Председатель 4 (СИ) - Риддер Аристарх
Я вздохнул.
— Петрович, не принимай ты всё это так так близко к сердцу. Вот когда планы сдавать будем, тогда и увидим, кто смеяться будет.
Глава 25
С того момента как я вспомнил про засуху и начал предпринимать активные действия для успешной с ней борьбы, прошло полтора месяца. За всё это время дождь мы увидели ровно один раз, примерно через три дня после собрания и то, лил он не сказать чтобы долго. Но всё же этого вполне хватило, чтобы заполнить несколько сотен бочек и других резервуаров по всему колхозу, которые впоследствии нам пригодились.
Уже к концу июня вся страна ощутила на себе сухую и невероятно знойную погоду, а тем людям, которые сомневались и даже высмеивали мои слова теперь ничего не оставалось, кроме как вкушать последствия своих решений.
Спастись от жары люди не могли ни днём, ни ночью. Кто-то даже предпочитал спать на улице, хотя не сказать, чтобы это особенно помогало, хотя ночью, конечно, становилось чуть менее душно.
И это нам ещё повезло! В нашем регионе температура редко доходила до сорока градусов цельсия, обычно не больше тридцати семи, а вот самая тяжёлая обстановка наблюдалась в Ивановской, Горьковской, Костромской, Калининской и Рязанской областях, где столбик термометра не опускался ниже этих самых сорока градусов. Будь и у нас такая жара, то потери урожая оказались бы куда более значительными, даже несмотря на всю нашу подготовку.
Как бы там ни было, ситуация в стране оказалась настолько серьёзной, что от людей, нагло высмеивающих чрезмерных, по их словам, перестраховщиков не осталось и следа. Отныне никто не осмеливался шутить на этот счёт.
Даже той газете с карикатурой досталось. Причём без моего вмешательства. Как я потом узнал, обиженные жители Калужской области просто засыпали редакцию возмущёнными письмами. Особенно, когда засуха начала набирать обороты.
Хотя, когда началось реально пекло, про эту статью вспомнили и не только мои земляки, ругаясь на то, что из-за подобного пренебрежительного отношения, предупреждения о вероятной засухе были многими проигнорированы.
В конце концов, газета была вынуждена даже написать опровержение, в котором призналась, что их журналисты были не правы и плохо разобрались в вопросе, а также несмело извинились перед жителями калужской области и всеми остальными, кто предусмотрительно подготовился к природной катастрофе.
Но, к сожалению, последних было исчезающе мало.
Для большинства регионов страны быстро стало очевидно, что огромная часть урожая погибнет, как бы люди не старались его спасти. Поля, обычно живые, цветущие и пышные, теперь превратились в забытые и выжженные земли, а воздух наполнился палящим жаром, словно призывая последние капли влаги высохнуть и исчезнуть. Естественно, это всё привело не только к потере урожая, но и снижению пастбищных угодий для скота, создав тем самым ещё одну проблему в стране.
К слову о скоте, реки и водоемы так сильно высохли, а уровень подземных вод снизился, что в некоторых регионах пришлось ограничивать использование воды для орошения полей и поения скота. Из-за этого многих животных пришлось преждевременно вести на убой.
И хотя, мы заранее уменьшили поголовье скота, чтобы было проще их прокормить, мне искренне было жалко страну и человеческий труд, ведь в других регионах жили такие же колхозники, как и здесь, у нас.
Когда люди постепенно свыклись с жарой и научились экономить воду, во многих регионах страны начались лесные пожары. Словно и без того было мало бед! Огонь, вспыхивающий незаметно и тихо, стремительно превращался в неукротимую силу природы. В какой-то момент показалось, что пожарные справились с проблемой, но начал дуть суховей, от чего пламя стало распространяться ещё быстрее, воспламеняя триста метров массивов в минуту. Ежедневный расход воды переваливал за отметку в девяносто тонн воды, которой и без того оставалось всё меньше. Многие города, включая Москву, оказались в дыму от полыхающих лесов и выгорающих торфяников.
