Дмитрий Тараторин - Волкодлаки Сталина. Операция «Вервольф»
Юра открыл глаза, но тут же снова их потрясенно зажмурил. После тяжелого, наполненного чудовищными видениями беспамятства увидеть такое и сохранить способность адекватно реагировать было проблематично. Сквозь полуприкрытые ресницы он опасливо взглянул вновь и опять чуть не ослеп — настолько по-неземному прекрасная девушка склонилась над ним. Он, впрочем, не различал конкретных деталей ее лица, поскольку все затмевали небесно-голубые блюдца всепонимающих лучисто-нежных глаз.
— Где я? — наконец поинтересовался, справившись с нешуточным волнением, Котелков.
— Вы в подземном наукограде Сталиногорске, — дивно мелодичным голосом ответила девушка.
— То есть вы — наша, своя типа? — обрадованно и нелепо прошептал израненный партизан.
— Своя, а то чья же? — мелодично засмеялась девушка и грациозным жестом указала ему на портрет генералиссимуса, висящий на стене напротив.
— А как вас зовут? — почти уже влюбленно, накрытый с головой волной несказанной радости, выпалил партизан.
— Аэлита, — тепло и как-то по-домашнему улыбнулась девушка.
— А что со мной стряслось, Аэлита? — с вовсе нехарактерной для себя застенчивостью поинтересовался Юра.
— Вы пали жертвой изменнического мятежа. Ваши прежние товарищи предали Родину и своего командира, после чего нанесли вам многочисленные побои средней и высокой степени тяжести, — сообщила Аэлита.
— А как же я выжил тогда? — резонно удивился Котелков.
— Ваше зверское избиение было прервано появлением стада мамонтов, которые и затоптали чуть позже большинство изменников. Несколько, впрочем, захвачены бойцами внешнего контура охраны наукограда и содержатся у нас в КПЗ, — не переставая все так же лучезарно улыбаться, сообщила девушка.
Рассказ этот совсем не порадовал Юру. И вовсе не потому, что он посочувствовал раздавленным мамонтами былым товарищам. Нет, он просто резко засомневался в собственной вменяемости, да и в реальности Аэлиты соответственно. Мамонты — это явно было слишком, они своей откровенной бредовостью разрушали чудесную сказку, в которую он было всем сердцем поверил. Чтобы развеять это навалившееся на него гнетущее подозрение, он собрался с силами и попытался боднуть головой свое виденье. Но тут же уперся лбом в холодную и странно твердую ладонь девушки, умело блокировавшей его агрессию.
— Вы напрасно не доверяете своим ощущениям, — прозорливо заметила она. — Странность той или иной ситуации отнюдь не повод подвергать сомнению ее реальность. Вам придется осмыслить много необычного, если вы хотите по-прежнему быть полезны Родине. Так хотите?
— Служу Советскому Союзу! — с готовностью подтвердил Юра. И у покойного Шуршалина, и у него самого в отряде заведено было отвечать только так, а не иначе. Тем самым демонстрировалась безграничная преданность погибшей, но ожидающей возрождения Империи.
— Ну, так слушайте, — взяла быка за рога Аэлита. — Произошел ряд до конца еще не объясненных аномальных событий, приведших к смещению оси вращения Земли и одновременно активизации солнечной активности. В результате начался бурный рост некогда имевшейся в здешних местах в доисторический период растительности. Стали проявлять себя и тогдашние формы жизни.
— Это вы о мамонтах? — уточнил потрясенный Юра.
— И не только, — загадочно ответила девушка, — что же касается спасшего вас от гибели стада, то оно, по нашим данным, многие тысячи лет пребывало заживо вмерзшим в ледник Геблера на склоне Белухи — самой высокой горы Алтая. Беспримерная солнечная активность придала им сверхскорость, в результате чего они и преодолели столь немалое расстояние за феноменально короткое время. И кстати, они продолжают неуклонно мигрировать на Запад…
— По-моему, нашему гостю для начала вполне достаточно, Аэлита, он еще слаб, и ему пора отдохнуть, — прервал рассказ девушки высокий седой мужчина в белом халате, незаметно возникший не весть откуда у изголовья Юрия.
— Так точно, — ответила девушка.
Юра попытался было что-то возразить, но вновь прибывший властно опустил над ним стеклянный купол, и неугомонный партизан вновь провалился в забытье.
* * *— Меня зовут Смитт, если угодно, агент Смитт, — представился поджарый мужчина, сильно напоминающий Клинта Иствуда в молодости.
— А меня зовут Боря, просто Боря, — склонился в церемониальном поклоне даос.
