Василий Каталкин - Малец
Вот кстати, надо будет по весне, как снег на улице сойдет, нанять артельщиков деревянные тротуары с края дороги сладить, да и крупного песка с колотым гравием подсыпать, а то даже за пределы слободки без грязи на ушах не выбраться.
- Откуда у тебя это? - Гандыба с удивлением рассматривал три изящные чашки из фарфора с замысловатым цветным рисунком. - Никак кто в Китай тропу пробил.
Нет, не верят купцы в русский народ, совсем не верят. Как что хорошо сделано, так сразу заслугу либо немцам записывают, либо китайцам, а наш мастеровой Ванька даже в фантазии у них не всплывает, а зря, между прочим:
- Сладили в моей мастерской, в основном Иваном Степашиным, - сообщил я купцу, - мастеру двадцать два года отроду. Цветную глазурь подбирал китаец, а роспись сами сделали.
На самом деле Иван, имя которого я здесь засветил, потомственный гончар, и вся его заслуга пока состояла в изготовлении одной чашки из обычной глины, тут уж ничего не скажешь - мастер от Бога. А вот остальное делалось другими людьми, скрытно, втайне от всех. Даже печники не знали что именно обжигают в пеналах из белой глины, от них требовали только нужную температуру держать, да следить чтобы пеналы разогревались равномерно.
- Врешь! - Выпучил глаза купец. - Такой фарфор даже в Китае немалых денег стоит, а уж в Москве по весу золота пойдет.
- Не знаю, сколько там чего в Китае стоит, а сделано это у нас.
- Это, что же, столько лет здесь китаец прожил, а секрет фарфора только тебе открыл?
- Ну, да, - пожал я плечами, - чего удивляться? Мы же его на постой взяли, кормим за свой счет.
Вот в чем, а в фарфоре Лу совсем ни уха, ни рыла, но легенда с его якобы участием очень хороша, все дальнейшие вопросы отпадают сами собой. На местного мастера раз двадцать наедут все кому не лень: откуда узнал, кто показал, кто научил...? А тут сообщил, мол, китаец сделал и все этим сказано.
- Кто еще об этом знает? - Сходу обеспокоился купец.
Ха, сразу въехал в суть ситуации, тут ведь главное не заиметь, а суметь утаить, что имеешь.
- Все это делалось в тайне, Иван Федорович, - успокоил человека, - и дальше не будем об этом никого извещать. Даже печники не догадываются, но на будущее надо будет придумать чего, чтобы любопытные не лезли.
Странно, но главный вопрос так и не был до сих пор задан, неужели и дальше не спросит? Однако купец меня не разочаровал:
- Ну а мне тогда для чего об этом поведал? - Прищурился Гандыба.
- А как же, Иван Федорович? - Картинно развожу руки. - Товар есть, а покупателя нет.
- Ах, вона чего, - хмыкнул купец, - тогда только под продажу, и моя часть с того немалой будет.
Я вздохнул - вот и начался торг, но зря Гандыба надеется на этом с меня лишнее поиметь, прежде чем к нему идти, я почти всех караванщиков обошел и точно знаю, чего, как и почем.
Торговались на этот раз очень долго, по рукам ударили, кода солнце опустилось за горизонт, и все потому, что на этот раз я отказывался брать у купца товар и требовал оплату деньгами. Вообще-то мне понятно, почему купец не хочет расплачиваться деньгой, просто для него это упущенная выгода. Так бы он набрал товаров на эти деньги, накинул свой процент да привез сюда на реализацию, а на деньги процент не накинешь. Но местным товаром я и так обеспечен, а вот деньгами не очень, и своих не достанешь пока доход не объяснишь, так что деньги и только деньги, здесь они стоят больше своей номинальной стоимости.
- Значит, договорились, - подвел итог купец, - к концу февраля ты готовишь фарфору на три воза, два воза с простой росписью, с китайским зверем, и один воз с красной, золоченой, да такой, чтобы не стыдно было и знатным боярам продать.
- Договорились, - подтвердил я результаты наших торгов, - а с тебя, если получится, патент на стекло, на его выкуп можно потратить до трети моей доли. А будут требовать больше, то патент не нужен.
- Да зачем тебе это? - Стал увещевать меня Гандыба. - Монастырским-то понятно, они смальту в Москву без пошлины провезут, а нас-то в Томске обдерут как липку.
- Так я на смальту не замахиваюсь, будем стеклярус лить, а его пока никто пошлиной не обнес.
- А сможешь? Это не просто стекло варить, это же заводик ладить надо, люд мастеровой знакомый со стеклянным делом искать.
- А чего его искать? - Пожимаю плечами. - Сами напросятся.
- На каторжника надеяться - себя не уважать. - Изрек купец.
Опля, а это уже интересно, оказывается купцам все известно о Залепине. Где-то у Зосимы сильно течет, но это уже не мое дело, вернее мое, но именно такое, на которое я и рассчитывал. Замечательно, теперь, когда появится мастерская, вопросов под чьей она крышей не возникнет, а когда возникнет, будет уже поздно.
- Не каторжник он, отмолил грехи. - Ляпнул я, закрепляя уверенность Гандыбы в своем предположении.
Ладно, - махнул рукой купец, - как знаешь. Знак мастеров на фарфор не забудьте ставить.
