Крестоносцы (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

— Какашки⁈

— Не всё ещё. Мне нужно ещё м… пятьсот фунтов свинца тоже два раза в год. Всё. Это вся дань, которую вы будете платить десять лет. Потом просто будем торговать.

— Не бывает драконов⁈ — неуверенно просипел маршал.

— А вы не отправьте дань и узнаете, бывает или нет.

— На него можно посмотреть? — с круглыми глазами подскочил к нему зашуганный немец.

— Конечно… Через десять лет. Как выплатите дань, я приму вашу делегацию и покажу дракона.

— А если мы выплатим… отдадим… если всё это мы отдалим вашим купцам за один раз⁈ Тогда мы сможем увидеть дракона в следующем году?

— Сможете… Нет. Тогда, раз вы всё это можете выплатить за один раз, то дань увеличивается в десять раз….

— Нет. Нет! Пусть будет через десять лет, — сник маршал.

— Ну, и чудненько.

— А чем питается дракон сейчас? Ну, девственницы? Откуда они?

— Своих отдаём. Жалко. Такие красавицы, а отправляем на смерть…

Профессор Виноградов задумался на секунду.

— Данька помнишь, ту бочку, с порохом, что разбили при переправе.

— Помню. А им безруким…

— Да подожди. Порох же слипся. Отколите топором приличный кусок с картуз размером. И мне в тряпице принесите. Устроим им фейерверк.

Через десять минут прибежал взмыленный будущий король Бранденбурга и принёс приличный кусок в тряпку завёрнутый. За это время на краю дороги развели костёр.

— Вот, смотрите, — Андрей Юрьевич развернул тряпицу и сунул под нос маршалу серый кусок бесформенный, чуть пахнувший серой. — Это какашка дракона. Сейчас смотрите. Давай, Данька. Осторожнее там. Ещё несколько раз в тряпку заверните и в какой рыцарский шелом положите. Бросишь в костёр и беги. Пять шагов и падай.

Данька так и проделал. Достал из кучи трофеев погнутый топфхельм и сунул туда угробленный порох. Подошёл на цыпочках к костру, сунул туда шлем и рванул. Ну, мог и чуть дальше отбежать. Пока шлем нагрелся, пока тряпки сгорели.

Бабах. Хоть костёр и развели в двадцати пяти примерно метрах от этого места, где телега с маршалом стояла, и весь народ ещё дальше отогнали артиллеристы, но жахнуло так качественно, что головёшки долетели до телеги, а шлем, разорванный, как распустившийся бутон, взлетев в воздух, плюхнулся в нескольких шагах всего от побелевшего и сжавшегося крестоносца.

— Вот, хер Генрих. Это всего лишь маленький кусочек какашки. Так что не советую выдумывать чего и не присылать дани. Или там крестовые походы организовывать. Взорвём все ваши замки, а вас сожжем. Ферштейн. Штаны придётся поменять.

— Княже, неужели ты думаешь, что тевтоны в сказки поверят? — когда они отошли от маршала, пристал к нему Данька.

— А без разницы. Но тут ведь главное запутать. Они бы, наверное, купцов наших не пустили и свинца не продали, да ещё и крестовый поход против нас организовали. Мы бы отбились. Тут сомневаться не стоит. Но всё одно и люди бы погибли и сколько времени и денег бы пришлось в очередную войну вбухивать. И главное — сколько времени. А так первые несколько лет они будут и торговать и от резких движений воздерживаться. Лазутчиков отправят. Нужно нам пещеру найти в Карпатах или вырыть и бабахать там время от времени и слухи про дракона распространять.

— И что тогда?

— А тогда по крайней мере два — три года у нас будет к войне с ними подготовиться. Настоящих латунных пушек нальём, чтобы не три раза из неё стрелять можно было, а триста, а то пятьсот. И много таких пушек нальём. И баллисты усовершенствуем. Большие горшки сделаем. С пару ведер. Представляешь, как вспыхнет два ведра напалма. И это в центре атакующих рыцарей. Хана всему наступлению.

— Я бы не поверил в дракона, — с сомнением пожал плечами, не убеждённый князем, главартиллерист.

— Посмотрим.

