Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою
Подготовка у обычного морского пехотинца не отличалась тонкостью и изысканностью «печенеговской». Увидев перед собой вооружённого человека, Бекетов сделал то, что представлялось наиболее быстрым и рациональным: сначала ударил автоматом сверху вниз по запястьям офицера, и тут же — в солнечное сплетение, так что и вскрикнуть у Строссона — а это был именно он — никак не получилось. Ещё секунда — лейтенант-коммандер уже лежал на боку, в позе эмбриона. Ему было очень больно, но сознания он пока не потерял.
Анастасия одобрительно кивнула, жестом показала, что надо пленному ещё по затылку добавить, чтобы выключился, а то связывать и кляп в рот вставлять некогда. Бекетов замахнулся, но тут офицер, кое-как вдохнув, прошептал, но вполне разборчиво, на приличном русском языке:
— Не надо. Я сам собрался сдаться. Я имею очень важные сведения для вашего командования. Я тот, кто знает больше всех о том, что вас интересует. И я буду молчать, пока вы делаете своё дело…
— Юра, стоп! — Вельяминова стала между Юрием и англичанином, так быстро, что Бекетов и не заметил, как она переместилась почти на три метра вбок от того места, где только что стояла. — Если не врёт — это то, что нужно.
Штабс-капитан сдержал замах. Она командует, ей и виднее.
— Ты, — это уже Строссону, — ляг на койку лицом вниз, руки за голову. Шевельнёшься или вякнешь — конец!
Бекетов пожал плечами, поднял с палубы пистолет англичанина. Симпатичная игрушка, испанская «Астра 600/45», девятимиллиметровая, в подарочном исполнении, с гравировками, золотыми насечками и щёчками резной слоновой кости. В самый раз будет сувенирчик для Маши, как он уже называл для себя и про себя Варламову. Выйдет у них что-нибудь или нет, но память о нём останется.
Теперь оставались вооружённые люди в коридоре. С очень малой долей вероятности можно допустить, что это — кто-то из самостоятельно включившихся в игру волонтёров. Но нет — те бы вели себя гораздо шумнее, а эти передвигаются там, где им почти ничего не грозит, весьма профессионально. Значит, или из корабельной полиции, или бери повыше — какой-нибудь спецназ военно-морской разведки. Для той операции, что планировалась, без подобных специалистов не обходится.
— Стрелять нельзя, — вообще без голоса, одними губами изобразила Анастасия. — Нам сейчас толковые «языки» — как воздух. Чем больше, тем лучше…
— Сделаем, — кивнула Кристина. Чего проще — включить блок-универсал на режим парализатора, и «языки», сколько бы их там ни было — вот они, готовенькие. Но, увы — та же проблема! У флотских контрразведчиков, что совсем скоро займутся трофейным крейсером, возникнет слишком много вопросов. «Что это за устройства такие, способные мгновенно обездвиживать любое количество вооружённых людей, да откуда они у сотрудниц „Печенега“, и как эти сотрудницы вообще появились на крейсере?» А это плохо — когда возникают вопросы у десятков, вскоре — и сотен людей, поставленных на то, чтобы как раз ответы на подобные вопросы и искать. Пусть все эти вопросы рано или поздно стекутся в ведомство Чекменёва, где и погаснут, как «не имеющие отношения к делу», но, сами понимаете, «осадочек останется». Не зря К. Прутков писал: «Бросая камешки в воду, смотри за кругами, ими образуемыми, иначе такое бросание будет пустой забавою». А желающих посмотреть на «круги» всегда будет предостаточно.
Вельяминова и так уже всерьёз задумалась — «как хвосты зачищать»? Её научили в Управлении — не оставлять никаких следов, способных даже своих, но не имеющих «допусков», наводить на ненужные мысли. На крейсере, после их ухода, останется лишь Юрий, знающий какой-то кусочек «правды». Карташов и Егор Кузнецов, увы, погибли. Значит, братьев унтера придётся забрать с собой и пристроить в такое место, где их рассказы о странном «Замке» и прочем будут никому не интересны, или — восприниматься лишь пьяной болтовнёй. В родной деревне, к примеру. То же и с захваченным Марией инженером (если его вообще удастся довести живым хотя бы до мостика, что пока не факт).
Все остальные, и волонтёры, и офицеры крейсера, в крайнем случае смогут упомянуть о неких лицах, участвовавших в захвате корабля, «предположительно женского пола». Но это уже, как говорится «ля-ля», «неосязаемый чувствами звук». Ты их голыми видел? Руками трогал? Хоть имя назвать можешь? Мало кому что могло примерещиться, вплоть до явления Христа народу, призраков замка Морисвилл и привидений замка Шпессарт[85].
Как говорил один вор из старого советского фильма: «Вещей нет — кражи не совершал».
