Петр Донцов - Николай I - попаданец
- Свои?
- Свои, - уныло вздохнул Афанасий.
- Как вас зовут-то? - спросил новый знакомый.
- Меня Афанасий, - ответил обозник, а вот ентого юнца Савой. Другие товарищи по несчастью тоже представились, после чего с кряхтением повалились на пол, спинами оперевшись об стену.
- А меня зовут Илья, - представился собрат по несчастью. Туто вода есть, сказал он, указывая на кувшин, вы попейте, вам легше станет. Вас когда пленили то?
- Пять дней назад, - ответил Афанасий, - Мы с обозом в Грозную шли, а енти нас в лесу поджидали, - объяснил он, указывая на дверь, - Обычно места эти спокойные, вот казачки и ускакали вперед. До крепости только десять километров оставалось. Половина из нас в первую же минуту полегло, а десятком против полусотни много не навоюешь. Я вона еще легко отделался, - сказал он, указывая на огромный бордовый след сбоку головы от удара саблей плашмя, - Ему вона ухо отрубило, - указал он на Игната, сумрачно сидевшего у дверей сарая.
- И меня недалеко от Грозной повязали, - сказал словоохотливый Илья, - Наш Елизаветинский полк тогда лагерем у реки расположился. Мы тогда аулы замиряли, недалеко от Грозной. А ночью на нас местные напали. Я как раз по нужде отошел, вот меня и повязали. Уже неделю тут. Наши, обычно, пленных не обменивают, так что думаю, нас дальше в Персию погонят. У них тут тайных троп много.
- А бежать отсюда никак? - спросил Афанасий, отхлебнув воды из кувшина, переданного по кругу.
- А как? - ответил Илья, - Дверь здесь крепкая. Вокруг одни чеченские аулы. Нас мигом повяжут, ежели удастся дверь сломать.
- Тогда лучше по пути, если, как ты сказал, нас далее поведут.
- Думаю, шо скоро поведут. Просто так кормить нас, им не с руки. Вона у самих есть особенно нечего. Генерал Фези их шибко поприжал, не забалуешь. Так шо поведут.
Но Илья ошибся. Их никуда не увели. Точнее не успели увести. Через неделю, после того как Афанасия и других обозников привезли в Хаккой, они услышали выстрелы и негромкие хлопки полевых пушек. Сава приник к щели в двери, пытаясь увидеть, что происходит.
- Ну шо там? - спросил любопытный Илья.
- Да ничего не видно, - ответил Сава, - вона только суетятся все. Видимо наши к аулу подошли. И действительно, звуки выстрелов потихоньку приближались, а в ауле настало столпотворение. Взрослые с оружием залегли у невысокой каменной стены со стороны атаки, а дети, тем временем, отводили коней другой стороной, чтобы в случая бегства, оставшиеся в живых, могли отступить дальше в горы. Но аул обложили со всех сторон, так что эта уловка не удалась. В Хаккое насчитывалось около двух сотен горцев, и в плен они не сдавались. Поэтому бой был упорным и кровопролитным. Каменные стены строений не сразу разрушались даже пушечными ядрами. Исход решила колонна осетинской милиции, которая, преодолев крутой склон, вошла в аул с тыла. После полудня Афанасий услышал возле сарая русскую речь и закричал:
- Здесь свои, откройте! Замок поддался удару приклада и в сарай, вошел солдат с примкнутым к ружью штыком.
- Господин лейтенант, - закричал он, - здесь наши.
- Свои, Елизаветинские, - радостно закричал Илья, бросаясь к солдату.
- Илюха, так ты жив, - воскликнул солдат и, прислонив ружье к стене, обнял найденного товарища.
На Кавказ Василий Петрович Синявский попал в 1834 году уже в чине полковника, будучи откомандированным в Елизаветинский полк. Несмотря на все усилия, Кавказская война не заканчивалась, лишь временно затихла, дабы вскорости возгореться с новой силой. С другой стороны, на войне имелась возможность проявить себя и продвинуться по службе. После окончания Наполеоновских войн, Россия не воевала, если не считать короткую войну с Персией. А в мирное время в чинах расти тяжело. На Кавказе же было сделано немало успешных карьер. Да и не дело, боевому офицеру сидеть в каком-нибудь захолустном Могилевском гарнизоне. Отчего новое назначение полковник принял с радостью. Жена и две дочки переехали с ним, но жили в Тифлисе, который разросся и превратился в оживленный культурный центр всего Кавказа.
Служба оказалась не легкой. Очень часто происходили атаки на русские гарнизоны, и приходилось постоянно быть начеку. Это напряжение сильно изматывало, и войска менялись на передовой каждые несколько месяцев, уходя в тыл на отдых и пополнение. Помимо гарнизонной службы, Елизаветинский полк учувствовал в карательных экспедициях против непримиримых горцев, когда каждый аул приходилось брать штурмом.