Событие семьдесят второе

Князья Дмитрий Александрович Брянский и его двоюродный брат Олег Святославич Гомельский двигались со всевозможной поспешностью к себе в Брянское княжество. Обоими странное чувство владело. Зависть? Ну, это понятно. Стрельба из пушки их впечатлила. Оба даже представляли себе, что будет с крепостью, если не одно орудие выстрелит, а десяток. А если два десятка? А ещё представляли, что вот несётся на эти пушки их дружина или те же поганые и тут по ним эти два десятка… эти, пусть, две дюжины пушек выстрелит. Вот бы посмотреть на это! Понятно, как Андрей Юрьевич два тумена ордынцев изничтожил.

— А нам бы такое оружие, Андрей Молибогович. А то вы эвон где, а поганые-то рядом с нами. От Киева до Гомеля или Брянска несколько дней ходу. А от Владимира ехать и ехать. Так это пока гонец…

— Вы же слыхали, что Андрей Юрьевич говорил⁈ Организуйте почтовых голубей. В городах по всей дороге от Брянска до Возвягля. Мы-то от Возвягля до Ровно сначала создали перелёты. Три голубятни в Ровно, три в Возвягле. Потом три голубятни в Луцке. Десяток во Владимире. Во Львове теперь есть и в Галиче. Указы князя есть почтовые службы в Перемышле создать, в Ужгороде и Мукачево. Следом в Кошице будут заводить. А на полночь тоже есть указ и в Холме, и в Берестье. Все наши земли скоро будут сетью голубятен покрыты. К зиме уже всё готово будет. И вы не ловите мух, а создавайте. Тогда узнаете про опасность от поганых и сразу голубя в Гомель, а оттуда в Возвягль. Или с этой стороны на Туров потом Дубровица и Ровно наше. А лучше и так, и эдак. Нужно же тебе, княже, знать, что в новых твоих землях творится.

— А пушки? — не успокоился Дмитрий Александрович, хоть брату и кивнул, мол, да, нужно, обязательно нужно голубиную почту наладить.

— Это не ко мне, княже, — сказал тогда тысяцкий Владимира, — Вернётся Андрей Юрьевич, вы к нему по первому снегу и приезжайте. Чай зятю не откажет. Не враг же он дочери своей. Не оставит кровиночку без защиты.

Наверное, всё же не зависть была главным чувством, что съедало князей. Любопытство. Точно, любопытство было сильнее зависти. Хотелось узнать братьям, откуда у князя Владимирского такие вещи. Часы на башне, пушки, стекло. Кофе этот. Монеты необычные, совсем на те, что у них имелись, не похожие. А фарфоровые кружки⁈ Чудо настоящее. Ничего подобного нет ни у кого. Сам князь говорил, что вычитал те знания из ромейских книг, что были у него в детстве в Галиче, у отца его в библиотеке. А тогда почему у самого Юрия Львовича — государя Руси не было всех этих чудес, коли книга та у него была. Опять же появлялись у них купцы ромейские изредка, шли по Днепру, доплывали и до Киева, и до Гомеля, и даже до Смоленска. А нет у них всех этих чудес. Книгу, значит, они написали, а как такие чудные вещи сделать не знают. Забыли. Чудно.

Событие семьдесят третье

«Манна же была подобна кориандровому семени, видом, как бдолах». (Чис. 11:7) Название «манна» этот хлеб получил, потому что когда евреи увидели его в первый раз, то спрашивали друг друга: «ман-ху?» («что это?»), Моисей ответил: «Это хлеб, который Господь дал вам в пищу». Манна покрывала утром землю вокруг еврейского стана во всё время их путешествия каждый день, кроме субботы.

Санька Юрьев смотрел на пойманного разведчиками священника. Смотрел и думал, чего с ним делать? Убить надо бы⁈ Это же надо до чего додумался, ссука, на свою земли грабителей, убийц и насильников привёл, только чтобы… Чтобы что?

— Зачем же сделал ты это, Марек Форгач? Скажи перед смертью. За что ты ненавидишь народ свой? Ты ведь словак? И вот привёл на свою землю немцев, чехов, сброд всякий, чтобы они народ, который ты защищать должен, убивали, грабили, насиловали? Нравится тебя смотреть, как насилуют женщин, как убивают стариков⁈ Выйди на площадь в городе… или в… и скажи: «Это я привёл тех упырей, тех грабителей, тех насильников и убийц, чтобы покарать вас за приверженность истинной веры. Я привел их, чтобы вы поняли, какое дерьмо все, кто стал католиком, предав веру предков».