Андрей Величко - Наследник Петра. Кандидатский минимум
Император посмотрел, как Елена аккуратно опустила кота на землю, и решил, что на этом ритуал проводов можно считать законченным. Вскочил в седло и, пропустив вперед пятерку охраны, поскакал в сторону Немецкой слободы. Еще десяток телохранителей пристроился сзади.
Вообще-то охрана молодого царя только казалась столь незначительной, но на самом деле основные ее силы были заранее распределены по маршруту.
Сейчас Новицкий собирался проделать путь до Петербурга быстро, дней за шесть. И не оттого, что хотел успеть к спуску на воду своей галеры – еще вчера вечером пришла радиограмма, что оное событие свершилось и галера при этом не утонула. Нет, молодой император хотел своими ушами послушать рассказы про то, что творилось в Питере до спуска, и своими глазами посмотреть, как обстоят дела после него. В пути же Сергей собирался основательно поразмыслить на тему – кому и в каких вопросах можно доверять без сомнений, а кому и в каких – с ними.
Взять, например, завод, расположенный на левом берегу Яузы примерно в полукилометре за Госпитальным мостом. Места́, где можно будет соорудить генератор, выбирали специалисты Центра, и это позиционировали как самое предпочтительное. Они, конечно, имели высочайшую квалификацию в своей области, отчего Новицкий решил руководствоваться их рекомендациями. И, как выяснилось, зря, ибо он не принял во внимание их цели. Потому как они не совсем точно совпадали с целями молодого императора. Который уже понял, что в таком месте должная секретность может сохраняться только какое-то, весьма небольшое время. Да, генератор был сделан настолько быстро, что им никто толком не успел заинтересоваться. Собственно, Центру надо было только это, ничто другое его не интересовало. Хотя, пожалуй, это не совсем так. Если бы перед ним стоял выбор из двух равнозначных в смысле выполнения задания мест, но одно имело бы какие-то преимущества в смысле дальнейших действий Новицкого, то курсанту порекомендовали бы именно его. Но таковых не нашлось, и теперь завод стоял там, где стоял. И секреты из него текли несколько интенсивнее, чем этого хотелось молодому царю. Чего еще можно ждать, когда от Немецкой слободы до завода всего-то чуть больше получаса ходьбы? А смотреть на его территорию можно вообще аж с правого берега, поднявшись на холмик.
Разумеется, император сразу принял кое-какие меры: например, велел увеличить высоту забора со стороны реки и ввел жесткий пропускной режим; но это было, во-первых, просто латанием дыр, а во-вторых, если раньше всем было без разницы, чего там строит царский токарь Нартов, то теперь народу стало любопытно, с какой такой стати этот завод уже второй раз подряд обносят забором. И почему зевак с холма гонят в шею, причем особо наглых – прикладами.
Тогда Новицкий озаботил бабку отслеживанием слухов, возникающих вокруг завода. Поначалу все было нормально – говорили, что здесь делают изумительные диковинки для царя типа всяких хитрых звонков и баков, из которых через краны течет горячая вода. Потом появились слухи, что там производят еще и станки. Это было хоть и не очень приятно, но терпимо – сам факт их производства Новицкий особо скрывать и не собирался. Однако недавно прошел слушок про машину, которая поднимает вверх тяжеленную гирю силой пара, и молодой царь забеспокоился. Не получилось бы так, что двигатель Уатта скоро начнут производить и в Англии! Потому как следующим шагом станет установка его на корабли, а это уже совсем ни к чему.
Поэтому пришлось, во-первых, срочно озаботиться развитием воздухоплавания. Тут пусть копируют на здоровье, нам не жалко. В силу чего тот факт, что горелка для шара была сделана на заводе Нартова, не скрывался вовсе. Этот гибрид самовара с керогазом торжественно вынесли за ворота и под большой охраной понесли в сарай, недавно построенный напротив Лефортовского дворца, а пост на холме, с которого все было прекрасно видно, как раз в этот день напился и нес службу из рук вон плохо.
Следующим этапом была спешная постройка большого качающегося маятника, причем такой высоты, что он даже немного возвышался над забором. Эта конструкция очень сильно напоминала насосную часть парового двигателя Ньюкомена, как раз сейчас весьма распространенного в Англии. Пусть понимающие люди думают, что и у Нартова работает такое же устройство. Потому как на самом деле пароатмосферная машина, строго говоря, вообще не является универсальным двигателем. В силу отсутствия кривошипно-шатунного механизма и запредельной прожорливости она годится только для откачки воды на шахтах. А на заводе качающуюся поперечину приводил в движение двигатель для будущего паровоза – таким способом он проходил ресурсные испытания. И все никак не мог пройти, но это был уже другой вопрос, с секретностью не связанный.