Но сейчас у Анастасии оставалось всего несколько секунд, чтобы принять решение. Главный вопрос — сколько людей в засаде? Если меньше пяти — говорить не о чем. Если больше, и значительно — будет много покойников и получится ли взять «языков» — неизвестно. Ни резиновых пуль, ни светошумовых гранат при себе нет, не рассчитывали на их необходимость.
Идея пришла внезапно. Им ведь нужна всего секунда, от силы две, чтобы оценить силы врага и начать действовать.
А вот такое никому в голову не придёт, или она совсем не знает мужскую психологию. Вроде бы в школе у Дайяны девушка, тогда ещё просто «двести восемьдесят седьмая», ходила в отличницах, да и постоянное общение со старшими подругами из роты тоже снабдило кое-какими полезными сведениями.
Он сунула Бекетову в руки автомат, рывком сбросила жилет-разгрузку, за ним плотную зеленовато-песочную рубашку, осталась в одном форменном, с кевларовыми чашками и титановыми вставками бюстгальтере. На то и рассчитан, чтобы сотрудница без последствий перенесла удар почти любой силы в уязвимую и чересчур выступающую за контур фигуры часть организма.
Не расстёгивая, стянула его через голову. На вытаращенные глаза Юрия внимания не обратила. Вернее, обратила в том смысле, что и от неприятеля должна последовать та же реакция, только посильнее.
Кристина без команды повторила действия командирши. Поясной ремень, пистолет и прочее снаряжение снимать не было необходимости — на них просто никто не обратит внимания. Мужики ведь вторую неделю в море, у них реакция на такую картинку поострее будет, чем на сухопутном фронте!
— А этот? — едва шевеля губами, спросил Юрий, тоже попавшийся на психологический крючок.
— Поставь ему гранату в стакане на спину. Шевельнётся — сам будет виноват. Да не пялься ты так, Юра, мы на работе, — прошипела Анастасия. — Идёшь следом за нами, в трёх шагах. До поворота. Без команды не высовываешься. Как только мы обнаружим засаду, тут же, пользуясь их обалдением, оцениваем обстановку, принимаем решение. Когда я крикну — «вперёд» — исполняешь. И, как учили, приводишь тех, кто тебе достанется, в нерабочее состояние. Нам с Ингой не мешаешь. По возможности — без стрельбы. Пошли!
Бекетов тоже больше двух недель не видел вблизи себя ни одной женщины. Никакой. И тут вдруг сразу… Просто удивительно, как независимо от смертельной опасности бурно среагировал организм. А может быть, именно поэтому.
Отогнал наваждение и тут же начал действовать уже как специалист, офицер, а не оголодавший мужик.
— Ты куда!? — дёрнул он Вельяминову за руку. — С какого голым девкам по кораблю разгуливать? Соображай!
Сунул ей и Кристине в руки полотенца, больше не фиксируя внимания на анатомических подробностях. Солдаты получили задание, солдаты его выполняют. И точка!
— Головы хоть чуть намочите, — указал на раковину умывальника в выгородке возле двери.
— А ведь и точно, — сообразила Анастасия. Так они не две, не меньше десяти секунд выиграют, другие импровизации, глядишь, не потребуются.
Девушки сначала осторожно выглянули в коридор, потом шагнули смело и сразу заговорили громко, только на всякий случай по-французски. Ещё запас времени, если противники кроме русского и английского другими языками не владеют. В руках они несли банные полотенца, Настя через плечо, Кристина просто в руках перед собой, но пониже, чтобы грудь не заслонять.
Шурлапов был очень доволен собой. Рассчитал он необыкновенно точно. Сейчас поперечным коридором выйдут в тыл продвигающейся по правому борту разведгруппе, перестреляют их в спину, одного оставив живым, чтобы успел сказать, где у них точка рандеву с «девицей» и пленным инженером. А что потом… Потом и станет ясно. Какой-то там страшно важный «процессор» — найдутся люди, чтобы за него хорошо заплатить. И полсотни тысяч фунтов наличными, прихваченных в каюте ревизора. На первое время хватит, особенно если ни с кем не делиться. Приятели приятелями, но война — это такое дело! От шальной пули никто не застрахован.
Внезапно он насторожился. Чутьё у него было, как у таёжного следопыта, от природы, скорее всего, да ещё развитое обстоятельствами жизни. Звуки голосов и шагов вдруг куда-то делись. Не удалились, как положено, а исчезли вообще. Будто люди остановились в своём коридоре и прислушиваются. Или — если у них там, к примеру, оказался сходной трап, то спустились палубой ниже. Чёрт, он совсем не помнит, есть там трапы или нет. На этом грёбаном корабле можно проплавать целый год и не запомнить, где что находится.
