Сергей Чекоданов - Гроза 1940
После Шапошникова докладывал о боевых действиях флота адмирал Кузнецов. На юге советскому Черноморскому флоту удалось полностью парализовать действия румын и немцев. Запертые в румынских портах корабли засыпались бомбами и расстреливались авиацией Южного фронта. Подводные лодки сторожили немногих счастливчиков, сумевших прорваться в болгарские порты. Большая группа крейсеров и эсминцев Черноморского флота сосредоточились на траверзе Босфора, являя собой молчаливое предупреждение Турции. Турецкое правительство поспешило заявить о своём полном нейтралитете, в котором ещё больше окрепло, после того как русская подводная лодка торпедировала на входе в пролив немецкий эсминец, пытавшийся вырваться из мышеловки Чёрного моря.
На севере слабый численно и качественно Северный флот Советского Союза всё же с успехом противостоял силам Кригсмарине, сосредоточенным в Норвегии. Кто–то из отчаянных командиров «"щук"», Андрей прослушал фамилию, в Варангерфиорде вошел в бухту Петсамо и торпедировал находящийся там немецкий крейсер. Были также потоплены несколько транспортов с войсками и военными материалами. Торпедные катера Северного флота в жестоком бою у полуострова «"Рыбачий"» сильно потрепали группу эсминцев немцев, заставив тех убраться обратно в Норвегию.
На Балтике, выставленные вовремя, мины не позволили немцам прорваться в Финский залив. Мемельская бухта была буквально засыпана бомбами и минами авиацией Северо-Западного фронта, подошедшие крейсера блокировали остатки немецкого флота, находившегося там. Подводные лодки открыли неограниченную охоту на корабли в западной части Балтики. Выбрались из «"Маркизовой лужи"» и линкоры. Ударная группировка из двух линкоров, крейсеров и эсминцев сопровождения обстреляла бухту Данцинга, поймала в открытом море и отправила ко дну войсковой транспорт в составе десяти транспортных кораблей вместе со всеми эсминцами сопровождения. Гитлер в припадке гнева объявил командующего Балтийским флотом вицеадмирала Трибуца личным врагом фюрера номер один. На что адмирал, под смех офицеров флота и присутствовавших при этом военных журналистов, объявил Гитлера личным врагом Балтийского флота номер один и пообещал утопить его в ближайшей луже при первой же возможности.
Подводные лодки Балтийского флота парализовали перевозки грузов из «"нейтральной"» Швеции, торпедируя транспорты, невзирая на флаги, сразу после выхода из территориальных вод. На панические вопли Шведского министерства иностранных дел Советское правительство объявило, что «"уважает нейтралитет Швеции, но помощь своему врагу воспринимает как участие во вражеской коалиции"». По тем же дипломатическим каналам правительству Швеции намекнули, что ожидали благодарности за защиту страны от угрозы немецкой оккупации, а не помощи бывшему врагу. Не так давно спасённая от угрозы немецкой оккупации, благодаря усилиям Советского Союза, Швеция, кажется, вняла голосу разума и отказалась быть транзитной базой для снабжения Германии стратегическим сырьём. Что перевело эти перевозки в пока недоступные Советскому флоту порты Испании, Португалии и Франции.
На Тихоокеанском флоте царило полное затишье. Япония, всего месяц назад заключившая с СССР «"Пакт о нейтралитете"», с изумлением наблюдала как на Западной границе Советской России уничтожают главные ударные силы её основного союзника. Выдвинутые к Владивостоку японские крейсера спешно оттягивались на юг. А после того как советские истребители за неделю сбили над своей территорией более десяти самолётов-разведчиков японских ВВС, до Генштаба Японии окончательно дошло, что пора искать более слабого противника.
Командующий Авиацией дальнего действия генерал-лейтенант Голованов доложил о результатах налетов на Берлин. Впрочем, громкое название соединения не отражало его реальных возможностей. АДД в составе нескольких дивизий тяжёлых бомбардировщиков ещё могла наносить удары по ближним тылам противника с помощью устаревших ТБ3, но дальние её действия ограничивались малым количеством современных дальних бомбардировщиков. Тем не менее ночные бомбардировки Берлина, носившие скорее политическое чем военное значение, наносились дальней авиацией Советских ВВС каждую ночь. Андрей понимал, что подобные действия Советской авиации были оправданы, так как напоминали Гитлеру о существовании неотвратимого возмездия. Тем более, что английская авиация, получив сообщения об успехах Красной Армии на советско-германском фронте, немедленно прекратила активные действия. Такая её реакция вызывала много вопросов к командованию английских ВВС, а ещё больше к премьер-министру Англии Черчиллю.
