Особое задание - Шалашов Евгений Васильевич

– Привет, Вовк, я тут на съезд приехала.

Глава третья

О несостоявшемся приезде вождя и Эдгаре По

– А меня депутаткой, то есть делегаткой от Череповецкого союза молодежи выбрали, – похвасталась Полина.

– Поздравляю, – улыбнулся я девушке, стараясь не потерять из виду вход. А делегаты всё шли и шли.

– Должны были Степа Телегин ехать да Иван Хвыля. Степка поехал, а Ванька сказал, что Москва со съездом на хрен ему не нужна, без него обойдутся, а вот фронт без него никак. У нас молодежный отряд собрали, так он в нем комиссарить уехал, Колчака бить. Иван уехал, а я следующая в списке. Телегин-то из Москвы тоже сразу на фронт, а мне в губернию – решения съезда до молодежи доводить.

Ишь ты! Ещё немного и Полина станет комсомольским функционером. А что? У неё получится. Главное, чтобы не пустилась в рукопашную с идейным противником.

– Вовк, а чё ты все по сторонам башкой крутишь? Шею не вывернешь?

– Так я же здесь по службе. Жду, когда высокие гости прибудут.

– Это ты про Ильича, что ли? – спросила Полина, поведя плечиком. – Так не приедет, Ильич-то. Я как сюда подходила, слышала, что парни говорили – мол, не то товарищ Ленин себя плохо чувствует, не то совещание срочное по Колчаку. Жаль, так хотела Владимира Ильича живьем увидеть, но не случилось.

Ну, ёлки-палки! Я едва не выматерился, но сдержался. Простая делегатка съезда знает о приезде Ленина больше, чем сотрудник спецслужбы, которой поручена охрана съезда! И люди Лациса уже покидали помещение клуба.

– Слышь, Вовк, а ты чего здесь стоишь, словно простой охранник?

– Так я здесь простой охранник и есть, – улыбнулся я.

Полина окинула меня взглядом, в котором скользнуло разочарование.

– Ну вот, а мне товарищ Есин сказал, что ты в Москву отбыл на ответственную работу. Не знал или соврал? Ты же в Череповце большим человеком был, целым начальником отдела губчека. А там, глядишь, и в начальники бы выбился.

Я уже с легким нетерпением и радостным чувством ждал, что мне сейчас скажут: «Ну, не пара ты мне, Вовка, не пара, раз ты простой охранник, я за другого пойду!», но услышал иное:

– Ладно, Вовка, что тут с тобой поделать. Я же тебя, дурака, всё равно люблю. А как война закончится, пойдешь работать по специальности – детей учить. А там, глядишь, и в директора выбьешься, а то и в начальника губоно!

Кажется, я всё-таки выматерился, но, к счастью, Полина не услышала, потому что нас отвлек рослый парень в черном пальто и шапке-пирожке.

– Володя, привет.

Я пожал руку Степану Телегину – неплохому парню с петроградского завода, направленному в Череповец для работы с молодежью. Но вожака соцсомола интересовал не я.

– Фили… Ах, чёрт, опять забыл, что ты теперь Аксенова! Аксенова, ты долго лясы точить собираешься? Сейчас все места займут, стоять придется. Давай, Поля, шевели ножками.

Не понял, а кто у нас Аксенова?

– А, Вовка, я тут фамилию ещё сменила. Ну что такая за фамилия Филимонова? Думаю, пусть лучше Аксеновой стану, чтобы потом документы не менять.

Полина мазнула меня губками по щеке и убежала. И вовремя, потому что у меня появилось желание надрать ей одно место. Мягкое. Вот и надрал бы, хоть и нельзя.

Первый съезд комсомола начал свою работу, а нас заменили на красногвардейцев, хотя они уже и считались сотрудниками милиции. На всякий случай я доложил о гранате Лосеву как старшему группы, но тот только кивнул и всё.

