Федор Вихрев - Третий фланг. Фронтовики из будущего
А вот с ним сразу не заладилось: немцы сумели справиться с неразберихой и организовали оборону. Несколько румынских и немецких частей, оказавшихся в отдельных малых котлах, довольно быстро либо капитулировали, либо были уничтожены, но большая часть войск, в составе не успевшей удрать части первой танковой группы и разрозненных немецких и румынских частей, засела плотно. Полностью прервать снабжение по воздуху нам не удалось, что скорейшему уничтожению явно не способствовало. Добивали их уже весной, во время распутицы.
Саня
После разговора с Берия, я, наконец, добрался до бригады. Работа там кипела во всю. Прибыл личный состав по полному штату. Правда в основном пополнение было только что призванное, ну и немного из служивших в не воевавших еще частях. Фронтовики остались только прошедшие "Крымский Бросок", как в газетах назвали наш прорыв. На юге творилось что-то грандиозное, а мы оставались в стороне.
Своего подразделения у меня в бригаде не оказалось - было решено не восстанавливать отдельную батарею САУ ПТО. Техники тоже пока не было, обучение проводилось на двух Т-34 старого образца, уезженных до состояния металлолома, который каким-то чудом еще передвигается. Пушечный дивизион тренировался на одинокой УСВ, а гаубичный аж на двух М-30. Тягач СТЗ-5В тоже был в единственном экземпляре, зато ЗиС-36 насчитывалось восемь штук. Сорокопяток, которые мы планировали на ротный уровень набралось три, минометов по одному. Мындро по телефону матом уже не ругался, он на нем разговаривал. Зампотех сам лазил в вечно хандрящие моторы учебных пособий. Служба обеспечения питанием и обмундированием, что удивительно, работала исправно.
В начале февраля в бригаду начала поступать техника. Причем в количестве, полностью соответствующем нашим запросам. Т-34М2 производства СТЗ пошли в танковый батальон, по сравнению с Т-34М1 с ХПЗ для мотострелковых батальонов, у них была лобовая броня на пять миллиметров толще, мелкозвенчатая гусеница с новой звездочкой от будущего Т-42, удлиненная примерно на полметра пушка с дульным тормозом. В гаубичный дивизион поступили М-30 на две батареи с тягачами СТЗ-5ДВ и обещанные Астровым СГ-122, которые полностью оправдали мои ожидания - бронекорпус СУ-76М моей истории, сталинградский шестицилиндровый дизель, качающаяся часть М-30. Заинтересовавшись новым тягачом я обнаружил СТЗ-5 с деревянной кабиной (о чем впредь говорила буква "В" на всей технике) и дизельным мотором с четырьмя цилиндрами. Мой моторный завод - "крестник" видимо вышел на высокий темп выпуска. В пушечный дивизион пришли ЗиС-3, причем в комплекте с грузовиками ЗиС-32. Самоходные зенитки по-прежнему на базе капитально модернизированного шасси БТ, буксируемые в комплекте с тягачами СТЗ-7ДВ (этим зверем оказалась слегка удлиненная "пятерка", по полметра на капот и кузов, с шестью цилиндрами). Отсутствие БТР нам скомпенсировали грузовиками ЗиС-36 для танкового батальона и ЗиС-6 для тылов и мотострелков. Для роты управления, Мындро все-таки добился трех САУ-203-Штурм. Остальное вооружение поступало так же в запрошенном в декабре количестве.
Пятого февраля все занятия с личным составом и техникой были отменены. Из Москвы приехали представители Ставки и Генштаба. Бригада встречала их на плацу пред стоянками боевой техники. Вынесли стол, накрытый красной скатертью, почти полностью заставленный коробочками с орденами и медалями. Началось награждение за прорыв в Крым. Тут же некоторым присваивались очередные воинские звания. Моя очередь выходить к столу подошла в самом конце. Конечно, до кремлевской церемонии было далеко, но и уровень, скажем так, был несколько другой. Мне присвоили звание майора, наградили Орденом Боевого Красного Знамени за прорыв в Крым и Трудового Красного Знамени, с формулировкой "за вклад в повышение обороноспособности страны", а на ухо шепнули - за моторный завод и маслофильтры.
По окончанию церемонии, объявили, что десятого мы выезжаем в Ленинград в полном составе.
Змей
Весь день мы ходили по ЛКЗ где собирали машины для экспериментального дивизиона САУ. Две САУ-203 и шесть САУ-152 со старыми морскими пушками Канэ, шесть САУ-152 с орудием Бр-2. Су-122 и Су-130 уже были отправлены на фронт, на Лужский рубеж. Туда мы должны были отправиться на следующий день. На мой взгляд, с САУ всё было в порядке, так я и сказал конструкторам сделавшим эти машины в рекордно короткий срок, за месяц. Ну, а если учесть, что шасси, например, можно найти на ЛКЗ, ЛМЗ, заводе им. Кирова, заводе подъемно-транспортного оборудования, заводе им Егорова. Расположены эти заводы в разных концах города. Шестидюймовки можно взять только в Кронштадте, восьмидюймовки - только на Ржевском полигоне. В общем, работа по совмещению всего этого превращается в подвиг.
