За власть Советов! (СИ) - Старицын Виктор Карлович
— Во, братцы! Гляньте, контуженный очнулся! — Услышал он голос. Осторожно повернув голову направо, увидел лежащего на соседней койке через проход от него пациента. Тот приподнялся на локте и с интересом рассматривал его.
— Как же тебя угораздило, браток? — Осведомился тот. Помолчав, Котов решил на всякий случай «разыграть» амнезию. После травмы головы — обычное дело.
— Не помню, — помолчав, ответил Котов.
— Ладно, ладно, ты лежи спокойно и не вертись! Фельдшер сказал, тебе покой нужен, особенно голове. Контузия у тебя. — Посочувствовал сосед. — Как чувствуешь себя?
— Голова болит, кружится и подташнивает. Не помню, какое сегодня число? И пить хочется! — пожаловался Котов.
— Это можно. Фельдшер пить тебе разрешил. Сказал, дней через 5 — 7 будешь здоров. А число сегодня 22 октября, утро. Сейчас схожу к медбрату, скажу, чтобы чаю принес. — Больной встал и пошел к выходу. Левая рука у него была в лубке и висела на перевязи.
Попив из принесенной металлической кружки едва подслащенную теплую воду, Котов поблагодарил медбрата, закрыл глаза и сделал вид, что заснул. Нужно было подумать. Очень серьезно подумать. Очевидно, он попал в 1917 год, в канун Великой Октябрьской революции. Попал явно по воле Божьей. Безо всяких сомнений. И в чем была цель Бога, пославшего его сюда?
Прочитал он на пенсии несколько книжек про «попаданцев». Правда, все они попадали в 41-й год. И там они рьяно истребляли врагов и учили Сталина, как победить фашистов меньшей кровью.
А его занесло в 17-й. Тоже, год не рядовой. В прямом смысле, судьбоносный для России. Даже поболее, чем 41-й. И что ему дальше делать? Помочь белым победить и установить буржуазную республику? Или конституционную монархию? Очевидно, для этой цели Бог избрал бы другого кандидата. Эсера Савинкова например, или белого генерала Слащева. Противоречило это убеждениям Андрея Ивановича.
Следовательно, Богу нужно было направить на путь истинный большевиков. Строить не кровавую диктатуру пролетариата, а демократический социализм с человеческим лицом, более гуманный. По мнению многих, которое Котов разделял, гражданская война, затем массовая эмиграция, а затем Великая Отечественная и еще одна эмиграция сильно подорвали генетический фонд русского народа. Погибли на войне самые храбрые, а эмигрировали — самые умные. Этого следовало избежать.
Но, прежде всего, нужно было помочь большевикам удержаться у власти, при этом радикально уменьшив сопутствующие потери. Избежать гражданской войны, вызванного ей обоюдного террора сторон, свести к минимуму жертвы среди народа.
Андрей Иванович был убежден, что большевики были в России единственной политической силой, способной удержать страну от развала. Иначе, все прочие силы разодрали бы ее на куски, не имея никакой объединяющей идеи и общей цели. Националистические силы разорвали бы бывшую империю по ее этническим границам, а политические силы — по социально-экономическим. Монархисты, кадеты, социал-демократы, левые эсеры имели совершенно разное видение будущего страны, разодрали бы и собственно Россию на отдельные государства: Центр, Юг, Сибирь, Дон. И внешние игроки, в первую очередь Великие державы, охотно поспособствовали бы исчезновению сильногоконкурента.
В свое время, в Академии, он прочитал немало трудов Ленина, и был глубоко впечатлен гением вождя революции. По его собственному мнению, основной причиной краха Советского государства было отсутствие конкуренции в обществе между политическими силами, вызванное монополией коммунистической партии, а точнее, её Политбюро на власть в стране. Отсутствие конкуренции в любой сфере человеческой деятельности, будь то политика, экономика, наука, искусство, промышленность приводят к застою в этой сфере, и, в конечном счете, к загниванию и краху.А государство, лишенное внутренней конкуренции, утрачивает способность к саморазвитию, застывает, и в исторической перспективе проигрывает своим внешним конкурентам.