Это ценное замечание, сей вопрос с Лу я уже проработал, нарисуем пару иероглифов, от нас не убудет, раз Китай в двадцать первом веке фирменными подделками торговать не брезгует, то мне тем более на него равняться надо.
- Это-то мы сделаем, - согласился я, - но у тебя, Иван Федорович, на днях караван в Нерчинск пойдет, пусть от туда пару возов с рисовой соломой привезут. Упакуем фарфор в эту солому и тогда все сомнения, чей фарфор, отпадут.
Гандыба расхохотался:
- Ну и хитер ты, Васька. Это же надо, два воза китайской соломы, да другие купцы голову себе сломают, будут гадать, чего такого я из Нерчинска везу? А и хорошо, скажу, что фарфор из-под самого Нерчинска вез.
За всем эти предметным разговором купец так и не поинтересовался, каких трудов стоило нам сделать эти три несчастные чашки. Он думает, открыл Лу нам секрет и на этом все. Ага, три раза 'ха-ха'. Саму глину замесить, сформовать чашки - на пару дней работы, а вот подобрать глазурь и цвета для раскраски та еще головная боль. То температуры не хватает для просветления глазури, то передержали в печи и вся глазурь пошла сеточкой, то присадки полностью поменяли цвета на рисунке. Каждый день кубометры дров и угля в дым улетали, кабы не прочные тылы, сами бы в трубу вылетели. Но вроде все закончилось хорошо, подобрали нужные рецепты, отладили технологию и даже наработали присадки для различных оттенков краски. А не было бы у меня опыта организации и систематизации ведения исследовательских работ, черта с два бы у нас все получилось. Во главе своего тайного производства поставил старика Ляшку (дали же прозвище мужику) - тоже из бывших гончаров, он в основном и отвечал за всю организационную часть производства сибирского фарфора. Нравился мне этот старик своей рассудительностью и основательностью, ничего из виду не упустит и ничего не забудет, и спуску нерадивым не даст. Кстати, к росписи фарфора приставил Дашку, здесь ее талан будет наиболее востребованным, да и Лизавета пусть руку набивает, ей такая работа нравится. Ну и наконец, как вишенка на торте, охранялось все это зачатками моей охранной сотни, во главе с Тропиным, который теперь отвечал за прищемленные носы любопытных и затыкание дыр болтливых.
Ах да, забыл сказать, моя маленькая экспедиция, направленная к бурятам на поиски угля окончилась откровенным... успехом. Уголь нашли и также нашли место, где до него можно было легко добраться, две сажени это не глубина, и самое главное, грунтовые воды добыче не мешали. До самой реки тоже расстояние оказалось небольшим, чуть меньше версты, поэтому уголек будет достаточно рентабельным. Плохо что придется там ставить небольшую крепостишку на четыре угла, но то затраты не сильно большие, потому как лес там был недалеко, это в мое время лес можно было с этого места только в бинокль увидеть, и то не во всякую погоду. Два ушлепка, которых я загнал в 'Тмутаракань', так это место я потом и назвал, вроде как, искупив свою вину, влились в охранную структуру Тропина, и теперь будут готовиться в новый поход с караваном Гандыбы. С этого дня купец будет под моим наблюдением, я ему, конечно, доверяю, но проверять буду на постоянной основе, и других тоже в будущем не минет сия благодать. Вот только как потом оказалось, одной охраны для ведения дел далеко недостаточно, нужна была и еще одна структура, которая должна заниматься предупреждением и убеждением, а то ведь некоторые люди, из-за отсутствия даже зачатков совести могут подумать, что им все дозволено.
С середины января работы по изготовлению самоваров вышли на уровень рентабельности, полностью отбить затраты с такой производительностью и спросом в ближайшее время вряд ли удастся, но это дело перестало тянуть с меня деньгу и даже появился небольшой доход, который тут же возвращался обратно в производство. Да, пайка самоваров оказалась достаточно технологичной и резко ускорила работу, однако паялся корпус самовара не оловом, как некоторые могут подумать, а сплавом меди и серебра, это потому, что олово при относительно небольшом нагреве обязательно вытечет. Да и 'оловянную чуму' (это когда припой при низких температурах растрескивается) не стоит со счетов сбрасывать, ведь самовары не всегда будут в тепле находиться. Специально для высокотемпературной пайки были сделаны керамические горелки работающие на газовой возгонке дров. Правда их производительность оказалась довольно таки низкой, да и перемещать их было невозможно, потому как шлангов еще не существовало в природе, поэтому приходилось медные заготовки предварительно прогревать в печи отдельно, и паять их держа над пламенем на весу. Однако довольно быстро мастера наделали всяких приспособлений, дабы лишний раз не обжигать пальцы, и пайка стала настолько качественной, что после обработки выделить паяные места можно было лишь только по разному отливу металла. Надеюсь к следующей осени, когда работники окончательно отработают технологию, можно будет начинать следующий этап, отработку изготовления эмалированной посуды, как раз к тому времени должны подобрать состав стеклообразующих эмалей. И опять замаячила проблема получение листовой стали, которая для меня обернулась серьезной головной болью, но в целом дела шли довольно-таки хорошо, и даже, если иногда появлялось чего-то сложное, то находили обходные пути решения проблемы.
