Екатерина Тильман - Управление случайностями
— В этом дневнике — в самом факте его наличия! — как раз и была возможность устроить провокацию против твоего Сэма. Это все, что можно сказать достоверно. Остальное — синдром кладоискательства.
— Вы так думаете?! — возмутился Евгений.
— Да, я так думаю, — жестко подтвердил Веренков. — И не советую тебе думать по другому! Потому что если подходить к проблеме подобным образом, то тебя тоже следует начать подозревать — в убийстве или организации убийства! Где неизвестность, там и ужасы, так?
— Как раз такого подозрения, — тихо сказал Евгений, — я и боялся.
— И трижды дурак! — с непривычной грубостью отпарировал Веренков. — Откуда у тебя такое экзальтированное мышление? Какого черта... ты исследователь или сочинитель комиксов?! Где логика, где принцип экономии мышления? Почему для объяснения элементарного несчастного случая нужно привлекать какие-то фантастические версии? Почему пропажа дневника служит доказательством его важности?
Евгений задумался: сказанное звучало абсолютно логично. Действительно: то, что страницы исчезли, формально еще ничего не доказывает. Вот только...
— Пусть я «трижды дурак», как вы выразились, — не глядя на Веренкова, упрямо возразил Евгений, — но вы сами не были уверены в моей невиновности! Чтобы убедиться в ней, вам требовалось поговорить со мной. Возможно, вы даже собирались устроить мне какую-то специальную проверку — потому и хотели отложить встречу до завтра... — при этих словах Ян усмехнулся, но ничего не сказал, и Евгений торопливо продолжил: — Получается, что все не так просто, как вы хотите показать?!
— Если бы все выполняли свои обязанности так, как положено, жить вообще было бы гораздо проще, — с демонстративным равнодушием сказал Веренков. — Тебя ведь не удивило, что ты сумел добыть в техотделе черновик подделки, хотя такие вещи должны уничтожаться? Почему же тебя так тревожит пропажа нескольких листов бумаги? Потеряли, выбросили, засунули куда-то!.. Никлас никогда не отличался аккуратностью, ты же знаешь...
— Но если... Вы ведь должны проверять работу погибших! Может быть, что-то обнаружится?
Не будь Евгений «веренковским любимчиком», взгляд Яна испугал бы его.
— Работу одного из них, — сухо заметил он, — ты уже проверил. Хорошо проверил, прими мои поздравления! Я ничего не могу добавить к твоему анализу, несмотря на то, что, в отличие от тебя, действовал вполне легально. А по поводу Максима... Я скажу тебе, чтобы ты не пытался снова «играть в шпионов»: никаких следов интереса к «Лотосу» в его бумагах нет! Абсолютно... — Он хлопнул рукой по столу и в упор взглянул на Евгения: — Я удовлетворил твое любопытство?
— Да, но...
— Опять «но»?! Что тебя еще интересует?
Евгений вздохнул про себя — будь он искренне верующим, то перекрестился бы — но все-таки сказал:
— Меня интересует, что содержали пропавши записи. Я не верю вашим уговорам! Эсперы упоминали, что Тонечка вела какие-то самостоятельные изыскания, причем их описание как раз и должно быть на вырванных страницах... Я почти уверен — у нее получилось что-то интересное! Иначе почему эти страницы не оставили в архиве, как положено? Только из-за безалаберности Ананича? Может быть, но...
Веренков жестом остановил Евгения, вздохнул, неторопливо поднялся и извлек из сейфа большую картонную папку.
— Ты изучал досье этой предсказательницы? — поинтересовался он.
— Только компьютерное, — отозвался Евгений, поняв, что находится в папке. — Но там не нашлось ничего любопытного...
...Да, сведения о Тонечке не были подробными: СБ обратила на нее внимание как на слабую предсказательницу всего за полгода до «Лотоса». Работала она тогда уборщицей в кафе... несчастная девочка! Впрочем, эсперы нередко выбирают подобные занятия — когда зарабатывать на жизнь с помощью своего дара не умеют, но тем не менее хотят «сохранить интеллект» для занятия магией. И до сих пор Евгений считал, что с Тонечкой именно так и было — и только после «Лотоса» она достаточно развила свои способности... и даже сумела понять что-то такое, из-за чего даже Виллерс, весьма трезвый и разумный исследователь, рискнул не только карьерой, но и жизнью!
Неужели удалось выяснить что-то еще о Тонечке? Может быть, это прольет свет и на ее последнее открытие?! Евгений торопливо пододвинул к себе папку...
...Первые страницы не дали ничего нового: те же скупые, неполные, равнодушные сведения. Что же имел в виду Веренков? Евгений понял это, только когда начал читать протокол полицейского расследования...
