Станислав Сергеев - Пепел войны
— Есть смесь, практически без запаха. Вызывает слабые спазмы дыхательных путей, сильную рвоту и слезотечение. Только не сразу, а с задержкой, но это все индивидуально, зависит от человека и от концентрации.
— Ну, хоть что-то. Хотя в таком случае придется устраивать перестрелку.
— Ну а ты сам попробуй пострелять в противогазе, если трудно дышать, облевался и глаза слезятся.
— Мариша ты умница.
— Да это не только моя идея, тут больше Оля придумала.
— И она тоже умница. Сейчас отправляю машину, а ты пока накидай инструкцию, может в будущем пригодится.
Что они там намешали, я не знал, точнее не хотел знать. Машина к бункеру была отправлена и план потихоньку начал выполняться. Васильев с двумя бойцами нашли воздухозаборник дизельной электростанции, и ждали только команды.
Санька с семью штурмовиками сидели в ангаре, по-тихому открывая первую бронированную дверь. С собой они прихватили двухлитровую бутылку с машинным маслом и смазывали петли на дверях, чтоб избежать скрипа при проникновении в галерею, ведущую к бункеру.
Серьезным испытанием был приход двух боевиков, которых отправил командир для проверки дальнего ангара. Тут я его прекрасно понимал. Вот только об этом узнали заранее, благодаря подключению к системе видеонаблюдения и бойцы успели попрятаться и, пробежавшись фонариками по замершим машинам, бочкам из-под масла и горючего, повозмущались, что не работает свет. А как ему работать, если Санька предусмотрительно вывел из строя выключатель.
Все это время мы с командиром бандитов торговались, ругались, угрожали друг другу. А я ждал только одного, как привезут химическую смесь, приготовленную медиками, и передадут его Саньке. Это вскоре удалось сделать, и Васильев получил команду забить воздуховод дизельной станции. Через пять минут дизель заглох, и в бункере зажглось резервное освещение, которое потухло почти сразу, потому что Санька по совету Васильева подключил к силовому кабелю резервной системы освещения мощную нагрузку, быстро посадившую все аккумуляторы.
Обе бронированные двери, ведущие от ангара с техникой к жилым помещениям, были пройдены почти бесшумно и бойцы экипированные приборами ночного видения просочились в бункер. Они попрятались в хозяйственных помещениях, а Санька в одиночку стал пробираться к центральному входу по боковой галерее. Что ему пришлось пережить, он никогда рассказывать не хотел, но ему удалось. Боевики, испуганные пропажей света, готовились к отражению атаки, поэтому оттянулись от центрального входа, к жилым помещениям, вполне логично понимая, что если штурм и начнется, то он будет направлен именно в эту сторону. Устраивать бой с обученным и знающим все проходы и ниши противником они не хотели, поэтому отступили. Санька, воспользовавшись суматохой, быстренько опрыскал все маски из баллончика из-под мужского одеколона, где был разведенный препарат и так же бесшумно скрылся в боковой галерее, тщательно убрав все следы своего пребывания.
Разблокировав воздуховоды дизельной электростанции, мы отошли, даже из ангара, снова оставив бункер во власти боевиков.
Они мучились еще минут двадцать, пока самостоятельно не запустили дизеля, после чего я по радиостанции услышал все, что о себе таком хитром думаю. Боевики не нашли наши следы пребывания в ангаре и но все равно что-то заподозрили и долго проверяли свои машины, в поисках взрывоопасных сюрпризов, которые Санька, после конкретной взбучке устроенной по радио, снял, скрипя сердцем. Естественно им это не понравилось и только возможность неминуемой расправы над их родными в захваченном поселке, остановили от казни заложников.
Я не сомневался, что наш противник еще покажет себя и с ним нужно быть очень осторожным, поэтому перевел разговор на деловой тон, хотя это и стоило нервов. Это был серьезный противник, и не зря наши предки воевали столько веков. Видимо наша вражда уже была на генетическом уровне, поэтому мы друг друга воспринимали как непримиримых врагов. И он и я понимали, что все равно встретимся и придется пролить чью-то кровь, поэтому я не строил никаких иллюзий и изначально в планах было обязательное уничтожение противника. Мы продолжили переговоры по радио. Самое интересное, тот же Борисыч вышел на связь и сообщил, что наши переговоры слушают почти все оставшиеся в городе группы, с интересом ожидая, кто возьмет верх. Хотя после такого показательного разгрома почти сотни боевиков, уже никто не сомневался в результате переговоров.
