Марик Лернер - Цель неизвестна
Вполне понимаю, пророк запретил мусульманам водочку пить, как и пиво с вином. Хотя при желании легко обойти любые запреты. Как-то там в Коране, по словам Мириам, неопределенно сказано. «Будь проклята первая капля вина». Легко делается вывод про разрешение на водку или шнапс. Она с удовольствием прикладывалась…
Вроде то, что нужно, ничем не отличается от прошлогоднего образца. Просто тогда я получил совсем немного. Не на продажу купчина вез — так, побаловаться по праздникам, и, не особо страдая, продал удачно подвернувшемуся покупателю. А вот мое возвращение и просьба привезти несколько килограммов всерьез обескуражили. Такого он не ожидал.
— Как ни странно, лечить людей, — взвешивая на предусмотрительно принесенных хозяином весах, отвечаю.
Раз уж выяснил, кто я и чем занимаюсь, ничего странного. Мелкие тонкости уже другое дело. В принципе я не вру, просто недоговариваю слегка.
— Он успокаивает, и когда врач копается в ране, пациент не чувствует боли.
— Курение опиума опасно, если употреблять длительное время. Привычка приводит к… — Он задумался, не находя слов, и продолжил не сразу: — Человек со временем превращается в животное. Он готов на все ради новой трубки. Способен обокрасть родную мать или брата. Даже убить родных за последнюю монету.
— Спасибо, — искренне говорю, — за предупреждение. Я буду осторожен.
Не ожидал подобного поведения. Все же торговец по идее должен норовить продать побольше и подороже. А последствия — не его дело. Не гонялся же за мной, пытаясь всучить. Сам пришел и очень конкретно спросил.
— Любое лекарство суть яд и отрава, а бывает, становится снадобьем. Главное — правильная доза, — и выкладываю на стол тяжелый мешочек. Прикинул мысленно и извлек из кармана еще десяток серебряных рублей. Он привез больше, чем я рассчитывал изначально. — А понадобится еще — доставишь по той же цене?
— Один верблюд везет восемнадцать пудов груза, — меланхолически поведал Ибрагим новую информацию, — сколько тебе понадобится, столько и доставлю. Но учитывай, его получают из мака, надрезая головки, после опадения лепестков. Тяжелый сезонный труд, и все нужно проделать достаточно скоро. Никто не может держать такое количество людей весь год, а значит, разбивать большие плантации не имеет смысла. Или заранее договариваться под устойчивого постоянного покупателя. А ты и сам пока не очень понимаешь, сколько нужно. Я прав?
— Да.
— Ну и охрана. Столь дорогой и компактный груз всегда привлекает хищников. Так что цена возрастет, буде вес много выше. Увы, увы.
Ну обычная история. Про законы рынка, когда с увеличением количества автоматически падает себестоимость, в восемнадцатом веке никто не слышал. Маркс здесь не в ходу, как и конвейерное производство.
— И на сколько больше?
— Не могу точно ответить.
— Тогда на будущий год обсудим. Торопливость хороша при ловле блох, а не в делах, оплачиваемых полновесным серебром.
— Это правильно, и сказано недурно. Вы вечно торопитесь.
— У нас не принято сидеть на берегу, дожидаясь, пока мимо проплывет труп врага.
Он вежливо улыбнулся. Кажется, китайцы еще не придумали поговорку.
— Говорят, в Турции опиум тоже есть, через Крым достать проще.
Глянул остро. Уверен, эти махинации просчитал без моих подсказок. Не зря я товар внимательно осматривал. Мог и подсунуть качеством похуже. Попутно пусть знает: он на свете не один, и есть иные возможности. Не стоит вздувать цену.
— У меня, кстати, есть для тебя подарок, — говорю. — Не знаю, правда, насколько понравится. Андрюха! Тащи сюда!
Дождался, пока прислонит к столику, картинным движением сдернул тряпку. Ибрагим замер, изучая портрет. Наклонился вперед, погладил рамку. Он явно не знал, как реагировать, выбитый из колеи. Я постарался во всю меру возможностей. Не только оформление, еще и самого удачно изобразить. Не меньше трех набросков порвал и выкинул. Редко так изощряюсь. Обычно раз-два — и закончил. Поскольку не Рембрандт и даже не Левитан, на бессмертие своих творений не рассчитываю. Но эту не зря под стекло убрал. Неплохо вышло.
— Керим! — позвал негромко, и бритоголовый появился мгновенно. — Посмотри, похож?
Это знакомо. Со стороны себя редко кто видит, а в зеркале мы чаще всего строим суровую мину. Мало кто себя узнает на картинах сразу.
Керим что-то пробурчал невнятное на незнакомом наречии.
— Похож! Почему не понравится? — почти обиженно спросил Ибрагим у меня.
— Ну вам вроде не положено человеческие изображения держать в доме.
