Александр Голодный - Ядерный скальпель
Что же все-таки определило поведение засады, почему они ждут людей с улицы?
Ответ получил уже в нашем вагоне.
— Командир, я тогда точно не запер за тобой замок, только накинул на дужки и стал спускаться вниз. Неудобно стоять было всем вместе с рюкзаком — места не хватало.
Подумав, Ахмет отвечает:
— Я тоже не запирал — уверен. Мой прокол. И проволока на концевике осталась, как и на концевике двери бытовки в туннель.
— Но ведь они не шерстят метро, а сидят в засаде и ждут гостей с улицы. Почему?
— Допустим, кто-то видел нас, вылезающих из шахты. Сообщил в полицию. Нет, сообщил в полицию, когда увидел в газетах или по телевизору фотороботы с «Афинской бойни» — колено-то вы забрали нормально.
— Слушай, напрашивается версия сообщника из персонала метро. Раскрытый замок вынуть из дужек через щели той же проволочкой — нечего делать. И концевик поджат изнутри шахты.
Тут выдаю довод и я:
— На видеокамерах наблюдения мы нигде не засветились — это точно. Только одна вещь должна насторожить — ведь концевик бытовки в поле зрения камеры, а никого блокирующего на записях не будет.
— Это, как раз, нормально — записи хранятся сутки, от силы — двое.
Кемаль подводит итог:
— Тогда, с точки зрения полиции, получается, что путь через вентиляционную отрабатывался группой Вежливого Чарли в качестве одного из вариантов отхода после совершения акции. Свидетель видел нас точно до «Афинской бойни» и без кофра. Узрели бы нас затаскивающих груз в метро — уже все станции прошерстили бы вдоль и поперек. А стычка с цыганами, якобы, нарушила планы боевиков, вынудив их залечь на дно где-то на явке в городе. Ирландцев тут хватает. Засаду держат, получается, на всякий случай, и парни из фойерармс это знают. Не будут профи так расслабляться при реальной опасности. Опять же — атака «Джавелинами» возможна только с улицы, не из метро.
Командир кивает:
— Там еще сверху засадная группа дежурит, наверняка. Но выводы поддерживаю. Что, впрочем, меня не оправдывает.
— Брось, командир. Закрыл бы замок — они пошли бы по туннелям.
— Понимаю. Но все равно — по лезвию ходим.
— Мы по лезвию ходим с первого дня операции. И, если бы не чьи-то мозги и удача…
Ну, и на фига на меня так смотреть? Я же реально смущаюсь!
— Ладно, бойцы, готовимся ко сну. Завтра ставить заряд.
Раздеваюсь, заползаю в спальный мешок. М-да, тяжел ты, хлеб нелегала. И никаких знойных красоток, дорогих ресторанов и безупречных костюмов с шикарными тачками. Флеминг — отстой!
* * *С изрядным волнением качусь на тележке, практически в обнимку с термоядерным фугасом.
Уже миновали бытовку и обнаруженное уменьшение численности засады до двух человек откровенно порадовало. Еще раз перебираю в памяти: все ли взяли? Аккумулятор — вот. Телефон со жгутом и антенной в пакете. С утра все заряжено до упора, на двое суток хватит с гарантией. Номер на подрыв в наших аппаратах. И если парни еще обменивались звонками, то я отметился только пробными вызовами в первой гостинице. А не состоявшиеся разговоры, насколько помню, не фиксируются. Значит, мой телефон точно не засвечен. Состояние заряда… Тут доверюсь чутью инженера. А оно говорит — сработает.
Что это так шумит? Как будто… Поднимаю глаза от дисплея ноутбука и чувствую, как встают дыбом остатки волос под кепи. От Лейстер Сквайр из черноты туннеля на нас мчится поезд. Песец! Абсолютно зависаю, отстранено замечая, как застыли напарники, как приближается раздирающий душу свет фар, и вырисовывается угловатая кабина машиниста непривычно старомодной формы…
Стоп! А где ветер?! Фары слепят глаза, но ничего не освещают! И ощущение…
Соскакиваю навстречу и, упершись взглядом, делаю первый трудный шаг. Да, это поезд-призрак! Очертания немного смазались, расплылись. Но останавливаться не хочет или не может. Тупая морда кабины почти коснулась тела, когда наваждение стало развеиваться и исчезать на глазах. Показалось, что в ушах раздался грохот слетающих с рельсов вагонов, резкий визг рвущегося железа, дикие крики погибающих. Еще секунда — и перед нами пустой тоннель с уходящей вдаль цепочкой горящих ламп.
Кемаль выматерился. И продолжил выкладывать загибы с чувством, толком и горячим воодушевлением.
— Хватит, брат.
— Млять, я до сих пор не уверен, что не обосрался!
— Хватит! Искандер, ты живой?
— И очень злой.
— Тогда вперед.