— Ты хитрый и умный воин, Оргулов. Что ты там задумал? Зачем ты это сделал со светом?
— Военная хитрость. Тем более у меня много профессионалов. Просто я дал понять, что даже находясь в бункере, ты и твои люди уязвимы.
Опять пауза.
«Видимо сидит там и ругается. Ну-ну. Может вслух что-то скажешь? Нет, ну ладно…». Все это время, пока выясняли отношения, Санька опять проник в ангар, где в салонах машинах боевиков установил радиоуправляемые самодельные светошумовые гранаты. Машины уже обыскали, поэтому никто снова их осматривать не будет.
Командир боевиков разговор начал с совершенно неожиданного вопроса.
— Правду говорят, что вы не голодаете и ты даже загорелый. Что солярием пользуешься? А вот мои дети умирают.
— Ну так кто вас заставлял войну начинать? Вас всегда использовали как пушечное мясо, и никто бы и никогда не отдал бы Крым в абсолютное пользованием. Даже когда было свое татарское государство, все равно ходили под османами. Так что давай не будет устраивать дебаты. Мы могли бы быть полезными друг другу, но вы как всегда решили все взять силой. А не думали просто попросить? Или найти возможность для торговли? Нам много чего нужно и мы готовы платить продуктами и горючим. А вы как всегда все силой, грабежом. Ну и чего добились?
Он, молчал долго, потом все-таки уже деловым тоном спросил, видимо решив отомстить позже, когда выберется из этой ловушки.
— Хорошо, давай говорить. Что ты предлагаешь?
— Вы сваливаете и берете с собой часть заложников, из самых крепких, чтоб не пострадали в дороге. Мы сопровождаем вас. Когда вы будете на полдороге, мы освобождаем ваш поселок, но при этом берем тоже заложников, об этом ваши вам подтвердят по радио. На дороге обмениваем заложников и расходимся. И надеюсь, после этого про вас я больше никогда ничего не услышу, иначе мы снова придем, с танками, вертолетами и артиллерией.
Я не играл и не врал, действительно так думал. Не то время, нет больше толерантности и демократии, нет прав людей и уголовного кодекса. Есть долг перед своими людьми и долг перед предками, с которыми мы так близко познакомились.
Мы с ним еще оговорили некоторые нюансы, после чего каждый стал готовиться.
Все это время пока договаривались, штурмовые группы, занимали позиции недалеко от ворот ангара и в самом ангаре.
И вот тот момент, ворота открылись и из них выехали четыре машины, две из которых были переделанными микроавтобусами, в которых сидели двадцать боевиков и двенадцать заложников.
Как договаривались, впереди для эскорта ждал бронетранспортер, на броне которого сидели пять человек, представляющие собой еще одну штурмовую группу.
Я, в это время сидел в развалинах с Олегом Дегтяревым и Егором Каревым, сжимая в руках автоматы. Водителя бронетранспортера была дана команда постараться вытянуть всю колонну боевиков на улице и остановиться и ждать команды для штурма.
Но события пошли по другому сценарию. Видимо концентрация смеси, что передала нам Марина, была высокой, действие начало проявляться, когда только открылись ворота и из них выехал головной джип. Он вильнул в сторону, проехал метров пять, упершись в бетонный блок и замер. После чего открылась дверь, и из нее вывалился боевик, на ходу сдирая с себя маску и держась за горло.
— Санька, мины! Всем, штурм.
В машинах полыхнули яркие магниевые вспышки, сопровождающиеся сильными хлопками. Внутри ангара захлопали автоматные выстрелы. Боевик, который первым вывалился из машины, почти одновременно получил несколько очередей, завалился на спину недалеко от открытой двери джипа, став первой жертвой атаки. Я подбежал к микроавтобусу, который выезжал следом за джипом, загородившему проезд, проскочил вовнутрь ангара, где разгорелся настоящий бой. В замыкающем джипе, маски одели позже всего, поэтому препарат на них не успел подействовать и боевики, оглушенные взрывами светошумовых гранат, почти синхронно начали вываливаться из машины, беспорядочно стреляя в подбегающих к ним бойцов во главе с Санькой Артемьевым. Но вот нападавшие наоборот работали точно и качественно. Перед штурмом переводчики огня на автоматах поставили в положение одиночной стрельбы, поэтому, когда двое бородачей, срывающих маски открыли истерический огонь из автоматов, он тут же был заглушен одиночными, но частыми хлопками.
