Калгари 88. Том 2 (СИ) - "Arladaar"
Мальчишки на лёд пришли в спортивных штанах и олимпийках. Наверное, были уверены на все сто в своих соревновательных костюмах. Впрочем, парням в этом плане было полегче: всегда и во все времена катались они в брюках и рубашках, сшитых из лайкры и полиэстера, и, в принципе, эта одежда только покроем отличалась от спортивного костюма.
Смеясь и подталкивая друг друга, одногруппники пошли на каток, где их уже ждал Левковцев, неожиданно для всех сидевший не на лавочке, а за столом рефери. Там же стояла аудиоаппаратура и микрофон на ножке для громких объявлений.
— Ребята. Все на раскатку! Как всегда, даю пять минут, потом начнём контрольные прокаты коротких программ! — по громкой связи сказал Левковцев. — Время пошло! Осторожно, не толкайтесь только!
Толпа фигуристов вывалила на лёд и, как рыбки в воде, рассыпалась в разные стороны быстрыми беговыми шагами. Сейчас раскатка была произвольной, кто как хотел. Сначала разминались кросс-роллами, ёлочкой, потом переходили на более сложные шаги. Кто-то с ходу начал отрабатывать прыжки. А кто-то просто филонил, катаясь вдоль бортов, надеясь на авось. Спортсмены — те же обычные люди с различным уровнем мотивации.
Арина, не обращая внимания ни на кого, начала раскатку широкими кросс-роллами, сделав полукруг, через перепрыжку вошла в ласточку, потом проехала с десяток метров корабликом. Причём ощутила, что выворотность суставов в голени стала чуть получше. Покатавшись пару минут, решила, что достаточно размялась, пора и попрыгать.
Начала с одиночных. Разогнавшись по дуге, и увернувшись пару раз от проворных одногруппников, ощутивших свободу, сделала заход на флип, щёлкнула по льду зубцом правого конька. Вход в группировку, крутка, приземление на правую ногу, и долгий шикарный выезд в полубильмане. Потом зашла на лутц. Несколько разгоняющих беговых, долгая дуга на левой ноге с чётким наружным ребром, удар правой ногой, группировка, крутка, и приземление на правую ногу. Опять шикарно!
Арина прыгала все каскады и комбинации прыжков, доступные ей, в том числе и с акселем. Всё получалось. Но к концу раскатки всё-таки устала. На соревновательных раскатках, перед прокатами, она конечно же, не стала бы так много прыгать, если бы предстояло выступать первой. Сил на короткую программу могло и не хватить.
Короткая программа коварна. Ей старались подняться повыше в турнирной таблице, и хоть по таймингу она на полторы минуты короче произвольной, тренеры ставили её энергично, в темпе, чтобы показать судьям мастерство фигуриста во владении коньком. И в короткой программе не было места для отдыха, чтобы хоть немного по ходу проката восстановить силы — на то она и короткая. В произвольной можно было схитрить, после трудного каскада или прыжка потратить десять-двадцать секунд на то, чтоб поторговать лицом на судей и зрителей, проехаться через каток простыми шагами, красиво разводя руками. Зрители думали, это часть постановки, на самом деле это секунды передышки.
— На лёд приглашается Марина Соколовская, ДЮСШОР номер один, город Екатинск, — неожиданно громко объявил Левковцев по громкой связи. — Марина! Твой выход!
Арина чуть не закричала с досады. Бронгауз так никогда не делал! Выводить первой на контрольный прокат сильнейшую фигуристку группы было неразумным. Она могла задать высочайшую техническую и эмоциональную планку, которую остальным будет трудно преодолеть, и они могут посыпаться, увидев, что им никогда не достать до мастера группы. Первым всегда выступал слабейший фигурист в группе по неофициальному рейтингу. И в этом был резон. Даже все официальные соревнования следовали этим принципам — сначала катались слабые, постепенно поднимая планку результатов, а в конце, последними, претенденты на медали и топы.
Левковцев исходил из противоположной точки зрения, считая, что слабые фигуристы, увидев прокат таким, какой он должен быть, будут стремиться к нему. О спортивной психологии, да и в целом о психологии здесь имели слабое понятие, рассчитывая, что любой спортсмен способен преодолевать преграды, в том числе и эмоциональные, на морально-волевых качествах.
