Александр Мазин - Княжья русь
Богуслав бежал одним из первых. Он видел летящие над головой стрелы хузар и ответные стрелы лехитов. Уворачиваться было — никак: в левой руке — жердь лестницы. Зато в правой — сабля, так что пару стрел он все же отбил. Еще несколько безвредно визгнули по панцирю.
— Поднажмем! — зычно выкрикнул Славка. И предводительствуемый им десяток вырвался вперед, на несколько шагов опередив даже мчавшегося во главе своей дружины Владимира. Однако ревнивый взгляд Богуслава все же отметил, что команда Волчьего Хвоста — проворнее. Если никто им не помешатает, то именно Волчий Хвост первым доберется до стены. Но добраться — еще не значит взойти.
До стены оставалось шагов двадцать, когда Славка выпустил лесничную жердь.
— У-у-аа! — испустил он пронзительный волчий вой.
Еще десять шагов… Плевок смолы расплескался под ногами — поторопился защитник. Славка перепрыгнул через горящую лужицу, намеренно сбавил шаг… Гридь с разбегу воткнула основание десницы под стену… Славка, тремя огромными прыжками, догнал, прыгнул с разбега, зацепился повыше. Лестница встала торчком, с размаху ударилась о зубы частокола…
Славка стремительно, почти прыжками одолел две сажени, вскинул руку с саблей, отбив копейное жало, увидел занесенный над головой топор на длинной рукояти… Но уклониться не успел. И не понадобилось. Стрела ударила в грудь лехита и сбросила его со стены. Последний рывок — и Славка перемахнул через стену, меж зубцами зацепившись левой рукой, закручиваясь еще в полете, наручем правой сбивая направленное в горло (полпяди оставалось, не больше) копье, и всей тяжестью врезался в лехитского копейщика. В броне Славкин вес превышал семь пудов. От толчка копейщика отбросило назад, на набегающего второго. Славка стремительно развернулся, испустив леденящий кровь вой — боевой клич варягов. Вой ударил в атакующих лехитов, словно заряд зимней вьюги. На миг они будто окоченели. Мига оказалось довольно. Славка хлестнул саблей накрест — и два врага полетели со стены. Третий издали метнул копье, осадное, слишком тяжелое, чтобы бросать. Славка перехватил его левой рукой (меч пока оставался в ножнах), махнул, будто прямой косой, — и заостренный край наконечника смял лехиту наланитник и разрубил переносицу. Славка тут же развернулся, готовясь встретить врага, атакующего со спины… Но за спиной уже было хорошо.
Через стену прыгали гридни его первого десятка. Перепрыгивали, расходились, сбрасывали со спины щиты, встречая врага.
Второй десяток карабкался по лестнице, третий и четвертый били снизу стрелами. Выучка у гридней была — что надо. Каждый знал, что делать. А кто потеряется, того десятник поправит.
Больше не беспокоясь о сотне, Славка бросился вперед по деревянному настилу, безжалостно круша и сбрасывая со стены внутрь защитников города.
Снизу, со двора крепости, в него пытались стрелять, но бегущий за сотником Хриси (после совместного похода Славка взял его в первый десяток — и не прогадал), перебросив щит в десницу, сбивал летящие вверх стрелы. А шуйцей вооруженной трофейным копьем, время от времени бил вперед, через плечо своего сотника. Промахивался редко.
Однако и лехиты опомнились. Запасный отряд в десяток копий уже бежал со всех ног по двору к лесенке на стену. Славка мог бы их остановить — лесенка была узкой. Но тогда те, что на стене, ударили бы сбоку. А главное как раз в это мгновение двое лехитов в длинных, по колено, кольчугах, поднатужившись, отталкивали «вилкой» приставленную к стене лесенку, по которой лезли наверх гридни третьей Владимировой сотни. Славка, хекнув, метнул с шуйцы тяжелое копье. Пробив кольчугу, копье до середины железка вошло в бок ближнего лехита. Тот закричал, выпустил «вилку», второй не справился в одиночку, лестница вновь легла на стену. Этот лехит тоже бросил «вилку» и мимо осевшего напарника бросился на Славку. На помощь лехиту спешили еще двое, и Славка, помня о запасном отряде, отступил назад, услышал предупреждающий крик Хриси и развернулся как раз вовремя, чтоб увидеть стенку из трех сомкнутых щитов, ощетинившуюся копьями и отрезавшую его от Хриси.
Тут сотник Богуслав понял, что совершил серьезную ошибку: забыл о том, что он — сотник, а не единоборец. Забыл — и остался один против десятка врагов, насевших сразу с двух сторон.
Славка выдернул меч и прижался спиной к стене. Получить стрелу в спину он не боялся: свои стрелки не могли спутать его шлем со шлемом лехита.
— Зброю наземь! — закричал Славке лехит в закрытом шлеме. — Будешь моим пленником!