Оказывается, все это время Тонечка жила по фальшивому паспорту! Просто невероятно... Евгений долго разглядывал этот жуткого качества документ — и решительно не мог понять, как можно было жить с ним столько времени! Впрочем, Юля говорила, что Тонечка всегда была очень осторожна, и к тому же неплохо владела внушением — того и другого вполне достаточно, чтобы избегать рискованных ситуаций...
— Несмотря на поддельные документы, в полицейских архивах она не числится, — заметил Веренков. — Мы делали запрос, ответ был отрицательным...
Евгений был совершенно ошарашен. Теперь судьба Тонечки — и то, что он еще раньше знал из ее досье, и то, что недавно рассказала Юля — представилась ему совершенно в новом свете!
Поддельные документы и отсутствие явного уголовного прошлого — сочетание интересное, но увы, из него мало что можно извлечь. Участница нераскрытого преступления? Возможно... Эмигрантка? Тоже возможно... Причем если эмигрантка, то скорее всего не из Шатогории — иначе она просто обратилась бы в СБ за помощью!
Ну, и что делать? Евгений представил себе, с какими трудностями будет связано выяснение хоть чего-нибудь в этой истории... особенно теперь, когда даже со смерти Тонечки прошло уже больше года! Нет, черт побери Ананича: можно ли быть таким разгильдяем?!
— Господи, неужели этот недоумок не понимал... — начал Евгений.
— Женя! — непонятно, серьезно или нет прервал его Веренков. — О мертвых — либо хорошо, либо ничего...
— Тогда объявим неделю молчания в честь Никласа Ананича! — резко ответил Евгений. — Конечно, чего уж там... Теперь, когда прошло столько времени, для организации расследования понадобится масса усилий, вы это хотите сказать? Согласование с полицией, излишняя огласка? И все это безо всякой гарантии результата...
— Именно. Ты все правильно понял. И я очень не советую тебе заниматься этим делом в одиночку. Это может оказаться опасным для тебя или повредить репутации нашей службы...
— А если я не последую вашему совету?
— Господь с тобой, это же не приказ! Делай, что считаешь нужным...
На какой-то миг Евгения захлестнуло возмущение — ну ладно, совет, не приказ, но как Ян может советовать такое исследователю? Да неужели ему самому не любопытно, о чем писала Тонечка в пропавшем дневнике? Ведь было же что-то, из-за чего два человека бросили все и кинулись в смертельную авантюру... Но вмешавшийся рассудок тут же усмирил бурю: конечно, Веренков тоже ученый, но помимо этого он еще и администратор, и хороший администратор. Со своей точки зрения он более чем прав — пока нет надежды на быстрое и успешное расследование, любые попытки разворошить эту кучу будут весьма чреваты... главным образом, для того, кто будет ворошить! Не тот случай, когда любопытство на пользу. В конце концов, он ведь сам пришел к Веренкову за помощью — так разумно ли с порога отметать его рекомендации?
— Ну, я вижу ты понял меня, — сказал Ян, внимательно посмотрев Евгению в лицо. — Это хорошо!
— Для всех, кроме этой погибшей девочки, — усмехнулся Евгений. — Последнее, что она хотела оставить миру, пропало безвозвратно! Нет, нет, — поспешно добавил он, увидев, как поползли вверх брови Веренкова, — я не собираюсь заниматься самодеятельностью... По крайней мере, пока не появятся новые факты.
— Ну, новые факты — это другое дело, — Ян слегка улыбнулся и спросил, меняя тему: — Говорят, у тебя активное сотрудничество с эсперкой?
— Да, — быстро ответил Евгений. Ему все-таки было немного стыдно за свое отступление. Но мог ли он спорить? Если начальство не хочет связываться с проблемой, что может сделать один исследователь? Разве что обнаружить новые данные и настоять-таки на необходимости расследования, но это уже дело возможного будущего... А пока Тонечка не представляет особенного интереса для СБ: ну, предсказательница, ну, покончила с собой... Зато активное сотрудничество с эспером в ауристике — дело престижное и перспективное.
— Вы работаете по твоей специализации? — словно нарочно подтверждая его мысли, спросил Ян. — И как результаты?
— Ну, о результатах пока еще рано говорить. Но может получиться нечто интересное! Дело в том, что появилась возможность не идти каждый раз от объекта, а попытаться набрать статистику и проанализировать ее...
Несколько минут Евгений с увлечением рассказывал о своей работе, Ян рассеянно слушал, и по отсутствию вопросов Евгений понял, что мысли его собеседника заняты не тем.
