Андрей Ерпылев - Запределье. Осколок империи
«Как же эта рыба все-таки называется? — полюбовался геолог сильной стремительной рыбой с широким плавником-парусом на спине. — Никогда такую не видал…»
Слава был жалостливым молодым человеком, и ему жалко было сажать пойманную рыбу на кукан, доставляя ей страдания, но не отпускать же добычу обратно? На гибком ивовом прутике, завязанном кольцом, было нанизано уже пара десятков рыб-незнакомок и два настоящих гиганта, восхитительно красивых сначала — с красноватой спинкой и боками, покрытыми яркими пятнышками, но быстро поблекших в плену.
Пара мгновений — и крючок с обновленной насадкой скрылся в воде, сейчас рыба приблизится и…
— Вот вы где! — раздалось сзади, и юноша, едва не выронив из рук стволик молодой рябинки, заменявшей удилище, обернулся.
Позади стоял, уперев руки в бока, начальник экспедиции собственной персоной. И, судя по лицу, не в самом лучшем расположении духа.
— И где вы должны быть в настоящий момент, Владислав Игоревич? — спросил товарищ Зубов тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Слава с раскаянием вспомнил, что собирался отлучиться из лагеря всего «на полчасика», поскольку сегодня была его очередь дежурить: чистить посуду, готовить обед из концентратов, заготавливать дрова для вечернего костра… Судя по заметно переместившемуся по небосводу солнцу, «полчасиком» дело не обошлось, а значит, усталые товарищи останутся без обеда…
— Простите, Валерий Степанович… — опустил голову молодой человек. — Я увлекся… Я сию минуту…
На счастье его, начальник был суровым, но не злым человеком.
— Ладно, — смягчился он. — Обед откладывается. Пока рабочие под присмотром Льва Дмитриевича бьют шурф, я отлучился в лагерь, чтобы взять кое-какие инструменты и сообщить вам, что мы задержимся до вечера. Очень интересные образцы, понимаете… Так что готовьте сразу ужин и поплотнее, а мы там наскоро перекусим консервами и сухарями — и за работу. Вам удалось хотя бы рыбку поймать?
— Обижаете…
Слава не без гордости продемонстрировал начальнику тяжеленный кукан, и тот окончательно сменил гнев на милость:
— Отлично! Тогда, надеюсь, на ужин у нас будет свежая рыба. Запеченный на углях хариус, м-м-м! Куда там ресторанным блюдам.
— Как вы сказали?
— Хариус, — начальник присел на корточки и погладил по серебристой спинке одну из рыб. — Вот это — хариус. Знали бы вы, сколько мне пришлось этого деликатеса съесть на Северном Урале… А вот это — ленок. И это — тоже. А это — таймень. Молодой, правда… Кстати, вы сумеете все… это приготовить?
— Конечно!
— Тогда дерзайте… — Зубов поднялся на ноги и отряхнул колени от невидимых пылинок. — Но смотрите у меня: чтобы эта самодеятельность была в последний раз! Оставлять лагерь без присмотра недопустимо.
— Тут же никого нет.
— Ну, бывает всякое. Сегодня нет, а завтра появится какой-нибудь охотник… И дикие звери, опять же. Поверьте моему опыту, товарищ Ростовцев: изрядно навредить могут даже такие безобидные зверьки, как бурундуки. А уж если заявится кто-нибудь покрупнее…
Начальник удалился, и молодой геолог честно засобирался в лагерь, приступать к общественно полезному труду. Тем более что самодельные крючки уже почти закончились, безжалостно оборванные хищными озерными обитателями.
Но стоило ему бросить последний взгляд на озеро, и решимость дрогнула…
«Заброшу еще разочек… До вечера еще есть время, успею!»
А тут, как назло, начался такой клев, что…
Когда за спиной хрустнула галька под чьей-то ногой, Слава как раз вываживал очередного хариуса, довольно крупного и агрессивного.
«Зубов вернулся?..»
— Я сейчас, Валерий Степанович…
Договорить геолог не успел: что-то упало на плечи, сдавило шею, небо и озеро поменялись местами…
* * *Слава пришел в себя от тряски. Его тащили куда-то, причем довольно бесцеремонно, ударяя обо что-то твердое то плечом, то головой. Что происходит, понять было невозможно: глаза были туго завязаны, а рот затыкала какая-то колючая тряпка, неимоверно воняющая псиной. Желудок внезапно подкатил к горлу, и юноша ужаснулся, что захлебнется. Заканчивать свои дни подобным образом было мучительно, и он яростно забился в чьих-то руках и боролся до тех пор, пока его в очередной раз не «приложили» головой обо что-то твердое. Да так, что из глаз, четко различимые в темноте, посыпались искры, а рот наполнился густым и соленым.
