Сергей Шхиян - Кукловод
В тот момент решать детективные задачи у меня не было физической возможности, как и достойного выхода из ситуации. Пришлось, схватить с печи тулуп и босиком бежать наружу. И вот там-то меня ожидал настоящий шок. За дверями в лицо дохнуло не зимним холодом, а запахом травы и летнего зноя. Я остановился на месте, не понимая, что происходит. Переход из зимы в лето оказался таким неожиданным, что вместо того чтобы стремглав броситься на зады усадьбы, я больше минуты таращился на незнакомые ворота.
Почти все мои перемещения во времени я делал по своей воле или они были хоть как-то объяснимы, но на этот раз все случилось так неожиданно, что я по-настоящему растерялся.
Когда я медленно возвращался в избу, в голове уже крутились всевозможные варианты произошедшего перемещения. Проще всего было объяснить его последствиями странного обморока. Скорее всего, они были как-то связаны. Подобрав брошенный возле порога бесполезный в жаркий день тулуп, я вошел в прохладную избу. Теперь, когда можно было никуда не спешить, я внимательно ее осмотрел, и мне показалось, что это совсем не та изба, в которой мы остановились прошлым вечером.
Окончив осмотр помещения, я занялся Машей. Она по-прежнему неподвижно лежала, ни на что не реагируя. Я проверил у нее пульс, с сердцем у нее все было в порядке. Потом потряс ее за плечо, похлопал по щекам и даже попытался напоить водой. Она не просыпалась.
Это было уже слишком. Я начал вспоминать вчерашнюю ночь и хватился, что вместе с одеждой исчезло все мое оружие. Вот это было уже не простым огорчением, а почти катастрофой. Оставив на время девушку в покое, я вышел наружу, в надеже сориентироваться, что называется, на местности. В том, что мы находимся не во вчерашней избе, сомнения у меня больше не было. Та была новее и стояла дальше от ворот. Осталось выяснить, та ли это деревня. Правда, Сосновку я видел только в темноте, да еще и заваленную снегом, но количество домов и извилистая улица перемениться даже за несколько месяцев никак не могли.
Я вышел из ворот на улицу и осмотрелся. То, что это не маленькая деревушка, а село с церковным храмом, да еще и не бедным, я увидел сразу. На пыльной сельской улице никого живого, кроме кур и мелкого рогатого скота в этот час не было. Взрослое население, скорее всего, находилось на полевых работах, а старики и ребятишки прятались от зноя по дворам. Осматривать местные достопримечательности в одном нижнем белье было неудобно. К тому же не стоило обращать на себя внимание возможных случайных свидетелей.
Вернувшись в избу, я осмотрел ее более детально. Оказалось, что это самое обычное крестьянское жилище, без единого элемента таинственности. В закутке за печкой нашлась даже личные вещи хозяев и еда. Создавалось впечатление, что мы с княжной находимся здесь на обычном постое. Впрочем, меня занимала не сама изба, и не ее отсутствующие хозяева, а то где она находится.
Раньше, когда я перескакивал из одного времени в другое, то всегда оказывался на том же самом месте, где был в момент перемещения, теперь, похоже, условия игры поменялись. Все это было странно, и не совпадало с моим предшествующим опытом. Оставалось ждать, когда кто-нибудь появится и сможет ответить хоть на часть вопросов.
Пока же я решил заняться спящей принцессой и собственным лечением.
Первым делом, я осмотрел княжну. На ее теле не оказалось никаких ранений, ссадин или ушибов. Она просто крепко спала, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Даже когда я переворачивал ее с бока на бок, поднимал веки, Маша не подала никаких признаков жизни. Вместе с тем дышала она спокойно, пульс был ровным, и зрачки реагировали за свет.
Оставив бесполезные усилия ее разбудить, я занялся собой. Тут дело пошло успешнее, спазмы сжимающие горло, когда я пытался говорить, после самолечения прошли. Обретя голос, я успокоился. Выходило, что не все так страшно, как показалось вначале, и заболел я не от неведомого мистического воздействия, а по какой-то другой, поддающейся объяснению причине.
Решив проблему с пропавшим голосом, я вплотную взялся за княжну. Устроился рядом с ней на полатях, и начал сеанс. Однако мне тут же помешали.
— Ой, — воскликнул за спиной испуганный женский голос, — ты чего, бесстыдник, с девкой делаешь?
Я обернулся. Посередине комнаты стояла конопатая босоногая девчонка, в синим сарафане и осуждающе качала головой. Было ей на вид лет пятнадцать. Самый возраст бороться за высокую мораль и чистоту нравов.
— Ты кто, красавица? — спросил я, обрадовавшись хоть какой живой душе.
