Стартовая площадка – Земля (СИ) - "Генрих"

Начинаю заниматься составлением техзадания для геологической группы. Местный картограф из архитектурного отдела, щуплый мужчинка предпожилого возраста со странным отчеством Зиновьевич и вполне обычным именем Михаил, перебрасывает мне на флешку нужный фрагмент карты.

За нашими действиями, благожелательно освещая нас своим довольным лицом, следит пан губернатор.

— Скажи, Виктор…

С какого-то момента губернатор стал обращаться ко мне на ты.

Не стал наглеть и требовать прекратить фамильярничать с моим генерально-директорским высокопревосходительством. Уловил один момент: он начал это делать в присутствии своих подчинённых, которые среагировали очень специфично. Почти неуловимо при этом. Не понял в тот момент, что происходит. Это в прошлый приезд случилось. Сегодня доходит. По необычному пиетету, который проявляет ко мне Михаил Зиновьевич. И он-то ко мне на ты не обращается, несмотря на мою молодость, а он заметно старше моего отца.

Аппаратные бюрократические игры. Не распознал бы их, не знай о том, что они существуют, и не наблюдай кое-что воочию. Хотя бы ту историю с ВШУИ, которую как по нотам разыграл Бушуев.

Губернатор дал понять всем подчинённым о моём особом статусе, полнейшем благоволении со своей стороны. Грубо говоря, я на привилегированном положении блатного, особа, приближённая к местному императору. И вся администрация губернатора об этом знает. Возможно, уже не только она. И кто молодец? Я — молодец, который выбрал Синегорск в качестве стартовой площадки Агентства. Ставка на административный ресурс сработала.

— Скажи, Виктор, а какие-то налоги в региональный бюджет пойдут? — губернатор тоже молодец, заботится о своём хозяйстве, а я кое-что вспоминаю.

— Мелочь, Владимир Александрович, — начинаю с малоприятного конца. — НДФЛ с зарплаты и только. Планирую выбить в правительстве льготный режим, чтобы с прибыли ничего не платить, исключительно реинвестировать. Но!

Поднимаю палец вверх, видя, как пытается скрыть лёгкое огорчение хозяин кабинета.

— Есть у меня ещё один проект, вот туда сможете запустить свою загребучую региональную лапу.

Ещё один момент — это уже губернатор позволяет мне лишнего, и это тоже все видят.

— Но для этого мне нужно просторное помещение — в пределах городской черты желательно. Размеры? Ну, примерно как для станции техобслуживания автомобилей средних или крупных размеров. Там на практической работе будем обкатывать технологии плазменного напыления. Перспективно для ремонта двигателей внутреннего сгорания.

— И как я запущу туда «свою загребучую руку»?

Что характерно, на губернаторском лице и намёка на улыбку нет. Зиновьевич даже косится с лёгким удивлением.

— Очень просто. Предприятие будет малым, налогообложение по упрощёнке, а вы будете получать дивиденды с сорока девяти процентов своей доли. На уставной капитал, правда, вам придётся раскошелиться.

— Какой будет уставной капитал? Стандартный минимум? Это мелочь.

— Нет. Это действительно слишком мелко. Пусть будет сто тысяч. Тоже не ахти, но хоть как-то покажет серьёзность намерений. Мы позже об этом поговорим, Владимир Александрович, есть идеи по этому поводу. Мне пора, меня группа ждёт.

Собираюсь и вспоминаю ещё об одном обстоятельстве. Зиновьевич уже ушёл.

— Владимир Александрович, нам бы полицейское сопровождение. Приборы у ребят не то чтобы заоблачно, но всё-таки довольно дорогие.

— Я позвоню, — внимает и кивает. — Вы в гостинице «Орион»?

— Да. После обеда, в 13:00 выезжаем.

Время 12:55, отель «Орион».

Группа с интересом наблюдает за подъехавшим канареечным полицейским уазиком. А мне приходится реагировать на зычный призыв «Кто тут Колчин?»

— Лейтенант Селехов, — козыряет мелкокалиберный полисмен тёмно-русой масти.

Колоритный парниша. Ему лучше из засады голосом преступников брать. Густым и мощным. При этом не показываться до последнего, а не то криминальные элементы могут вдохновиться его скромными габаритами.