— А я выставлять не стану, — гыгыкнул купец. — Ай, угодил! Чего хочешь проси взамен!
— Да не надо мне ничего. Ты ко мне по-доброму — я к тебе тоже.
Ну не объяснять же, что на меня иногда находит. Случается со мной не очень часто, пару раз в год. Начинаю нечто — и плющит, пока не сделаю окончательно и идеально. С моей, конечно, точки зрения. Муз девять, и покровительница живописи и скульптуры древним неизвестна, но она точно изредка навещает и сидит на шее с садистским удовольствием. Ну сделал, а выбрасывать жалко. Решил укреплять взаимопонимание.
— Нельзя так! За дорогой подарок положено отдариться, иначе удачи не будет.
— Ну какой он дорогой. Безделица. Сам рисовал, не у художника заказывал.
— Не говори так. Что, это ерунда? И совсем нет! Девочку не хочешь — возьми Керима! Иначе оскорбишь.
Лучше бы скидку за оптовую покупку сделал, чем на фиг ненужного убивца всучивал. Вот зачем мне такой человек с непонятными побуждениями рядом?
— Он раб?
— Ну не могу же я вольного дарить, — фыркнул Ибрагим.
— А давай тогда так — я взял, да вольную ему выпиши. И я доволен останусь.
— Как пожелаешь, — сказал он с сомнением. — Твоя воля. Сейчас рассчитаемся и оформим, как полагается. Хорошо не медные копейки, — пробормотал, изучая мои сокровища и возвращаясь к более насущному вопросу.
Наверное, предложи я того Керима прикончить — он бы тоже не особо удивился. Довел сделку до конца, а затем с тем же приятным выражением на лице воткнул бы мужику нож в тело. Ну да не мне его судить. Разное у нас воспитание, но традиции я уважаю. При условии, что они также мои.
— Странная страна Россия, золота нет, хотя все его видели, серебро в монетах с низким содержанием. Ты ведь в курсе — эти разной стоимости и достоинства.
Еще бы. Сам долго мучился, высчитывая правильную сумму, и не зря прихватил с собой последние остатки наличности. Ни один приличный купчина не упустит шанса снять в свою пользу еще чуток.
Порча монеты — самая любимая игра наших правительств, начиная с первого императора. Говорят, лет тридцать назад цены были в разы ниже. А бедолаги-чиновники так и живут на прежнее жалованье, невзирая на инфляцию. Так его еще и медью платят.
— Считай!
Глава 9. Использование наркотиков
В той жизни, все дальше уплывающей от меня, мы проживали в комнате вдвоем, и постоянно одни уезжали, другие появлялись. Мало кто высиживал весь срок, до университета. Не тюрьма, славу богу. Иногда достаточно покаяться и пообещать родителям быть пай-мальчиком. А кто и отправлялся в настоящую колонию или лечебницу. Деньги деньгами, а существуют определенные правила и границы. Переступив их, ты мог и загреметь в место много хуже.
На третий год поселился со мной Леон. Он был странный парень. Гений в химии, без всяких справочников из подручных материалов мог сделать что угодно. От взрывчатки до наркотиков. На том и погорел. Ладно бы еще продавал: всегда найдутся желающие. Как раз нет. В деньгах он не нуждался.
Точнее, как и у всех воспитанников интерната, его родители были обеспечены много выше среднего уровня. Какая-то там фирма компьютерная с акциями на бирже, я особо не вникал. Важнее — им вечно оказывалось не до ребенка, и он занимался химией в свое удовольствие. Именно в лично свое, изготавливая и употребляя изобретенные на досуге новые виды бьющих по мозгам веществ.
Я в принципе не уверен, что в черепе у него к моменту нашего знакомства присутствовало твердое вещество, а не некая слизь. Иногда он был вроде бы адекватен, добр и умен, а спустя самое малое мгновение превращался в угрюмого и противного козла, с которым невозможно иметь дело. Причем практически постоянно на людях душа-парень.
Я на первых порах не въехал, будучи достаточно домашним ребенком и представлявшим все эти закидоны исключительно по киношным картинкам. Марихуану пробовал, а чего сильнее не доводилось. Зато в последний год, не поехав к папаше на каникулы и затусовавшись в веселой компании, посмотрел на ломку в его исполнении. После этого резко прекратил даже экстази употреблять на танцульках. И плевать на разговоры, испугался реально.
То было действительно по-настоящему страшно. Мы вернулись в родной интернат после веселого времяпрепровождения, и где-то через неделю у него закончились запасы. А может, хотел сделать перерыв. Типа мне соскочить раз плюнуть. Этого я уже не узнал. Леон не спал, он не мог сосредоточиться, его рвало и било ознобом при повышенной температуре. Ну мелочи вроде постоянно текущих из носа соплей уже не трогали. Я принес ему «колеса», сходя в самоволку, иначе реально бы загнулся. А вызывать врача он запретил.