— Сейчас, разбежался! — крикнул в ответ Славка и махнул саблей. Ее тут же поймали краем щита и, не будь в левой руке у Славки меча, тут бы его и сбили. Но прямой укол в живот — спас. Кольчугу меч не пробил, однако удар был достаточно силен, чтобы лехита скрючило. Соратники тут же прикрыли его щитами, но Славка и не пытался добить. Ему надо было всего лишь продержаться, пока не подоспеет подмога.
Лехиты вновь соединили щиты и надвинулись на Славку. На узких дощатых мостках ему было не сманеврировать. Славка наотмашь рубанул мечом влево, срубив край щита, но того, кто за щитом, достать уже не успел, пришлось защититься от копейного выпада справа. Косым ударом сабли Богуслав снес угрожавший лицу наконечник, отдернул ногу, которую другой лехит вознамерился попортить саблей…
Удар щита в правое плечо толкнул влево — на выставленное копье, но Славка пригнулся — и удар лишь Чиркнул по маковке шлема.
Тут, очень вовремя, в шею копейщика попала стрела, он захрипел, выронил щит. В стене образовалась брешь. Славка тут же ринулся в нее, подпрыгнул высоко, крутнув меч в кисти на обратный хват, ударил сверху, за ключицу. Меч увяз, но Славка успел ввинтиться между двумя лехитами, резнул одного саблей (кровь обрызгала щеку), ногой подсек колено второго и толчком сбросил врага с мостков во двор. Лехит заорал, с лязгом и звоном рухнул на камни.
Но это был последний Славкин успех. За этими лехитами оказались другие. Среди них — знакомая рожа. Тот самый сотник, с которым Славка пьянствовал, возвращаясь из Сандомира.
Сотник тоже узнал Богуслава. Осклабился и «поприветствовал» знакомого сабельным ударом.
Славка принял его на жалобно зазвеневший клинок, но ударить в ответ опять не успел — пришлось уклониться от удара в спину.
Какое-то время невероятными усилиями Славке удавалось отбиваться от двух сабель и двух копий. Одному из копий он даже снес навершие, но оружия у врагов хватало.
Пот заливал глаза, Славка прыгал и вертелся, как живой карась на сковородке. Не думал ни о чем, не слышал и не видел ничего, кроме мелькающего в опасной близости железа. Счастье, что сабля у него была замечательная: можно было принимать ею даже маховые удары копий. Клинок держал. А вот Славке удерживать его было всё труднее и труднее…
И всё-таки он продержался. Помощь пришла. Позади лехитов возник островерхий, сверкающий золотом шлем — и все кончилось в считаные мгновения.
Знакомый сотник погиб первым: узкий клинок снес ему руку по самое плечо. И на том же махе прошел под щитом и отрубил ногу другому лехиту. Миг — и рядом со Славкой оказался сам великий князь.
— Славно, Серегеич! — закричал он весело. — Ай, славно! Ты был первым! Слышишь? Ты первым взошел! — И отодвинув Славку со словами: «Дай-ка и другим повеселиться!», набросился на сбившихся вместе троих лехитов, вмиг разбросал их, как тур — деревенских псов, и, пренебрегши лесенкой, спрыгнул с двухсаженной высоты прямо на толпящихся внизу врагов. А за князем, мимо Славки, посыпались вниз вой из старшей гриди: как волки за вожаком.
Славка за ними не пошел. Сил не осталось. Он тяжело опустился на мостки, откинулся на бревна стены и мысленно возблагодарил Бога, что спас и сохранил. Смерть в очередной раз взяла других. Например, вот этого лехитского сотника, истекающего кровью в шаге от Славки. А его пощадила… А может, Славке следовало поблагодарить за спасение не мирного Иисуса, а грозного Перуна? Может, это Перун, любящий битву и тех, кто собирает для него кровавую жатву, помог Славке выжить?
Главашестая,
В КОТОРОЙ ЧЕРВЕНСКАЯ ЗЕМЛЯ МЕНЯЕТ ХОЗЯИНА
Церковь пылала. Оглушительно трещали бревна, шипела и пузырилась смола. Внутри страшно кричали люди. Но толпа вокруг орала еще громче, орала и веселилась.
Богуслав до боли сжал кулаки. Ему будто вживую увиделась объятая пламенем фигура Спасителя.
Крики внутри смолкли задолго до того, как охваченное пламенем здание пало, взорвавшись снопами углей и искр. Кто-то завопил, обожженный. Но вопли боли утонули в ликующем реве.
Откуда-то приволокли черного монаха, ударили дубьем по голове, швырнули в огонь.
Монах в огне очнулся, закричал, выскочил, горящий, ослепленный, заметался… От него с хохотом уворачивались..
— Гори, гори! — орала толпа.
Славка выдернул из колчана стрелу…
Монах упал.
Яростные, безумные лица обратились к стрелку, однако, увидев конного руса, тут же сменили гнев на радость. Мол, какой славный выстрел. Раз — и наповал.