Двигатель же для парохода был отправлен в Петербург под видом огромной горелки для гигантского сорокапушечного воздушного шара грузоподъемностью в пятьсот тонн. Вот Новицкий и желал лично проверить, насколько тамошние слухи соответствуют данной легенде.
Император вздохнул. Нет, он, разумеется, не собирался строить ничего даже отдаленно похожего, но все-таки жалко, что от этих шаров пока нет никакой прибыли, одни сплошные расходы. Оно, конечно, запудрить мозги вероятному противнику – дело хорошее, но как бы сделать так, чтобы оно давало не только политические, но и чисто финансовые дивиденды?
Можно, конечно, просто продать штуки две-три. Точнее, не совсем просто, а написать перед этим указ, что шары грузоподъемностью до пятнадцати пудов военной ценности не имеют и потому могут продаваться за границу. Мало ли, вдруг англичане наберут денег сразу на десятитонный и где тогда его прикажете брать? Может выйти неудобно, а так – нельзя, и все тут. Берите маленькие, их можно. Хотя… да нет, ни к чему вообще эту самую продажу разрешать. Ее надо строго-настрого запретить полностью, независимо от грузоподъемности, а в качестве наказания для нарушителей установить смертную казнь. Бабку же озадачить созданием канала контрабанды, тогда шары пойдут с хорошей такой надбавкой за нешуточную опасность подобного бизнеса. Мол, а чего вы хотели – чтобы вам головой рисковали за копейки? Фигушки.
Потом мысли императора перенеслись от завода в Петербург, где недавно завершилась постройка корпуса для первого в мире парохода. Казалось бы, Миних – человек верный, грамотный инженер, опытный государственный деятель – кого же слушать, если не его? Ан нет, здесь он выбрал место для постройки, руководствуясь только ее интересами и вовсе не думая о секретности. Мол, где же строить корабль, если не на верфи северной столицы? Других-то приличных верфей в России нет, разве что в Архангельске.
Да где угодно, только подальше от чужих глаз! Как минимум в Ярославле, а лучше так вообще в Чебоксарах. Сначала построить верфь, а потом пароход, и хрен бы кто за границей про него узнал хоть что-нибудь, пока он плавал бы туда-сюда по Волге. Однако нет, теперь придется как-то изворачиваться в Петербурге. Интересно, что там сейчас?
Именно в это время старший комендант Василий Нулин, изредка заглядывая в бумажку, заканчивал инструктаж очередной смены, которой вскоре предстояло разойтись по кабакам города, уделяя основное внимание тем, которые располагались ближе к Галерному острову.
– Значит, так – запоминайте, орясины горемычные. Шар будет иметь на борту сорок пушек, а всего сможет поднять пятьсот тонн, это восемьдесят три тысячи триста тридцать три пуда. Уложилось в головах ваших бестолковых али мне еще раз повторить?
– Да больно число-то сложное, ваше благородие, – раздалось откуда-то из задних рядов. – Как же его можно запомнить? Это надо цельный день повторять с утра до вечера, а нам уже идти скоро.
– Ладно, кто не может запомнить восемьдесят три и триста тридцать три, запоминайте просто восемьдесят. Ясно? Сорок пушек и восемьдесят тысяч пудов, куда уж проще. Далее. Сам шар размера будет неимоверного, то есть просто гигантского, это я говорю для умных. Остальным же хватит того, что он будет ну очень большим, больше Меншиковского дворца.
– Ввысь или вширь? – снова подал голос непонятливый.
– Конечно, вширь, дубина! Ввысь в нем небось и десяти саженей не будет. Во дворце, ясное дело. Шар же потому и именуется шаром, что он хоть вверх, хоть поперек себя в любую сторону одинаковый. Вот такой.
Старший комендант показал руками, какой именно, после чего продолжил инструктаж.
– И, значится, в последний раз повторяю общую диспозицию. Кто нарушит – больше к серьезным делам на пушечный выстрел не подпущу. Разбиваетесь по парам и расхо́дитесь по кабакам. Водки заказываете умеренно, закуски еще меньше – вам там работать, а не брюхо набивать на дармовщину. Войдя в кондицию, начинаете спорить. Один говорит – я недавно шар летучий видел. Другой ему – да врешь ты все, ты тогда пьяный до изумления в канаве валялся, а шар видел я, и он совсем не такой, как ты сдуру глаголешь. Но до мордобития дело не доводить! Разве только до самого небольшого. Если кто интерес к шару проявит, вот тогда ему и рассказываете все то, что сейчас услышали. У тех, кто интересоваться шаром будет, имен не спрашивайте, и уж тем более, упаси Господь, проследить за ними не пытайтесь. На то другие люди есть, вам, неотесанным, не чета. Но у того, кто в порученном деле добьется успехов, будет дорожка к ним, а там, глядишь, и еще выше. Все поняли? Тогда – по местам несения службы р-р-а-азойдись! Да на картинку, на картинку в последний раз глянуть не забудьте.
