Юрий Корчевский - Бей! Корсар из будущего
Хм, чего это я о детях? Жениться еще не успел. Свой постреленыш во Пскове бегает, а отца нет. Надо что-то решать. Либо обзаводиться домом и жениться, либо перебираться на другое место, в другой город. Мужчина в моем возрасте должен иметь дом и семью, без этого солидности нет, вертопрах какой-то получается.
И все-таки торопиться не буду. Дом купить можно, причем такой, чтобы внизу устроить амбулаторию для приема пациентов, а на втором этаже жить. Прислугу найму, чтобы готовила хорошо. Для мужика что главное – вкусно поесть домашнего. Как говорил герой Леонида Броневого: «Когда доктор сыт, и больному легче». Смешно, но по сути верно подмечено.
Следующим днем я отправился в трактир, прошел в небольшую комнату позади трапезной. Оба купца только что пришли и делали хозяину заказ на ужин.
Когда готовились кушанья, Кондрат как старший достал бумагу с подсчетами и стал объяснять мне, откуда какая цифра взялась, за сколько товар купили, за что удалось продать, итоговая сумма, количество денег в доле и – сколько кому причитается. К концу объяснения у меня рябило в глазах от цифр. Нет, купечество и торговля – явно не мое. На мою же долю выпало шестьдесят пять рублей. Очень неплохо!
Кондрат под наблюдением Ксандра отсчитал деньги и ссыпал их в мешочек.
– Твое, владей!
Я сунул деньги за отворот кафтана.
Внесли жаренную на вертеле птицу, вино. Мы подняли тост за удачное плавание. Я спросил Ксандра о подходящем для меня доме.
– Сразу и не скажу, – почесал затылок купец. – Поспрашивать надо.
На том деловая часть встречи закончилась. Мы отдали должное закускам и жаркому, допили кувшин вина и разошлись, довольные друг другом и результатами торгового дела.
Только я улегся спать, как в ворота постучали. Кто бы в это время мог быть? На улице уже темно, с добрыми вестями в такое время не ходят.
Я оделся посмотреть: если стучат поздно вечером – точно ко мне, не к хозяйке. Стук повторился. Выйдя на крыльцо, я крикнул:
– Иду уже!
Калитку открыл, но левую руку держал на ноже.
– Лекарь тут живет?
– Я – он самый и есть.
– Фу, наконец-то нашли! Ты прости, что ночью, да дело отлагательств не терпит.
– Заходи, расскажешь.
Во двор, а затем и в дом прошел богато одетый муж – правда, одежда запылена изрядно. Видимо – издалека добирался и торопился, потому как даже пыль не стряхнул.
Я предложил гостю сесть. Тот уселся на единственный табурет, оглядел комнату. Видимо, убогая обстановка его разочаровала.
– Неужто здесь лекарь знаменитый живет? – вырвалось у него.
– Не мой дом – угол снимаю. Так что случилось?
– Из Суздаля мы. Жена у меня приболела. Вот уже с месяц как. И все хуже да хуже – живот болит. Вырос он у нее. Я уж вначале думал – понесла да по-женски что, однако бабка-повитуха смотрела – говорит, не по ее части это. Я к знахарю кинулся, потом – к травнику. Все руками разводят. А вижу – тает на глазах женушка моя возлюбленная. Если помочь в силах – помоги за ради Христа!
– А далеко ли отсюда?
– Суздальские мы.
Я аж присвистнул.
– Ты что же, друг, на ночь-то приехал?
– Выехал утром, пока добрался да нашел тебя… Где живешь-то – не знал, однако язык и до Киева доведет.
– А как обо мне узнал?
– Люди сказали. Они дурного не скажут. Слухи о твоем умении до нашего города дошли.
– Помогу я тебе в беде твоей. Однако давай вот что. Время уже позднее – ты спать ложись, а завтра с утра и выедем. Ночью только коням ноги на дороге ломать, да и голова свежая мне днем нужна.
– Я не один, и потому мы уж на постоялом дворе переночуем, прислуга да охрана – со мной.
– Тогда жду утром.
Мы попрощались.
Утром я встал пораньше, хозяйка уже яичницу пожарила, да с ветчиною. Поев, я собрал инструменты. Сам оделся да коня взнуздал. А по улице – уже стук копыт да шум.
Открыл ворота, вывел верного Орлика. Мама моя, да тут народу полно – десятка полтора всадников, не меньше. Свита прямо княжеская. А ведь не спросил я вчера фамилию ночного посетителя да из каких будет – время позднее было. Да и меня больше больная интересовала, чем положение ее мужа.
Не прост мужик, самое малое – купец первой руки, а может – и дворянин богатый. Бояре не все зажиточные были, у некоторых, кроме звания боярского, за душой – ни гроша.