На следующий день состоялась первая лекция, посвященная нашей будущей деятельности. Вначале выступил Михаил Сергеевич Кедров. Он говорил недолго. Произнес несколько дежурных фраз о врагах революции и Советской власти, о том, что наши враги не дремлют, и в этих условиях на нас возложена очень сложная и важная задача – защищать молодую республику от проникновения в неё агентуры разведок всех мастей: как белогвардейских, так и иностранных, пресечения их подрывной работы. Нам нужно разоблачать шпионов и предотвращать диверсии, пресекать возможное двурушничество и измену в своих рядах. Задача контрразведки в её наступательности – умении вести оперативные игры с целью решения важнейших профессиональных задач: проникновения непосредственно в структуры вражеских разведок для выяснения их разведывательных планов и замыслов против страны.

Когда Кедров закончил свою речь, а мы по сложившейся уже привычке собирались поаплодировать, начальник военного отдела остановил нашу попытку:

– Товарищи, мы не на митинге и не на собрании. Прошу вас впредь не тратить своё и моё время на ненужное выражение чувств. Вашу первую лекцию проведет товарищ Сагадеев. Он является военным специалистом, много лет потратил на борьбу с иноземными разведчиками.

Сагадееву, сухопарому, подтянутому человеку, на мой взгляд, вместо френча больше подошел бы мундир с золотыми погонами, аксельбантом, значком выпускника академии Генерального штаба и как минимум с двумя крестами. Так и хотелось обратиться к нему по-старорежимному: «Ваше Высокородие!»

Военспец очень интересно принялся нам рассказывать об истории русской контрразведки, причем слушать было интересно не только моим коллегам, но и мне, знавшему гораздо больше, чем вчерашние рабочие или крестьяне. Но мне, например, никогда и в голову не приходило, что военная контрразведка вела борьбу с контрабандистами, фальшивомонетчиками и религиозными сектами. А вот поди же ты! И проблемы контрразведки былых времен были сродни нашим – недостаточное финансирование, недопонимание со стороны добропорядочных граждан, которые видят в нас только «цепных псов» правящего режима, а не людей, стоящих на страже их же собственного благополучия.

Народ сидел и слушал, кое-кто даже записывал в блокнотики или тетрадочки наиболее интересные сведения, а я ломал голову – стоит ли вносить «рацпредложение» о введении «секретных тетрадей», прошитых и пронумерованных? Чтобы было всё как положено. А ещё нам понадобится «секретчик». Помнится, в хитрой «школе» никто не желал отвечать за «секретный» чемоданчик, где хранились наши конспекты. Кому хочется до начала занятия переться в спецчасть, забирать чемодан, а по окончании лекции, когда все дружно бегут либо в курилку, либо в столовую, идти опять же в комнату за стальной дверью сдавать наши каракули, теряя своё личное время?

Немного пораскинув мозгами, решил, что лезть со своими советами не стану. Покамест ничего из категории «совершенно секретно» или даже «для служебного пользования» я не услышал. Влезу, так, не дай бог, меня и заставят изготавливать «секретные» тетради. Мы-то наловчились сверлить дырки электродрелью, а тут шилом придется ковырять. И чемоданчик не из легкого сплава, а какой-нибудь банковский сейф с ручкой. Нет уж, нет уж. Пусть сами доходят, своим умом. Да и зачем лишний раз подталкивать историю?

Я задумался и не сразу заметил, что меня дергает за рукав незнакомый мне человек, показывая глазами на дверь – мол, пойдем выйдем. Наш лектор, недовольный тем, что его отвлекли, собрался было обрушиться с гневной репликой, но прищурившись и, видимо, рассмотрев вошедшего, промолчал.

– Пройдемте со мной, – строго приказал мне незнакомец, затем направился прямо по коридору и завернул в какой-то закуток, упрятанный за дверью.

Похоже, здесь был когда-то чулан для хранения хозяйственного инвентаря. Тем не менее, места хватило, чтобы вместить конторский стол, сейф и пару стульев. За столом сидел сам товарищ Кедров.

– Садитесь, Владимир Иванович, – кивнул начальник отдела на один из стульев.

Мой сопровождающий сел на второй, не спрашивая разрешения.

– Что скажете, товарищ Аксенов?

Кедров пододвинул ко мне клочок серой бумаги, где было написано следующее.

Таварышшу Дзяржынскаму. Спяшу довясти да вашаго сведения, што чекист Оксенов готовил пакушение на таварища Ленина.

Он хател взарвать яго гранатой, спрятанной в бабьем туалете.