Благо, нас эти проблемы пока миновали, ведь мы вовремя взяли ситуацию под контроль. К дежурствам за городом активно подключилась и неравнодушная молодёжь, у которой начались каникулы. Пионеры-старшеклассники и комсомольцы с энтузиазмом записывались в волонтёры пожарной охраны, особенно после того, как уж всем стало ясно, что засуха — не шутка. А уж когда в других областях начались пожары, так наши добровольцы взялись за дело ещё усердней. Особенно много людей шли туда из деревень и прочих поселений, которые находятся как раз рядом с лесами. Конечно, и из нашего колхоза многие решили отказаться от своих выходных в пользу дежурства. В том числе и мой водитель Андрей, и Митя Ягодецкий, он с собой и приёмного сына взял. Даже некоторые девушки этим занимались. Например наша Полина.
А вот Маша, хоть и рвалась в бой сразу же после того, как ей разрешили вернуться, но активно работать всё равно не могла. К счастью, я успел договориться, чтобы к нам сюда определили нового ветеринара. Да и кандидат попался на редкость удачный. Алексей Иванович Портнов, очень опытный и добродушный мужчина предпенсионного возраста. Последнее меня сначала смутило, но потом я подумал, что так даже лучше. Я полностью доверяю Маше, и хочу, чтобы после декрета, она оставалась главным ветеринаром. А приедь сюда кто-то помоложе, да амбициозны, вряд ли удалось бы избежать проблем. Портнов же сразу показал себя как спокойный и неконфликтный работник. Жена быстро нашла с ним общий язык, когда ещё работала, и тоже была им полностью довольна.
Но вот, остались уже считанные дни до того, как она должна будет родить, и её снова положили на сохранение, на всякий случай.
А я в который раз благодарил судьбу за то, какая понимающая женщина мне досталась, ведь в такое трудное время я никак не мог часто мотаться в Калугу, чтобы её навещать. Но она и сама, когда я ей звонил, практически первым делом интересовалась как дела в Новом Пути. После того, как расспрашивала о нашем с Витькой здоровье.
И дела эти, к счастью, пока шли неплохо, насколько это вообще возможно.
Если говорить про урожай, то мы отделались минимальными потерями, хотя и не все культуры способны вынести нескончаемое палящее солнце, даже при наличии воды.
А с ней и правда всё было почти отлично. Мы успели пробурить скважины и провести к полям оросительную систему. А где не успели, там на помощь пришла авиация, хотя во всей этой суматохе, появление авиаотряда у нас в колхозе не вызвало ожидаемого ажиотажа. Было попросту некогда, все работали как проклятые.
Подобная засуха — явление редкое, случается раз или два на одном веку, поэтому пусть меня и до сих пор возмущала реакция министра сельского хозяйства, но шанс на другой ответ с его стороны был ничтожно мал. Так что я сосредоточился на том, что могу сделать своими силами и силами тех людей, кто мне поверил.
В один из дней, когда засуха была уже в самом разгаре, меня в срочном порядке вызвали на совещание в Москву.
Во время доклада я понял, что дела идут неважно практически во всех регионах нашей необъятной страны. Что, в принципе, и не удивительно. Но душу грел тот факт, что Калужская область пока что держалась бодрячком, благодаря содействию Кандренкова в моих инициативах, ну а наш колхоз, похоже, окажется одним из немногих, кто сможет выполнить план в этом году.
На протяжении всего доклада Мацкевич то и дело посматривал на меня, но тут же отводил глаза в сторону, если мне удавалось поймать на себе его взгляд.
Владимир Владимирович выслушал ситуацию касательно полей и урожая, после чего высказал свои опасения насчёт резкого скачка цен, особенно на зерно. Правда, по лицам присутствующих я понимал, что их уже мало волновал урожай, ведь была проблема куда более серьёзнее.
— Вы говорите про урожай, про зерно, а мы не знаем, что делать, — обратился к министру сельского хозяйства один из председателей, — с одной стороны засуха, с другой пожары. Воды катастрофически не хватает! Нам выбирать приходится — либо пожар тушить, либо поля спасать, а ещё и скотину поить надо. Вы всё о плане говорите, Владимир Владимирович, а нам бы людей спасти, не то что план выполнить! Весь город в дыму, огонь подбирается к деревням, уже пострадавшие есть. Тушим, тушим и всё в пустую. Мы не справляемся, нам нужна помощь.