Вчерашний посетитель слез с коня, подошел, поздоровался уважительно. Хм, обычно богатство и знатность портят человека – ну, посмотрим…
Мы вскочили на коней. Я пристроился рядом – стремя в стремя – с посетителем, поехали. Пока пробирались по пустынным еще улицам, мужик представился:
– Прости, впопыхах, вчера умаялся я искать тебя, не познакомились мы. Михаил Гладков, по батюшке – Сергеевич. Из купцов мы.
– Кожин, Юрий, лекарь.
– Знаю уже, подсказали добрые люди.
Выехав за город, мы пришпорили коней. Вперед нас вырвались два молодца и скакали метрах в ста. Случись чего на дороге – упредить успеют. Грамотно охрана организована, не иначе – кто-то из бывших ратников руководит.
Мы гнали быстро, переходя с галопа на рысь и обратно, чтобы дать лошадям отдышаться. А к полудню вдали показались купола многочисленных суздальских храмов. Старый город, и храмы старые, намоленные.
С ходу проехали городские ворота – стражники лишь поприветствовали. Я смекнул про себя – известен и уважаем в городе купец, другого бы непременно остановили.
Попетляв по узким и кривым улочкам, мы подъехали к большому каменному дому. Забор вокруг дома высокий, каменный, ворота дубовые, по периметру медью окованы.
Подъехавшие ранее двое охранников уже и ворота распахнули.
Мы спешились, завели коней. Слуги уж было подхватили моего коня под уздцы, да я остановил их. Надо было снять суму с инструментами.
Купец зашел на крыльцо, и вышколенная прислуга открыла двери, но я остановился, чтобы отряхнуть пыль.
– Пустое. Пошли – почистят…
В сенях мы сбросили на руки слуге кафтаны и поднялись по лестнице вверх, в жилые помещения. Купец шел быстро – распахнул дверь спальни и жестом пригласил меня подойти к постели больной.
– Пелагея, самонаилучшего лекаря к тебе привез!
Я поздоровался с женщиной, лежащей на постели, и попросил Михаила:
– Мне бы руки с дороги помыть.
Мы с купцом снова вышли, он сам из кувшина полил мне на руки. Вот теперь можно и больную посмотреть.
Пелагея производила странное впечатление. Лицо, руки, ноги худощавые, но живот огромный, как на последнем месяце беременности – подобен надутому воздушному шару.
– Одышка есть?
– Нет, но ходить живот мешает.
Так может быть и при асците, когда жидкость скапливается в животе, но тогда обычно отекают и ноги. Здесь же и в помине отеков нет. Сколько я ее ни расспрашивал, ни осматривал, картина яснее не становилась. Самый худший вариант – атипичное течение болезни. Когда случай рядовой, как из учебника, диагноз ставить легко, и процесс лечения идет, как правило, по накатанному пути. Но встречаются и нетипичные проявления болезней.
Мне сразу вспомнились два случая, еще из той, моей прежней жизни.
Женщина жаловалась на боли в области печени, ультразвуковая диагностика ничего существенного не показала, а анализы крови выявили воспаление. Консилиум врачей к единому мнению не пришел, решили понаблюдать. А вечером, на моем дежурстве, состояние пациентки резко ухудшилось. Пришлось на свой страх и риск оперировать. И что же выяснилось? Длинный аппендикс шел от слепой кишки вверх, заканчиваясь у желчного пузыря. Он и давал сильные болевые ощущения в области, в общем-то, здоровой печени! Во время операции нагноившийся отросток лопнул при удалении в моих руках. Женщину тогда удалось спасти.
Второй случай тоже казуистический. Молодому парню в драке на дискотеке ударили в ягодицу шилом. Он явился на прием, поскольку ранка подгнаивалась. После чистки ранку заклеили пластырем и, назначив лекарства, отпустили домой. А через трое суток парня в тяжелейшем состоянии доставили в отделение с перитонитом. Оказалось, длинное жало шила прошло через отверстие в костях таза и повредило брюшину, внеся инфекцию. Срочная операция помочь уже не смогла, наступил летальный исход.
Вот и теперь, осмотрев больную, я надолго задумался. Сердце прослушал – ритм правильный, перебоев нет, одышки при ходьбе нет. Вероятнее всего – не сердце причиной. Опухоль в животе не может достичь таких гигантских размеров, больная бы раньше умерла, к тому же при опухолях в терминальной стадии пациенты истощены. Живот не плотный, бугристый, как при опухолях. Чем больше я размышлял, тем больше склонялся к мнению, что в животе – осумкованная жидкость. Единственное, что смущало, – размеры. Просто гигантские. У женщины вариантов вылечиться с помощью лечения травами просто нет, надо делать операцию. О чем я со всей откровенностью и сказал купцу, отозвав его в сторонку.