Зато от этого удара неожиданно прояснилось в голове.
«Меня похитили! Но кто?»
В голове сразу всплыли прочитанные в недавнем детстве приключенческие романы. Героев Фенимора Купера, Майн Рида и Луи Буссенара то и дело похищали то кровожадные дикари, то жаждущие наживы бандиты, но они всегда, к восторгу читателя, спасались из беды. А значит, и ему, комсомольцу, не стоит впадать в панику перед неведомым врагом… Если бы еще не эта вонючая тряпка…
— Тошнит он, вашбродь! — раздалось над головой, и Слава ударился обо что-то так сильно, что долго не мог вздохнуть. — Вон из-под башлыка течет.
— Отставить разговоры! — буркнул другой голос.
— Так ведь захлебнется, — не желал «отставлять» первый. — Без языка останемся… Да и на нашей стороне мы уже.
— Хорошо.
Юношу грубо вздернули вверх, усадили, прислонив спиной к чему-то твердому, и сорвали повязку, заодно с кляпом, едва не вырвав при этом зубы. Но Слава был рад и этому: вместе с ослепительным светом, заставившим зажмурить глаза, он ощутил упоительно свежий воздух, ворвавшийся в легкие и разом прогнавший дурноту.
— Кто вы такие? Откуда пришли? С какой целью? — обрушился на судорожно кашляющего и отплевывающегося геолога град вопросов. — Сколько человек в отряде? Какое вооружение? Где находятся основные силы?
Наконец глаза привыкли к свету, и молодой человек с ужасом различил перед собой трех человек в военной форме и фуражках. Но не это было главным: на плечах у всех троих красовались погоны — золотые у самого молодого, немногим, наверное, старше его самого, и голубые суконные — у двух других, постарше.
Погоны?!!
«Белые? Откуда?.. Неужели рабочие говорили правду?..»
— Отвечайте на мои вопросы.
— Я… я не буду! — выпалил Слава. — Ни за что!
«Как там остальные? — лихорадочно думал он. — Похоже, что в плен попал я один. Значит, меня обязательно спасут! Главное, продержаться…»
— Да что с ним разговаривать! — осклабился один из белогвардейцев — широкоплечий коренастый мужик лет пятидесяти. — Я таких в девятнадцатом видывал достаточно… Кричат, хорохорятся, а как начнешь на спине звезду резать — поют, как милые! Дозвольте, вашбродь!
«Звезду?.. Резать?.. — всполошился Слава. — На спине? На чьей спине?.. На моей спине?.. Они не посмеют!..»
Но в ушах уже слышался голос отцовского знакомого, живописавшего зверства «беляков» в Гражданскую, вспоминался роман Фурманова «Чапаев»…
— Отставить, Ледащих, — после минутной паузы сказал молодой офицер, чуть брезгливо глядя на скорчившегося у его ног пленного: видимо, чувства, которые Слава не очень умел скрывать, ясно отразились на его лице. — Мы же не палачи…
— Точно, — поддержал командира второй казак, помоложе. — Зачем же резать? Не басурманы чать, не душегубцы какие… Спустить портки, да нагайкой! От такого не помирают, а поют, как птички, — любо-дорого послушать. Парнишка-то, по всему видать, — городской, хлипкий. Не то что нагайки — ремня не пробовал поди…
— Дозвольте! — просиял «кровожадный». — Он нам враз доложит, что да как.
— Поступайте, как знаете, — нервно пожал плечами офицер. — Только без меня. Позовете, когда этот… господин будет готов пообщаться с нами.
Хрустя сапогами по щебенке, офицер скрылся за каменным утесом, а казаки, переглянувшись, опрокинули бьющегося, как пойманный хариус, юношу ничком на землю…
«Ничего не скажу! Ничего не скажу! — твердил себе Слава, кусая губы. — Пусть хоть на куски режут!..»
Но боль была такой резкой, жгучей, и терпеть ее не было никакой возможности…
— А-а-а-а-а!!!..
* * *— Вы не представляете себе, товарищи, какой это деликатес — запеченный в костре хариус! — не хотел униматься Зельдович. — Только не на углях — тут вы, Валерий Степанович, не правы. Только в собственном соку.
— Это как?
— Элементарно! Рыба оборачивается в свежие листья или обмазывается глиной и закапывается в землю. Затем над этим местом разводится костер, и когда он прогорит… М-м-м-м… — Лев Дмитриевич томно закатил глаза и чуть не полетел на землю, зацепившись сапогом за торчащий поперек дороги корень.
— А ваш деликатес при этом не сгорит? — поинтересовался Зубов, вовремя успев подхватить спектрометриста под локоть и поймать в воздухе очки, уже слетевшие с его выдающегося во всех отношениях носа.
