Андрей Посняков - Зов Чернобога
Тряхнув головой, отрок поплыл к берегу. Сверху из кустов выбрался страж — варяг Стемид, косорылый, со смешными косицами. Не спит, оказывается!
Твор выскочил на берег.
— Стемиде! Там…
— Челн? — оглядывая отрока, усмехнулся варяг. — Видал, видал… Послал уже Терпигора, доложит князю. А ты молодец, востроглазый.
Твор польщено усмехнулся.
— Эвон, глянь-ка, на плесо, — оглянувшись по сторонам, допросил Стемид. — Кажись, тот же челнок!
— Где?!
Обернувшись, Твор вдруг почувствовал сильный удар в голову. Вернее, уже не почувствовал…
— Вот так-то лучше будет. — Варяг снял с руки железный кастет и осторожно опустил в воду обмякшее тело, — Корми рыб, востроглазый.
Известие о гибели отрока произвело на Хельги нехорошее впечатление. Вятша — так тот вообще посмурнел, убивался — нырял, пока собирались к отходу, да так и не отыскал на дне тело, видно, затянуло в омут или унесло сильным течением. Что ж, бывает. Случайно обнаруживший одежду отрока Стемид, что стоял в ночном дозоре, доложил также, что видел отрока бегущим к реке в сторону омута.
— Видно, хотел искупаться, нырнул, да напоролся на камень.
Хельги покачал головой. Плохо, конечно, что не нашли тела. Впрочем, его еще можно будет поискать и на обратном пути, а сейчас некогда. Сейчас надобно торопиться. До осиного гнезда Келагаста оставалось совсем немного. Снова потянулись вокруг леса, луга и болота, по правую руку синела широкая лента Паши.
Мрачно был настроен князь, ехал на коне с сумрачным взором. И нелепая смерть отрока на него подействовала, и кое-что еще. Снова возникло знакомое ощущение неправильности всего происходящего. Впрочем, пока ничего и не происходило. Вот это и было неправильно! Честно говоря, именно в эту ночь князь ждал засады, больно уж удобное место. И ничего, кроме случайной гибели Твора. Случайной ли? Стемид не внушал особого доверия — но зачем ему убивать отрока? Гнусным ромейским пороком — мужеложеством — Стемид не страдал, любил женщин, так что вряд ли… Да и за что подозревать варяга? За то, что первым обнаружил брошенную на берегу одежду? Так, если Стемид убил отрока, тогда зачем привлекать к себе внимание? Спрятал бы одежку — и дело с концом.
Хельги и сам не заметил, как принялся рассуждать вслух.
— Кроме Стемида, княже, отрока видели на реке еще и другие стражи, — напомнил догнавший князя Найден. — Паша — река коварная, утонуть в ней — раз плюнуть, особенно ночью.
— Жаль Твора. Лучше бы он погиб, как воин! — выскочив из кустов, поворотил хрипящего коня Вятша. — Княже, мне что-то здесь сильно не нравится!
— О! — Хельги сверкнул глазами. — И тебе тоже, верный мой Вятша?! Поведай, что?
— Не знаю даже, как и сказать, — хмуро признался сотник. — Не так что-то.
— Что не так, Вятша?
— До Келатастова Наволока всего ничего — и что же они на нас до сих пор не напали? Выжидают? Чего? Селение не так уж и хорошо укреплено, гораздо удобнее было бы напасть на нас в лесу. По крайней мере, я бы на месте Келагаста так и поступил.
Хельги кивнул.
— Я бы тоже. Однако Келагаст почему-то так не сделал? Почему?
— Уверен, готовит какую-нибудь пакость! — Вятша нехорошо усмехнулся. — Следует удвоить караулы, князь.
— Удвой, — согласился Хельги и перевел взгляд на тиуна: — Думаю, мы скоро будем у цели, Найден?
— Да, — посмотрев на реку, кивнул тот. — Уже совсем близко. Думаю, во-он за тем холмом.
— Воины уже видели и силки, и охотничьи тропы, — согласился с тиуном Вятша. Перехватив его жестокий взгляд, Хельги с усмешкой подумал, что вряд ли сегодня врагам будет пощада от разозленного сотника. Что-то кольнуло в сердце, а в голове ухнули вдруг барабаны.
Перед князем вдруг возник воин передового десятка.
— Селище, княже!
— Стоять! — резко приказал Хельги, хотя еще только миг назад хотел отдать прямо противоположный приказ. Обернулся к Вятше: — Сотник, быстро ко мне самых ловких воинов! Не всех, достаточно будет и четырех.
Вятша, кивнув, поспешил исполнить приказание. В душе его, наряду со щемящей грустью, вызванной гибелью Твора, вновь появилось привычное чувство боевого азарта, то самое, что веселит кровь и делает холодным рассудок.
Самые ловкие воины выстроились в ряд перед Хельги.
— Вы, двое, — князь показал на парочку гридей концом плети, — незаметно обойдете селище со стороны леса. Выберете дерево повыше, залезете, посмотрите — заметите что неладное, доложите. Все!