Представляюсь. Утрясаем маршрут и едем за уазиком. Через полчаса неспешной езды оказываемся на месте. Оглядываю окрестности с видом барина, довольного своими угодьями.

— Холмы и равнины, леса и поля! Всё вокруг родное, родная земля! — декламирую малость нескладно, но с чувством.

Главное, девочки одобряют своим смешками. Если уж быть точным, равнин поблизости нет и быть не может. Равнины — это поля, поля колосятся будущим богатым урожаем, а сельхозугодья занимать нам не комильфо. Так что местность богата холмами разной формы от пирамидальных до с плоскими вершинами; присутствует небольшая речушка перед нами.

Одна возвышенность, заросшая березняком, подступает к речке и делает из небольшого лужка перед нами этакий треугольный тупичок. На этот треугольник вползает стадо в полусотню голов, сопровождаемое — нет, ты подумай! — конным пастухом. У меня аж засвербело, мне ведь летнею порой тоже привычно и приятно пребывать в статусе лихого ковбоя.

Вид у местного ковбоя хозяйский, прямо как у меня. Ну-ну, поглядим, кто кого перехозяйничает. Однако не складывается. Вроде ничего внешне не меняется на первый взгляд, разве что только лошадка делает шаги короче и не так развязно всадник покручивает длинным кнутом.

Ага, понимаю. Полицейский уазик замечает, рядом с которым лейтенант и более габаритных размеров сержант-водитель. Власть в своём явном и неприкрытом виде. Поэтому вопрос от задрипанного ковбоя звучит мирно:

— А вы кто?

Поначалу-то наверняка планировал спросить со всей строгостью «Вы кто такие? Откуда взялись?» и покрутить нагайкой многозначительно.

— Геологическая экспедиция от Московского университета. Имени Ломоносова, между прочим. Будем изучать геологическое строение местности. Наличие и глубину залегания водоносных слоёв, нефтеносных и угольных пластов, золотых жил… ну, если найдутся. А у вас как дела? Коровы поросятся, куры несутся? Вишня не взошла ещё? А свекла как, хорошо колосится?

Мыслью представитель автохтонного населения за мной не успевает. Вижу по глазам, которые слегка стекленеют.

— А ты, значит, пастушок? А это коровки твои? Давай заворачивай их нахер отсюда! — приказ отдаю с полнейшей уверенностью в своём праве. Слегка нецензурно для лучшего понимания.

— Мне сегодня здесь надо пасти, — пастух пытается неуверенно протестовать.

— Сегодня пастьба здесь отменяется. Примерно на недельку… — оборачиваюсь к хлопочущим студентам: — Аня, вам недели хватит?

— Должно хватить!

— Ты слышал? — поворачиваюсь обратно к пастушаре. — Через неделю мы свернёмся, тогда и будешь здесь пасти. Слушай, дай покататься!

Снова приходится оборачиваться:

— Игорь, подкинь мне какой-нибудь сухарик или кусок хлеба!

Овчинников приносит обкусанную ватрушку. Кто-то, распробовав, передумал доедать.

— Только недолго. И скакать не надо, — пастух кое-как поддаётся уговорам.

Скормив лошадке ватрушку, погладив её по морде и установив контакт с Белкой — так её кличут, — с восторгом запрыгиваю в седло. С наслаждением втягиваю запах конского пота, который не знающие жизни городские белоручки обзывают вонью.

Съезжаю на луг, профессиональными щелчками бича выгоняю коров обратно. Оно нам нафиг не нужно, постоянно на коровьи лепёшки наступать. Троица собачьего сопровождения без разговоров и споров принимает моё главенство.

Автохтонный пастух бредёт в мою сторону, геологические студенты и полисмены глазеют, распахнув рты. Полный комплект удовольствий. Хорошо бы ещё удивить их тем, что я крестиком вышивать умею, но не сподобился обучиться этому ценному ремеслу.

Пока не слез, разъясняю ковбою политику правительства:

— Своим в деревне скажешь, чтобы сюда не совались. На территорию лагеря геологической экспедиции посторонним вход воспрещён. Нарушителей будем отлавливать и заставлять работать бесплатно. Или просто пилюлей навешаем. Половина парней отслужила в десанте и морской пехоте, — привираю, но чуть-чуть, есть и такие, и такие.