Заночевать мы должны были в гостинице, куда и поехали вечером. Мы это я, Тэнгу и мой сопровождающий майор Васильев.
Мы уже шли по коридору к своему номеру, когда нас догнал высокий мужчина, судя по одежде - иностранец. Тэнгу и Николай насторожились так похоже, что меня чуть на 'хи-хи' не пробило. Подбежавший мужчина что-то быстро проговорил по-английски и растерянно огляделся по сторонам. К нам уже спешила девушка - переводчица.
Уточнив что-то у подопечного, она произнесла:
- Мистер Адамс спрашивает, какой породы эта собака?
Тэнгу сообразив, что никого рвать не надо, успокоился и, даже махнул хвостом.
- Среднеазиатская овчарка - привычно ответил я.
Девушка, повернувшись к Адамсу, произнесла что-то вроде ' Мидл Азия шип дог'.
Я утвердительно кивнул.
Глаза у мистера Адамса полезли на лоб, и он севшим голосом что-то произнёс.
- Мистер Адамс спрашивает - растеряно перевела девушка - Если это средняя азиатская овчарка, то, как выглядит большая азиатская овчарка?
Я молча показал ладонью метр с лишком от пола. Говорить я не мог, хотелось, даже не смеяться, ржать. Я впервые оказался на месте героя анекдота.
- Только эту породу мы сейчас восстанавливаем - недрогнувшим голосом добавил Николай.
Кое-как, распрощавшись с Адамсом и его переводчицей, мы ввалились в номер и, наконец, отсмеялись. Эту байку про американскую таможню я майору уже рассказывал.
На следующий день мы отправились на фронт, на тот его участок, где воевали новые самоходки. По дороге заехали в истребительный полк N -ской авиадивизии. Первая эскадрилья этого полка летала на И-180 с довоенных времён, две другие - перевооружали только сейчас. Причиной было неприятие И-180 какой-то шишкой из штаба округа. Объективных причин у него не было, поэтому его действия были квалифицированы как саботаж, со всеми вытекающими последствиями.
Самолёт пилотам нравился, особенно по сравнению с И-16, резко возросшая точность стрельбы, хороший обзор, особенно на последних моделях, простота пилотирования, самолёт осваивался легко, даже молодыми лётчиками. Конечно, ему не хватало скорости, лётчики жаловались, что Хейнкель-113 от них уходит по прямой. Просили поставить на И-180 двигатель помощнее.
Конечно, 580 км/ч это маловато, по нынешним временам.
Я сказал ребятам, что Поликарпов сделал новый самолёт и сейчас его уже испытывают здесь, под Ленинградом, возможно и к ним направят.
Саня
Я не люблю поезда. В своем мире, по-возможности, старался путешествовать на автобусе или автомобиле, а тут такого не получалось. Каждая поездка по железной дороге представляла собой большое мучение. Не в последнюю очередь я связывал это с воспоминаниями о событиях, благодаря которым получил звание почетного железнодорожника. Случайно узнав о том, что группа Преображенского будет так же перебрасываться под Ленинград, я напросился с ними.
Евгений Николаевич. с которым мы лично познакомились в Крыму, похвастался новыми машинами. Старые они оставили сменившей их авиадивизии в качестве запасных, а на аэродроме Кубинки получали новые Илы. Кроме двух полностью укомплектованных полков, в его распоряжении оказалась тройка Ил-4Ж. На одном из них я и полетел в качестве бортстрелка. Пилотировал мой самолет переведенный из дивизии Водопьянова майор Пусепп. Полет прошел абсолютно мирно, чему все были рады, и в то же время - удивлены. А бригада добиралась по ж/д почти неделю.
В ожидании приезда бригады я гостил у Преображенского. Однажды он пригласил меня пройтись по летному полю. Евгений был уже в общих чертах в курсе, кто я и откуда, поэтому вопросов по этой теме не задавал. Зато предложил провести ни кем пока не санкционированную операцию над Германией. От девяти до восемнадцати самолетов летали туда каждую ночь, а он решил провести обособленный удар. Естественно, строевые самолеты никто бы на это использовать не разрешил, но словно старый картежник, Преображенский достал из рукава козырь - переделку ДБ-2, обсуждение которой я случайно слышал в Кремле. Самолет служил испытательным стендом для новых моторов и высотных скафандров. Для удобства испытаний, штурманская кабина была капитально перепланирована. От меня требовалось малое - выпросить разрешение на взлет одного дополнительного самолета по еще неопределенному маршруту.