Но Уинстон Черчилль, громогласно объявивший о поддержке СССР в первые минуты войны, при получении сообщений с Восточного фронта вдруг замолчал. События развивались совсем не так, как планировали в Германском или Английском Генштабе. Вместо панического бегства Красная Армия вдруг перешла в повсеместное наступление и сумела отбросить своего противника далеко на Запад. При таких темпах наступления, вполне возможно, Красная армия скоро окажется на немецкой границе. И неизвестно сумеет ли Вермахт её там остановить. Перед Черчиллем встал вопрос о дальнейшей политике Англии в Европе.
Андрей удовлетворённо кивнул, когда Голованов сообщил о прекращении действий английской авиации. Именно такой реакции англичан он и ожидал. Англичане не церемонились с русскими союзниками даже когда состояли в официальном военном союзе, а уж теперь, находясь в «"полупротивном"» состоянии, ничего другого от них ожидать и не стоило. И это только начало. Черчилль ещё не оценил всех масштабов происходящего на Восточном фронте. И инцидент с журналистами ещё не вполне оценён англичанами, да и нашими военными тоже. Только Сталин ухватился за возможность избавиться от этих «"легальных шпионов"». Предлагая формулировки, которые англичане в силу своей великодержавной спеси принять попросту не смогут, он правильно рассчитал последствия этой ноты. Ну что же это ещё на несколько недель сможет отодвинуть начало решительных действия англичан, которые будут лишены достоверной информации из первых рук. Не высказал никаких замечаний по поводу английской политики и Сталин.
Следующий докладчик генерал-лейтенант Голиков начал свой доклад с положения в Румынии. Из Бухареста, к которому уже подошли передовые батальоны девятнадцатой армии Конева, началось паническое бегство румынской аристократии и буржуазии. Первыми сбежали, как самые информированные, военные штабы во главе с главнокомандующим Антонеску. Группы Осназа НКВД уже сутки пытаются найти его новое местоположение, пока безрезультатно, так как на связь со своими войсками он не выходит. Румынский король Михай мучительно ищёт контакты с нашим командованием, но пока командование Южного фронта, на который и вышли его эмиссары, молчит, не имея указаний из Москвы.
– Мы думаем, что пока рано вести с ним разговор. – Сказал Сталин. – Пусть наши войска возьмут Бухарест, или хотя бы окружат его. Это позволит нам заключить с Румынией более выгодный Советскому Союзу договор.
Голиков отметил что–то в своих бумагах и продолжил доклад. Из Болгарии разведка докладывала, что после выхода девятой армии Петрова к болгарской границе в Софии активизировались агенты английской разведки. Отмечены неоднократные контакты генералов из окружения царя Бориса с представителями англичан, которые маскируются под турок или греков. Сталин повернулся к командующему Южным фронтом генерал-полковнику Черевиченко и спросил.
– Товарищ Черевиченко, а сколько требуется времени генералу Петрову для перехода болгарской границы.
– Если отдать приказ сейчас, товарищ Сталин, то завтра утром девятая армия сможет начать переправу. – Ответил поднявшийся командующий Южным фронтом. – Передовые дивизии уже всё подготовили, только ждут приказа. Неясно только как поступать с болгарской армией. Открывать моим бойцам огонь перед началом переправы, или так начинать.
– Мы думаем, что нужно дать болгарским солдатам самим сделать выбор. – Ответил Сталин. – Есть сообщения с болгарской стороны, что их войска с нами воевать не будут. Но германские дивизии, находящиеся там должны быть разоружены и интернированы. Если этого не сделают сами болгары, сделать это должны будут войска вашего фронта. Сталин повернулся к Молотову.
– Товарищ Молотов, готово обращение к Болгарскому правительству? Нам очень важно отметить, что Советский Союз не собирается воевать с братским Болгарским народом и Болгарским государством, но считает необходимым очистить его территорию от немецких войск.
– Да, товарищ Сталин, документ полностью готов, осталось только вручить.
– В таком случае пригласите посла на девять часов вечера и вручайте. – Сталин посмотрел на Черевиченко. – Войскам Южного фронта начать переправу не позднее трех часов утра по местному времени.