Сам город пытается остановить нас: на следующем перегоне путь преградила монашка.
— Сара, твой брат мертв очень давно. Хочешь к нему?
Может, и не хотела. Поздно. Кто следующий? Полупрозрачный и опять женский силуэт мелькнул вдали, но приблизиться не рискнул. Камера за камерой, перегон за перегоном — мы пришли. Метки на месте. Заскакиваю за трубы, подаю наше колено, парни ставят на тележку. Теперь заряд. Ко мне перелазит Ахмет, а Кемаль, покраснев от натуги, приподнимает тяжеленный серебристый цилиндр и подает нам. С неимоверным усилием принимаем и, еле удержав от падения, ставим. Подышали. Теперь колено. Парни держат железку на весу, я продеваю в отверстие жгут, стыкую разъем. Проверка… Норма.
— Опускаем.
Тихий стук. Упершись спиной в трубы, ногами задвигаю конструкцию на место. Протягиваю провода. Сначала телефон. Антенка установлена, состыкована, запускаю аппаратик. Есть сеть, все деления, заряд тоже полный. Крепим. Посветив, дисплей потухает. Хорошо. Теперь питание. Аккумулятор вписался, как родной. Первая клемма — минус. Теперь плюс. Чуть помедлив, прикладываю фигурную железку с винтиком к контакту аккумулятора. Мы еще не в раю для диверсов, значит, схема собрана правильно. Затягиваю винты клемм, сверху кладу маскирующую картонку. Провода прихватываю пластиковыми стяжками, затем, зачерпнув в углах, щедро припудриваю всё пылью. Еще раз дотошно осматриваем место втроем.
— Как?
— Нормально. Уходим, бойцы.
Непривычно возвращаться в вагон, когда там никто не ждет, не светятся окна. Но зато обошлось без потерь от призрачной нечисти, да и мимо засады нормально проскочили. Рухнув на сиденье, Кемаль просяще смотрит на командира. Неодобрительно покачав головой, тот все-таки достает коньяк.
— Знаешь, Искандер, что-то я уже не очень хочу гонять с тобой призраков. Сопьюсь ведь на хрен.
— Или привыкнешь.
Отпустив комментарий, Ахмет забирает фляжку, подумав, делает глоток, закрывает и убирает.
Вымотались конкретно — уже минут пять сидим вообще без сил, расслабуха полная.
— Искандер, как самочувствие?
Анализирую состояние организма. Так себе, с уклоном в «хреново».
— У нас аспирин есть?
— Конечно.
— На ночь приму. Тоже хорошо от головных болей помогает.
Командир встает:
— Я умываться. Кто со мной?
Не хочется, а надо. Через силу встаю. Вздохнув, неохотно поднимается и здоровяк.
* * *Подземное утро неизвестно в каком часу дня (фигассе, каламбуры в голову лезут!) встретило знакомыми звуками под задорную музыку. Выставив громкость потише (но слышно хорошо), оклемавшийся Кемаль азартно гоняет «Зуму» на ноутбуке. Вот неугомонный! Кстати, один я дрыхну, командир тоже при деле, нарезает при свете фонарика бисквиты. Надо вставать.
— Утро добрым не бывает! Как ты, брат? Медицинская помощь не требуется?
— Была бы вместо тебя длинноногая медсестра-блондинка с соответствующим размером бюста…
Парни жизнерадостно ржут.
После завтрака командир привычно ставит задачи. На сегодня одна — используя ноутбук и Интернет станции Холборн определиться с путями отхода. Все-таки ему самолет и яхта не очень нравятся — легко предсказуемо.
— Командир, а та «Дакота»?
— Ну, разве что она. Но одного пути мало. Поэтому завязывай с шариками, мы пойдем в сети пороемся.
— Понял.
Пролистывая интернет-страницы с событиями Большого Лондона, встречаем неприятную информацию: транспортник наш тю-тю. При посадке подломилась стойка шасси, к тому же был в этот момент с пассажирами. Итог понятен — больше старая авиатехника не взлетит. Значит, будем искать.
На сайте газеты «Таймс» замечаю интересную фотографию:
— Командир, давай-ка по ссылке…
Корабли времен Второй Мировой на Темзе в пригороде Лондона. Среди них — немецкий торпедный катер.
— Это же шнелльбот!
— Ну, и что? У торпедных катеров дальность действия миль триста.
— Ахмет, у этого — восемьсот. И тридцать узлов ход, если не больше.
— Уверен?
— Давай проверим. Мы в Интернете, или где?
Нарытая информация подтвердила — да, шнелльбот пятой серии с характерной бронированной рубкой и усиленным вооружением. Максимальная скорость… Командир присвистнул:
— Сорок пять узлов?! Впрочем, вряд ли — времени прошло полвека.
— Даже если тридцать — уже хорошо. И запас хода — девятьсот миль. Северное море должны пройти.