Громом зазвучала музыка из нескольких больших колонок, находившихся в углах арены. И вот наконец-то раскрылась тайна, под какую именно музыку будет кататься Марина Соколовская. И она совершенно естественна для советского времени! Это был отрывок из сюиты Свиридова «Время, вперёд!», которая была саундтреком к одноимённому советскому кинофильму. Под эту музыку обычно показывали, как проводились героические стройки века и совершались трудовые подвиги советского народа. Платье Марины изображало торжество советской науки и её апофеоз — торжество советской космической промышленности! Торжество современности над буржуазной царской темнотой и зашоренностью. В этом и был смысл короткой программы Марины Соколовской. Если она прокатает её сильно, на должном уровне и со всеми элементами, то безусловно, выиграет короткую программу! Судьи даже по идеологическим причинам не допустили бы, чтоб выиграл кто-то другой. Как же иначе? Чисто откатавшую спортсменку, исполнившую программу под главную мелодию советского телевидения, с которой начиналась программа «Время», засунуть под некоего ноунейма? Да тут вопрос даже политический выходит!
Арина раньше, естественно, слышала сюиту, и она показалась ей с весьма тонким смыслом. Широкой публике был знаком лишь последний, финальный отрезок сюиты, но у ней существовали и другие части, в которых использовались и уральские напевы, и русские частушки, где оркестр играет лубочную русскую народную, и фокстротная часть, и романтическая флейтовая «Ночь». Каталась под неё известная российская спортивная пара и даже собирала медали мировых чемпионатов, почему Арина и запомнила эту сильную, напористую мелодию.
Зазвучала громкая, тревожащая музыка «Времени», и Соколовская начала стремительный разбег по катку. Она явно заходила на стартовый каскад. Так и есть — двойной флип, следом двойной тулуп. Чисто. Но у Соколовской по сравнению с Ариной в этом элементе был минус — отсутствовал сложный выезд. Если Арина всегда, почувствовав, что приземлилась удачно и с верной координацией, старалась украсить выезд красивыми сложными фишками, производившими впечатление на судей и зрителей, то Марина выездами не заморачивалась — в этом не было смысла в системе судейства 1986 года. Элемент считался сделанным чисто и более никаких оценок не предусматривал.
В современное Арине время сложный красивый выезд не только повышал баллы в технике, но и мог принести лишние баллы в так называемых компонентах программы, куда входили владение коньком, связующие элементы, красота исполнения, построение программы и передача музыки и образа. Иногда они назывались по-другому. Если точно перевести с английского — скольжение и навыки катания, транзишены, переходы, связки, перфоманс, композиция, интерпретация музыки. Все компоненты программы, кроме владения коньком и переходов между элементами, часто имели субъективные оценки от судей, ведь красота — дело сугубо индивидуальное и личное, а вот владение коньком и уровень сложности переходов между элементами было видно наглядно любому, даже непрофессионалу.
Переходами Марина тоже особо не заморачивалась. После каскада, едва выйдя из него, сделав несколько троек, исполнила прыжок в либелу, переросший в кольцо. Сделав положенные восемь оборотов, Соколовская стала делать заход на лутц. Лутц был обязательным прыжком в этом году для юниоров. Все должны исполнить его в короткой программе без исключения. Это считалась проверка навыков катания. Обязательные одиночные прыжки в короткой программе юниоров менялись каждый год, чтобы побудить юных фигуристов обладать всеми прыжковыми элементами. Не можешь прыгнуть двойной — прыгай одинарный обязательный прыжок.
Однако существовало в лутце скрытое коварство. Правилами короткой программы для юниоров и взрослых спортсменов значилось, что одиночный прыжок должен быть исполнен минимум с трёх шагов или с аналогичных им связующих элементов. Лутц нельзя было прыгнуть бесхитростно, разогнавшись через весь каток, для того чтобы встать на верное наружное ребро. В таком случае прыжок мог быть не засчитан! Сама техника исполнения лутца предусматривала долгое скольжение для постановки на верное ребро — никаких шагов перед отталкиванием не получалось. Даже более того, чуть сменившееся или качнувшееся ребро на опорной ноге во время отталкивания влекло очень весомое снижение базовой оценки прыжка, а профессионалы фигурного катания и фанаты такой запоротый лутц называли «флутцем», то есть «фейковым лутцем». В этой ситуации правила фигурного катания противоречили сами себе.
