанции. Так что команда к отступлению, была последней командой, отданной общим руководством, так как уже через минуту, от общего руководства пикты не осталось ничего.
Все молча взирали на Всевластного. Сказать, что тот был в ярости, это сильно приуменьшить то состояние, в котором он прибывал. Этот гырхов город ни как не хотел сдаваться. По докладам офицеров на стенах были замечены в большом количестве простолюдины, которые не то, что не имели каких либо доспехов, но и были вооружены кто, чем придется. На воинов урукхай набрасывались с самыми обычными вилами, цепами и даже кухонными ножами. Мало того, при отбитии последнего штурма на стенах были замечены даже женщины и дети. В ход шло все, от стрел, клинков, до обычных дубинок. Это было невероятно, но это было. Люди, слабые людишки, продолжали сопротивляться. Вот уже три недели армия Закурта топчется у стен их самого большого города, но не может сломить сопротивление его защитников.