Размышляя на эти темы, Котов вдруг сообразил, что его кореша в любой момент могут его навестить, а он даже не знает, как их зовут. Поэтому он прервал свои раздумья и обратился к памяти своего реципиента о прошлом дне. И с удивлением обнаружил, что память Железнякова оказалась даже не фотографической, а даже, можно сказать, телевизионной. В памяти сохранилось все, что он видел, слышал, и чувствовал. Как картинка в цветном телевизоре, со звуками, и даже запахами. Причем, просматривать его он мог раза в три быстрее реального времени. Быстро вычленил из воспоминания лица, имена и прозвища корешей, они теперь оказались в его собственной памяти. Затем, также быстро просмотрел предшествующие дни, выделив имена и прозвища других матросов, командиров, членов комитета и персонала экипажа. Затем нашел знакомых Железнякову анархистов из городского комитета партии. Заодно, усвоил характерные речевые обороты и его манеру общения. Теперь он мог не опасаться недоуменных вопросов корешей и сослуживцев. А если кто чему-то удивится, то можно сослаться на контузию.
Его самого удивило то, что, судя по воспоминаниям Железнякова, сам он такой памятью не обладал. Тот был вполне рядовым молодым парнем средних способностей. Затем пошел вглубь памяти. Посмотрел семью, работу на заводе, школу. Обнаружил, что на временном удалении более года качество визуальной картинки существенно падает. Становится, примерно, как на старом цветном старом телевизоре с разрешением 600×600. Запахи исчезают почти все, кроме самых сильных. Звук при этом не страдает. Бегло просмотрел память Железнякова до возраста 9 лет. Основные моменты запомнил. Теперь он уже не мог «спалиться» даже при общении с братом, если вдруг придется вспоминать о детстве.
Как специалист по вычислительной техники, он вполне представлял, какой гигантский объем памяти необходим для полной записи визуальной информации в течение столь длительного времени. Объем долговременной памяти человеческого мозга его поразил. Он, конечно, читал о том, что под гипнозом люди вспоминают давно и прочно забытые события, вплоть до дословного воспроизведения прочитанных десятилетияназад книг, но не слишком верил этой информации. Такое небывалое улучшение памяти реципиента он однозначно отнес на счет Божественного вмешательства.
Закончив экспресс — просмотр памяти Железнякова, решил вспомнить кое-что свое. И обнаружил, что свою собственную жизнь он помнит ничуть не хуже. Правда, на рубеже 75 лет, за 10 лет до смерти, качество сохраненной информации ухудшилось. Теперь визуальная картинка воспроизводилась с разрешение примерно 400×400. Запахи вообще забылись, зато, аудиоинформация не пострадала. Прочитанные тексты тоже воспроизводились без ухудшения качества.
Дальнейшее исследование памяти вывило, что с каждым десятилетием, отмотанным назад, качество визуальной картинки постепенно ухудшается. В возрасте менее 10 лет картинка и вовсе становится черно-белой, блеклой и размытой, с качеством, как на старых фотографиях с крупнозернистой фотоэмульсией. Впрочем, воспроизведение речи и текстов не ухудшилось совсем. Как ученый- естественник, он не мог не сделать очевидного вывода, что такая фантастическая память — дар Бога, ниспосланный ему для облегчения выполнения Божественного предназначения.
Он решил вспомнить то, что сохранилось в его памяти о Великой Октябрьской революции: школьные и институтские учебники, художественную литературу и фильмы. На первом курсе, изучая историю КПСС, он даже писал реферат «Триумфальное шествие советской власти» о приходе к власти советов по все стране. Оказалось, он помнит весь реферат дословно, и всю литературу, которую прочитал, готовя реферат. Более того, в памяти обнаружились три монографии о революции: Рабиновича, Фельштинского и Пайпса, а также мемуары Троцкого, Деникина и Бьюкенена. Причем, Котов был уверен, что при жизни он этих книг не читал. Еще одно доказательство Божественного вмешательства.
После обеда в лазарет пришли его дружки, принесли семечки, папиросы и пакет яблок. Явившийся за ними фельдшер семечки и курево запретил. Распросили о самочувствии и рассказали последние новости. Похоже, дело шло к восстанию большевиков и анархистов против Временного правительства при поддержке рабочих дружин, солдат и матросов. Пожелали быстрей поправляться, а то пропустит самое интересное.
