Волк 9: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита

— Это стекло не выдержит, — сказал он с лёгким и отчётливым акцентом, показав на заднее левое окно. — Новое, но лопнет сразу.

— Почему?

— Знаю, откуда это сняли. На другой машине такой же модели вся партия бронестёкол была бракованной. С автомата все пробили, а вот парочку стёкол не задели, их вам и поставили. Скажите им, Максим Михайлович, пусть заменят, выпишут из Германии другие, качественные.

Он заметил Григорьева и махнул ему рукой.

— Всё потом, занят сейчас.

— Созвонимся тогда завтра, — пробурчал Григорьев и пошёл к своей Волге.

— Ну и кто вы? — спросил я у кавказца.

— Меня зовут Ахмед Дженготов, вот моя визитка, — он протянул мне карточку. На ней только фамилия и номер. — Хотел вам помочь с милицией, но вы каким-то образом и сами справились. Я удивлён.

— Работаете на Мещерякова?

Он закивал, но взгляд хитрый. Врёт же, потому что тогда бы он первым делом вытащил депутата, а не меня.

— Тут смотрите, какая должна была быть ситуация, — он достал из кармана пиджака большой жёлтый портсигар и протянул мне, я замотал головой. — Объясню сразу, чтобы вы понимали, кто есть кто. Генерал хотел посадить вас в камеру в СИЗО, в знаменитые Кресты, он бы это устроил быстро. И вот там…

— Кто-то должен был меня уговорить с ним сотрудничать? — спросил я.

— Именно, причём своеобразными методами, не ставя никого лишнего в курс, — Ахмед прикурил от встроенной в портсигар зажигалки. Он курил дорогие сигариллы, а не обычные сигареты. — Сам бы генерал никак не замарался, а вот в камере сидели люди его компаньона. Всё схвачено.

— Кто его компаньон? Петруха? А то я про него давно не слышал.

— Да, — Ахмед усмехнулся и заулыбался, будто услышал смешную шутку. — Петруха же он сейчас, да, точно. Будто никто про него не знает. Вы же слышали, что на зоне у него было прозвище «Веник»?

— Веник? А что это так?

— Авторитетом он там не был, но стремился стать вором. Завёл нужные знакомства, но в те времена ещё была нужна подходящая статья из Уголовного Кодекса. Вот он украл ценностей, получил статью в 85-м году, и его уже хотел короновать Захар. О Захаре вы должны были слышать, он из ваших краёв.

— Слышал.

— Не вышло, Петруха оказался в колонии и накосячил. Там сидел вор по прозвищу Эдик, он за тот косяк заставил Петруху подметать пол в хате, — Ахмед засмеялся. — Эдик в итоге короновать его не дал, и на зоне Петруху прозвали Веником. О звании вора с тех пор он забыл.

— Вот чего Эдик и Захар друг друга невзлюбили, — сказал я, внимательно изучая Ахмеда взглядом. Кто это вообще такой?

Я никогда не слышал о нём, зато вспомнил кое-что другое. Веник, да, кажется это прозвище упоминалось в бумагах старого чекиста Револьда. Надо полистать их получше, я же взял кое-что с собой. Сама эта история ничего не даст, но вот то, что Веник там как-то упоминался в архиве старого кгбшника, может помочь.

— Сейчас времена другие, кому какое дело, кого как на зоне звали? На воле Петруха авторитет. Но если он вернётся за решётку, прозвище вспомнят сразу. На зоне такое не скрыть.

— Ну и будет он там мужиком, — я пожал плечами. — Какая разница?

— Да, никакой, — Ахмед притворно вздохнул. — Но вы как-то уговорили генерала, потому что вряд ли отдали ему свой бизнес добровольно.

— Какой в этом интерес у вас? — спросил я.

— Такой, что генерал многое на себя взял и перешёл все границы, многие люди им недовольны. Так что если потребуется помощь с ним, звоните смело, подскажем.

Хорошо, что я «договорился» с Горностаевым. А то Григорьев вытащил бы меня по указке Ахмеда, и я бы остался им должен. Но пока я не понимаю, в чём их интерес и кто это такие, пользоваться их помощью опасно. А то вместо генерала получишь проблемы кого-то ещё более неприятного.

Ахмед махнул мне рукой на прощание и ушёл к стоящему в отдалении чёрному БМВ, за руль которого сел сам. Ну а я наконец увидел Женю и Дениса, которых никто не задержал. А вот если бы я не загрузил генерала, он бы закрыл нас всех.