— Верка, — просто отрекомендовалась девочка и повторила вопрос. — Ты чего с девкой балуешь?
— Я не балую, а ее лечу, — ответил я, — она почему-то все и спит и никак не просыпается.
— А зачем руками лапаешь? — не удовлетворилась она моим ответом.
— Где ты видала, чтоб я ее лапал, я к ней даже не прикасаюсь, — оправдался я.
— Знаем мы вас, у вас у всех только одно на уме!
Девчонка была некрасивая, лопоухая с выгоревшими волосами и облупленным курносым носом, так что вряд ли пользовалась оглушительным успехом, и претензии к наглой половине человечества и «сексуальным домогательствам», были у нее, явно, надуманными.
— Ну ты, мать, слишком строга, лечить, не касаясь, не зазорно, — улыбнулся я.
— Я тебе не мать, — серьезно сказала девочка, — меня Веркой зовут!
— А где твои родители, Вера? — спросил я.
— Знамо где, сено ворошат.
— Понятно, когда они вернуться, ты конечно не знаешь?
— Почему не знаю? Как стемнеет, так и вернутся.
Кажется, у нее был на все готов простой, исчерпывающий ответ. Я хотел спросить, не знает ли она, как мы сюда, к ним попали, но не успел, спросила она:
— А тебя как зовут?
— Алексеем, — отрекомендовался я.
— Ишь ты, — непонятно чему удилась она. — Алексей — божий человек!
— Ну, это некоторое преувеличение, — скромно сказал я.
— Девку прикрой, срамно смотреть! — не обратив на мои слова внимания, приказала она.
Я посмотрел на Машу, у нее из-под рубахи были видны только ступни, и ничего непристойного даже по самым строгим деревенским правилам приличия в этом не было.
— Срамно, так не смотри, — посоветовал я Верке. — Ты чего это здесь раскомандовалась? Сбегала бы лучше за отцом, мне с ним поговорить нужно.
— Чего за ним бегать, сам, поди, придет. А девку лучше не тронь, а то бабке скажу!
— Так, — заинтересовался я, — откуда еще взялась бабка?
Кажется, первый раз за время нашего разговора девочка не сразу нашла ответ, пожала плечами, но ответила опять предельно точно:
— Откуда взялась, не скажу, я ее родителей не знаю, а пошла в лес.
— Хорошо, Вера, а теперь расскажи подробно, чья это изба, кто здесь живет, как называется ваше село, и как зовут вашего барина?
— А ты, что сам не знаешь? — подозрительно спросила девочка, решив, что я над ней насмехаюсь.
— Не знаю, я ведь тоже спал, как эта барышня, — кивнул я на Машу. — Проснулся, в избе никого, а потом ты пришла…
Девочка подумала и решила не отходить от принципа коротких прямых ответов.
— Бабкина изба, мы тут своим семейством живем по соседству. А село наше Страхилино. Слышал, поди?
Это название мне ничего не говорило, хотя я его вроде бы где-то слышал.
— Как барина зовут? — напомнил я.
— Не знаю, я барина отродясь не видела. А так думаю, что как-нибудь да зовут. То, поди, наш управляющий, Валентин Петрович знает.
— Хорошо, тогда расскажи про хозяйку, ну про эту бабку.
Вера задумалась, потерла шелушащийся нос и скорчила недоумевающую рожицу.
— А чего про нее рассказывать? Бабка как бабка, старая очень. Травами лечит и заговором.
— Выходит, бабка знахарка?
— Этого я не скажу, люди всякое болтают, а только она добрая.
— А что она в лесу делает и когда вернется? — перешел к более конкретной теме.
— Как что делает? Чего ей сейчас в лесу делать? Ягодам еще не срок, разве что земляника пошла. А грибы только летние. Вот к яблоневу спасу поди и грибы пойдут.
— Так зачем тогда бабка в лес пошла? — начал сердиться я.
— Траву собирает. Больше, вроде, нечего. Да, ты не думай, она вернется, как стемнеет.
— Будем надеяться, а ты, случаем, не знаешь, мы с барышней здесь давно живем?
— Как не знать, знаю. Уж, который день.
— Понятно, — сказал я, не рискуя уточнять время нашего пребывания. — А сейчас ты зачем пришла?
— Бабка велела посмотреть, как и что. Если, сказала, гости проснуться, то чтоб покормила.
— Тогда чего ты стоишь столбом, давай корми!
— Сначала девку прикрой, а то мне смотреть срамно, — опять вернулась она к старой теме.
— Хорошо, прикрою, — согласился я и набросил Маше на ноги одеяло. — Теперь ты довольна?
Девочка шмыгнула носом, кивнула и отправилась за едой.