В 1836 году император посетил Кавказ и остался недоволен незатихающей войной, несмотря на все прилагаемые усилия. К генералу Ермолову, бессменному кавказскому консулу были присланы в подкрепление три дивизии, дабы сломить, наконец, сопротивление горцев. Полк Синявского оказался в подчинение у генерал-лейтенанта Карла Карловича Фези, который воевал на Кавказе уже два года и довел искусство войны в горах до совершенства, включая переброску артиллерии через ранее считавшиеся непроходимыми места. Аулы на Кавказе строились в основном из камня и представляли собой настоящие крепости, взятие которых обходилось большой кровью. Из-за труднодоступной горной местности, русские войска не имели численного преимущества, так как атакующие колонны растягивались на узких тропах. Горцы защищали свои селения с обреченностью фанатиков и даже женщины иногда бросались на солдат с ножами и камнями.
Дабы, наконец, покончить с войной, всех чеченцев и аварцев, населявших мятежные районы, переселили вглубь России и прислали дополнительных переселенцев, чтобы усилить прослойку лояльного населения. Вдобавок к трем дивизиям были набраны ополченцы на самом Кавказе из осетин, лезгин и грузин.
Генерал Фези возглавлял эту операцию в Чечне и северном Дагестане, на землях, так называемого, Северо-Кавказского имамата. Каждое селение приходилось брать с боем. Но генерал Ермолов приказал не ослаблять натиск, покуда горы не будут очищены от мятежников. Операция началась в марте 1837 года, и полковник уже три месяца как буквально не снимал сапог, продвигаясь от аула к аулу, зачищая их от мятежников. Их корпус нес довольно ощутимые потери, несмотря на применение артиллерии. Но шаг за шагом русские войска продвигались все дальше, в сторону Ведено, служившего столицей Шамиля. В лесах прорубались просеки, на месте бывших аулов устраивались небольшие форты и в них оставлялись гарнизоны и тыловые службы, а остальные планомерно двигались вперед.
В конце июня Елизаветинский полк, в составе пятой горной дивизии, зачистив предгорные районы южной Чечни начал продвигаться в горы. Дивизия, в которой служил Синявский, была пестрой - помимо двух пехотных и двух егерских полков она включала еще два - осетинский и грузинский. Кроме этого, дивизии придали казачью сотню для ведения разведки и двадцать полевых пушек.
К Хаккою вела узкая тропа, и других подходов к аулу не было. Сам аул располагался в Аргунском ущелье, куда еще не ступала нога русского солдата за все время Кавказской войны. Лишь закрепившись в предгорных селениях, Фези смог продвинуться дальше. Казачий разъезд чеченцы разглядели еще на подходе и поэтому в деревне их уже ожидали. Впрочем, казаков выслали на случай засады у тропы, ведущей к аулу, а на внезапность никто не рассчитывал. Не доходя на расстояние выстрела до стен Хаккоя, елизаветинцы остановились, поджидая прибытия артиллерии и подготавливая позиции для размещения пушек. Осетины, тем временем, спускались по крутому склону горы, чтобы зайти в тыл осажденным. Так как дорога, на которой стоял Хаккой, вела дальше в горы, что позволяло мятежникам уйти в случае невозможности сопротивляться. За прошедшие месяцы, после взятия двух десятков аулов, солдаты приобрели необходимый, хотя и кровавый опыт, и действовали четко и сноровисто. Парламентера с требованием сдачи не высылали, так как это было бесполезно.
Когда подошла артиллерия, началось главное действо. Ядра разрушали невысокие каменные стены села, пока в них не образовалось достаточное количество брешей. После чего пушки, под прикрытием огня пехоты, перекатили на расстояние пятидесяти метров от полуразрушенных стен, и артиллеристы открыли огонь картечью, дабы согнать оборонявшихся с их позиций вглубь села. После нескольких выстрелов Елизаветинцы пошли вперед, но были встречены свинцовым градом. Оборонявшиеся горцы не дрогнули под картечью, и несмотря на потери, выждали время атаки и лишь только тогда открыли огонь, после чего выскочили из завалов и с яростью набросились на атакующих. Под бешеным натиском чеченцев, первый батальон было дрогнул и начал отходить назад к пушкам, но полковник лично повел вперед две резервные роты, которые ударив в штыки, загнали чеченцев обратно и не снижая напора, перевалив через разрушенные стены закрепились на окраине села. За ними следовал второй батальон, который, передвигаясь от дома к дому, зачищал село от мятежников. Несмотря на численное превосходство и артиллерию нападавших, горцы не сдавались, и каждый дом приходилось брать штурмом. Четыре небольшие полевые пушки, на руках перетасканные в село превращали сакли в крошево. Но даже из-под развалин раздавались выстрелы и выскакивали воины, с яростью бросаясь на штыки русских солдат.