Воины неслышно исчезли в лесу.
— Теперь вы. — Хельги повернулся и другим. — Вернетесь назад, к излучине. Перероете все, будете искать отрока. Живого или мертвого. К вечеру нагоните нас при любом исходе.
— Сделаем, княже! — дружно кивнули гриди.
Вятша с изумлением глянул на князя. Да-а, правы те, кто считает правителя не таким, как все обычные люди. Казалось бы, что ему за дело до какого-то утонувшего отрока, а вот, поди ж ты, послал воинов! Да и с селищем решил подождать, не нападать сразу.
— Что там слева, сотник? — Хельги перевел взгляд на ельник. — Что за столбы?
— Капище, княже, — доложил Вятша. — Похоже, там приносили жертвы совсем недавно.
— Что ж, — посмотрев в сторону селища, усмехнулся князь. — Вряд ли боги помогут Келагасту. Слишком уж многих против себя настроил. Думаю, найдутся такие люди и среди его рода. Далеко отсюда до обители Никифора, Найден?
— Не очень-то далеко, князь. — Тиун пригладил бородку. — За день вполне можно добраться.
— Это хорошо, — тихо засмеялся Хельги и, подъехав ближе к селищу, спешился перед запертыми воротами. Наволок выглядел вполне внушительно — высокий частокол из толстых бревен, крепкие ворота, башни. Конечно, не те укрепления, что в Ладоге, но все же, все же…
— Я велел воинам вырубить подходящее дерево, — шепотом доложил Вятша. — Вдруг да понадобится долбить ворота?
Вокруг шумел сосновый бор, пахло хвоей и смолой, из росших Поблизости кустов малины ветер приносил сладкий духовитый запах. В синем небе величаво проплывали белые кучевые облака, отражались в прозрачных водах реки и плыли дальше, на север. На башнях виднелись темные фигуры часовых. Хельги глянул на них и вдруг нахмурился. Тихо было в селище, ни крика, ни звона наковален, даже собаки и те не лаяли. Странно. Хельги обернулся к Вятше.
— Где наши лазутчики?
— Велю подозвать, княже!
Затрещали заросли — пробравшиеся сквозь них воины встали перед князем. Двое. Без шлемов, без кольчужек — чтоб удобней было по деревьям лазить. Чем-то неуловимо похожие друг на Друга — оба молодые, востроглазые, русые. Не отличишь одного от другого.
— Вы братья, что ли? — удивился князь.
— Нет, — улыбнулся тот, что слева. — Побратимы. Я — Горислав, из кривичей, а дружок мой — Тяхк – весянин.
— «Тяхк» — коростель значит, — пояснил весянин.
— Ну, — Хельги махнул рукой, — говорите, что видели!
— Непонятное дело, княже, — смешно наморщил лоб Горислав. — Вроде и есть люди в селище, а как бы и нет.
— Воины на стенах, в шеломах, с копьями, как живые, — дополнил приятеля Тяхк. — Только не живые.
— Чучела, — согласно кивнул князь. — Это и я уже заметил. Сколь тут стоим, никто на башнях не шелохнулся. Что еще непонятного увидали?
— Ленты, князь, — переглянувшись, ответили оба. — Блестящие ленты. Вроде живые, ползают…
— Ленты? Ползают? — переспросил Хельги. — Так, так. — Он повернулса к Вятше и приказал:
— Сжечь! Сжечь селище немедля! Гриди пусть окружат частокол с копьями и будут готовы. Из огня поползут змеи!
— Змеи? — удивился Вятша.
— А ты думаешь, что там еще могут быть за ленты?
— Змеи… — вполголоса протянул Тяхк. — Ну, точно, змеи! Огромные, толстые, жирные. Целыми клубками! Я ж тебе говорил, Гориславе!
Подожженное со всех сторон селище пылало. Треща, рассыпались искры, и казалось, до самого неба вставало жаркое желтое пламя. Воины Хельги, встав кругом, выставили вперед копья. Догорев, с шумом упали в ров колья, а из горящего селения, злобно шипя, поползли змеи. Черные и серые гадюки, толстые, словно бы специально откормленные, С блестящей на солнце шкурой. Ленты… Ленты старосты Келагаста. Так вот что задумал коварный Правитель Наволока — заманить воинов князя в змеиную яму! Но ведь дружинники не малые дети, а змеиное жало не прокусит кольчугу? Что-то и здесь не так…
— Князь! Они плюются ядом! –— подбежав, взволнованно доложил Вятша. — Плюются в глаза. Несколько наших уже погибли в мучениях!
— Гадюки?! — вскакивая в седло, удивленно переспросил Хельги. — Плюются?
— Колдовство, — прошептал Найден. — Это черное колдовство, княже!
Князь молча кивнул. Он был полностью согласен с тиуном.
— Всем немедленно отходить — приказал он, — И пустить встречь пожарищу пламя.
Так и сделали. Плюющиеся ядом гадюки так и не успели доползти до реки, сгорели в огне лесного пожара.