— Славку отмажу, — пообещал я. — Найду ему самого вредного и дорогого адвоката во всём городе, чтобы он там всем крови попил. Пожалеют, что связались. Он им все нарушения найдёт и припомнит.

— Ты-то сможешь Славяна вытащить, — Женя огляделся и наклонился ко мне, чтобы спросить шёпотом: — Волк, вот тот, с кем ты говорил, кто он?

— Какой-то Ахмед. А до этого говорил с чекистом, Григорьевым, ты же его вроде не видел раньше.

— Они там вместе были, в стороне, когда тебя увели. И этот Ахмед дал чекисту конверт.

— Понял, — я кивнул. — Деньги Григорьев любит. Но на всякий случай мобилам пока не верим, вдруг он будет слушать. Ладно, за дело, у нас времени мало.

На следующее утро

В холдинге нам выделили отдельный кабинет, со свежим ремонтом и даже последним писком моды — пластиковыми окнами. До нашего Новозаводска такие ещё не докатились, ведь все эти окна стоили очень дорого, их привозили из Германии, а в стране такие ещё пока не делали.

Ещё был кондиционер, но его я не включал, сегодня и так было прохладно. На столе стоял компьютер с пузатым монитором, на котором светилась заставка Windows 95, но мне он сегодня был пока не нужен, понадобится только этот стационарный телефон с радиотрубкой. А пока же я разбирал ксерокопии, привезённые с собой.

Разумеется, оригинал архива покойного чекиста Револьда я хранил в тайном месте, он очень ценен, хотя большая его часть мне не пригодится. Часть бумаг пришла в негодность, ещё очень много дел посвящены давно умершим людям. Но со всего, что мог, я сделал ксерокопии и планировал перегнать всё сканером в электронный вид. Ведь никогда не знаешь, что из этого и когда может пригодиться.

Револьд не работал в УКГБ по Ленинградской области, я узнавал это у Ремезова, он работал в основном по Сибири и Дальнему Востоку. Зато многие из знаменитых и не очень ленинградских воров в законе побывали в наших краях, и педантичный Револьд заводил на некоторых из них дела.

Всё взять с собой я не мог, бумаг было слишком много, взял только самое важное на живых. А на всё остальное я сделал выписку, чтобы знать, на кого у меня есть данные. Эту выписку я и изучал.

Часть из фигурантов этого архива мертвы, а на Петруху своего дела вообще не было. Но раньше я не знал что у него было прозвище «Веник», и вот оно-то в общем списке всех дел было. Он там упомянут как Петька Веник, без фамилии.

Я позвонил в Новозаводск Артёму Васильеву, чтобы порыскал в тайнике и поискал это дело. Артём тогда был с нами, когда мы нашли архив, поэтому был в курсе этих дел. Через два часа Артём прислал мне факс. Бумаг мало, видно плохо, заглавный лист совсем нечитаемый, фотографии в деле не было вообще, но годы отсидки совпадали, да и эта история с веником вкратце была записана химическим карандашом на смятом листе. Кгбшник хотел это использовать, но не успел.

Полистал, думая, что из этого ещё может пригодиться. Надо сделать ещё копий, чтобы у него не было соблазна меня завалить. При необходимости отправим бумаги тем авторитетам, кто тогда сидел на этой зоне. Ох, как они обрадуются, узнав, кто на самом деле на них стучал.

Но это только один из вариантов. Ясно, что кто-то хочет подгадить генералу чужими руками, вот и послал нам этого Ахмеда. Да, чтобы справиться с Горностаевым, придётся пользоваться всем, что есть, но надо стараться не влипнуть в другую проблему, побольше.

Время раннее, но в кабинете со мной собрались те, кому мог доверять, а это Женя и Денис Машуков. Больше звать некого, Слава в СИЗО, Лёня в больнице, а холдинг я буду посвящать во все дела ровно настолько, насколько нужно. Ещё бы кого-нибудь пригласить из Новозаводска, а то нас маловато. И надо созвониться с Ремезовым, обсудить, к кому из его знакомых здесь можно прийти, ведь Григорьеву доверять что-то важное нельзя.

Женя играл ручкой, о чём-то думая про себя, и мне пришлось спрашивать его два раза, пока он ответил.