— Предложение о встрече исходило от вас, так что я внимательно слушаю, — улыбчиво, но холодно продолжил Смитт.
— Прежде всего, досточтимый, я хотел бы услышать, кого вы представляете, — повторил поклон Боря Ли.
— Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов Америки, — строго, но горделиво сообщил американец и, в свою очередь, поинтересовался: — А вы?
— Я раб Великого владыки, первого и вечного Императора Поднебесной Цинь Шихуанди, — отрекомендовался китаец и зеленовато-призрачно сверкнул глазами.
Смитт ничуть не удивился подобному повороту событий. Чего-то подобного в Лэнгли и ожидали. Там, разумеется, были в курсе того, что Император жив-здоров и весьма к тому же в последнее время активен. И, кстати, разумеется, сожалели, что никого подобного у них в резерве не было. Джордж Вашингтон хоть и был в свое время неслабым масоном, но до обретения бессмертия ему, конечно, многого не хватало. Так что в великой битве спящих веками владык США на ринг выставить было некого.
Кстати, и олигархическим спрутам тоже никого на свою сторону привлечь не удавалось. Казалось бы, на первый взгляд из Лондона до Авалона, где по сей день дремлет повелитель сакральной Британии, рукой подать. Однако король Артур от сотрудничества с ними категорически уклонялся, ибо издревле, будучи кельтским вождем, испытывал глубокую личную неприязнь к англосаксонским поработителям.
— Чем вы подтвердите ваши полномочия? — между тем на всякий случай уточнил агент ЦРУ.
Боря испустил из глаз несколько внушительных молний и продемонстрировал тоже весь наэлектризованный, явно немыслимо древний перстень. Смитт удовлетворенно кивнул.
— Наши великие народы законно претендуют, что скрывать, на мировое господство, — приступил к изложению вопроса посланец Цинь Шихуанди, — в связи с этим мы с вами не можем испытывать друг к другу доверия. И все же я призываю вас отнестись к моим словам на этот раз как к словам союзника.
Смитт, чуть приподняв брови, изобразил удивление.
— Досточтимый, дело в том, что катаклизмы, обрушившиеся на вашу родину, — в частности уход под воду Флориды и Калифорнии, нас отнюдь не радуют, поскольку, по данным, полученным мной от служебных духов, вызваны нашими общими врагами.
— Вы имеете в виду исламистов? — недоверчиво усмехнулся американец.
Китаец лучезарно оскалился ему в ответ и долгим взглядом окинул бескрайнюю поверхность Байкала. Собеседники сидели на берегу великого озера в изящной пагоде и пили чай. В последние годы русского населения в окрестностях практически не осталось. Оно массово спилось. Поэтому теперь на месте затейливых избушек, где некогда бухали иркутские чиновники и бизнесмены, в курортном поселке Листвянка выросли изящные павильоны для отдыха представителей китайской администрации.
— Нет, против нас действуют неизмеримо более могучие и страшные силы, — ответил наконец Боря.
— Вы меня интригуете, — снова улыбнулся Смитт, но глаза матерого разведчика опять остались льдисто холодны.
— Я прошу вас со всей искренностью, отриньте подозрения, и пусть мой вопрос не покажется вам некорректным. В состоянии ли вы после магнитных бурь, наверняка нанесших тяжелый ущерб вашей обороноспособности, нанести ядерный удар по территории Мексики? — перешел китаец к конкретике.
— Так, значит, ваши неизмеримо страшные силы — красные партизаны в джунглях или, может быть, наркобароны? — с издевкой спросил агент.
— Вы недалеки от истины, — проигнорировав иронию, сообщил Боря, — необходимо немедленно уничтожить Пирамиду Солнца в одном из заброшенных городов майя. Мы могли бы сделать это сами, но Мексика — территория, контролируемая Американской империей, и руководство Китая не хочет, чтобы подобная акция была воспринята как агрессия против вашей державы.
— Согласитесь, сэр, вы выступаете с весьма странными и, мягко говоря, неожиданными предложениями, — с легким раздражением заметил цэрэушник, — или вы немедленно объяснитесь, или нам придется прервать нашу встречу.
— Вы не должны позволить эмоциям одержать верх над вами, ставка слишком высока, — воскликнул китаец и ударил в ладоши.
Стройная, словно бы фарфоровая китаянка внесла длинную трубку и с поклоном поднесла ее Смитту.
— Это то, о чем я подумал? — спросил тот.
— Да, это то, что призвано раскрепостить ваше сознание, скованное предрассудками и затуманенное гневом, — подтвердил Боря.
